Неприступный Севастополь. Круговая оборона - Георгий Савицкий

Впоследствии на похоронах Фрица Нагеля сам Манштейн зачитал некролог, который заканчивался такими словами:

Продолжение этой истории не менее интересно. Эрих фон Манштейн утверждал, что это были советские истребители, вероятно, – «свободные охотники», которые и атаковали итальянский торпедный катер. Он называет это «коварной пулей».

Со слов фон Манштейна и другие западные историки Второй мировой войны сделали выводы, что это был налет именно советских истребителей на итальянский торпедный катер.

Вот известныцй автор Пауль Карель в своей работе «Гитлер идет на Восток», что называется, «в цветах и красках» описывает эту атаку:

Германский историк Юрг Майстер в своем труде «Восточный фронт – война на море 1941–1945 гг.» более лаконично, по-немецки подводит итог: «… Два русских истребителя атаковали в районе Ялты катер-охотник, с борта которого проводили рекогносцировку генерал-полковник фон Манштейн и другие офицеры…»

Более того, даже в СССР нашлись воспоминания летчиков, якобы атаковавших итальянский торпедный катер с фон Манштейном на борту. Командир эскадрильи 6-го гвардейского истребительного авиаполка Герой Советского Союза Михаил Авдеев внезапно «вспомнил», что это именно он в паре со старшим лейтенантом Данилко атаковал итальянский торпедный катер в районе Ялты летом 1942 года. И описал этот случай в своих мемуарах, выделив даже в отдельную главу «Наш «личный друг» Эрих фон Манштейн».

Но вот историк Мирослав Морозов в своей работе «Воздушная битва за Севастополь 1941–1942 гг.» утверждает, что в документах 3-й отдельной авиагруппы нет никаких упоминаний о какой-либо атаке вражеских плавсредств у Ялты в июне 1942 года.

А с другой стороны, в официальной истории боевых действий ВМС Италии во Второй мировой войне, написанной по итальянским документам «La Marina Italiana Della seconda guerra mondiali. Volume XI. Attivita in Mar Negro e Lago Ladoga. Roma, 1972», однозначно указано, что торпедный катер «MAS-571» был атакован немецкими истребителями! Такое бывает – по ошибке.

А сам Эрих фон Манштейн вполне был осведомлен, какие именно истребители его атаковали. Но все же не стал прямо на это указывать, чтобы, как говорят русские, «не выносить сор из избы» и не портить стройную картину размышлений об утерянных победах…

Но с тех пор Манштейн опасался совершать выходы в море. Однако, как говорят французы, noblesse oblige – положение обязывет. Если уж он сам предложил проект «die schweres Kanonenboot» – тяжелых канонерских лодок, то теперь должен довести замысел до логического завершения – обстрела Севастополя с моря. Тут уж, хочешь не хочешь, а надо рисковать. Причем ради вожделенного фельдмаршальского жезла честолюбивый потомок прусского офицерства был готов пойти на все.

* * *

Две тяжелые канонерские лодки в сопровождении броненосцев под флагами со свастикой отвалили от причальной стенки и тяжело пошли к выходу из Одесского порта. Но, несмотря на усиленные меры безопасности фельджандармерии и СС, внимательные глаза наблюдали за передислокацией войск, погрузкой боезапаса и подготовкой диковинных кораблей с тяжелыми пушками к рейду…

Вскоре глубоко в одесских катакомбах при свете керосиновых фонарей состоялся военный совет. Командир партизанского отряда написал разведдонесение и отдал радисту.

– Зашифруешь и передашь. Бумагу – сжечь!

– Есть…

Прерывистыми точками-тире морзянки полетело сообщение в разведотдел штаба Севастопольского фронта.

Меньше чем через час там уже знали о выходе корабельного соединения Кригсмарине в открытое море. Немедленно были подняты самолеты-разведчики «A-20» «Бостон» и «PBY» «Каталина» ВВС Черноморского флота. Они выполнили с большой высоты аэрофотосъемку – на проявленных фото-планшетах явно были видны четыре корабля противника в окружении судов поменьше. Определен и курс корабельного соединения противника – на Севастополь.

Вице-адмирал Октябрьский, по своему обыкновению, осторожничал. Он не спешил рваться в бой основными силами флота, которые базировались в портах Новороссийска, Туапсе и Поти. Командующий Севастопольским фронтом зам. народного комиссара флота, вице-адмирал Гордей Левченко одобрил осторожную позицию Октябрьского. Не стоило раньше времени вводить в бой основные силы – линкор «Парижская коммуна» и отряд крейсеров.

Вместо этого комендант береговой обороны Главной базы Черноморского флота генерал-майор береговой службы Петр Моргунов получил приказ вице-адмирала Октябрьского привести береговые батареи в полную боеготовность для отражения неприятельского удара с моря. Мощные бронебашенные батареи № 35 и № 30 наконец-то развернули стволы орудий к морю. Теперь они готовились к тому, для чего и были созданы.

* * *

Генерал-полковник фон Манштейн чувствовал себя хреново. Его тошнило, хотя волнение на море не превышало двух-трех баллов. Он висел на леерах и отчаянно «травил».

Контр-адмирал Клаусен сочувственно поглядел на своего сухопутного коллегу – такое бывает со многими, даже некоторые моряки не могут привыкнуть к качке…

Оперативная эскадра «Schwarzes Meer», возглавляемая канонеркой «Адмирал Лютьенс», сначала взяла курс на зюйд-вест, вдоль побережья оккупированной румынскими войсками Молдавии, в направлении на порт Сулина. Она шла осторожно, прикрываясь береговыми батареями и дальними истребителями «Мессершмитт-110» Люфтваффе. На траверзе острова Змеиный, принадлежавшего Румынии[5], немецкая эскадра повернула в сторону Крымского полуострова и взяла курс на Севастополь.

Контр-адмирал Клаусен вел свою эскадру с таким расчетом, чтобы подойти к Севастополю на закате. Тогда заходящее солнце окажется за спинами немецких моряков и будет слепить русских. К тому же в вечерних сумерках легче оторваться от вероятной погони.

На борту «Адмирала Лютьенса» состоялось краткое совещание. И Клаусен, и Манштейн понимали, что действовать нужно осторожно. Тем более что Манштейн был очень хорошо осведомлен об огневых возможностях двух русских фортов: «Максим Горький-I» и «Максим Горький-II». Только благодаря этим бронебашенным колоссам и захлебнулось в огне и крови немецких солдат третье наступление на Севастополь в июле 1942 года!..