10000 лет во льдах - Роберт Дункан Милн

Я, из-за волнения, несколько вышел из себя, произнося тираду, но был сразу же возвращен в себя моим странным собеседником, который протянул руку через стол, горячо схватил мою и воскликнул:

– Это мои собственные чувства. Вы правы, этого нельзя допустить. Я рад, что встретил нужного человека, я уверен, что вы мне поможете.

– В чем? – спросил я.

– В победе над махинациями группы лиц, которая в настоящее время занимается изготовлением золота, в спасении мира от огромного кризиса, который вот-вот разразится.

Я пристально посмотрел на своего собеседника, чтобы увидеть, могу ли я обнаружить какие-либо признаки сумасшествия в его взгляде или манере поведения. Мне это не удалось, так как он выглядел совершенно спокойным и полным самообладания и пил свое пиво с явным наслаждением – как здравомыслящий человек. Он не был похож на сумасшедшего, его речь точно не была языком дурака. Может ли он быть мошенником? Я решил подождать развития событий, а потом решить.

– Сэр, – сказал я, – я не понимаю, как я могу вам помочь, даже если бы у меня было желание. Я не человек со средствами, и мое время, хотя оно, конечно, принадлежит мне, должно быть использовано привычным образом и для моих обычных целей. Боюсь, что в таком деле я буду плохим помощником.

– Вы ошибаетесь, – сказал он, – то, в чем мне нужна ваша помощь, принесет вам реальную пользу. Вы ведь писатель, не так ли? Так вот, у вас должно быть что-то, о чем можно писать, и я готов вам это предоставить.

Я был вынужден признать, что это был разумный аргумент, обладающий определенным весом.

– Не возражаете ли вы, – сказал я, – раз уж вы предлагаете мне такое соглашение, познакомить меня с вашим именем и родом занятий?

– Меня зовут, – сказал он, – Филипп Холл. Я приехал из штата Нью-Йорк и по профессии инженер-строитель. Я провел много лет на этом побережье, и последние три года экспериментировал с другой группой в истинном методе добычи золота.

– Значит, вы действительно верите в возможность трансмутации металлов?

– Простите меня. Но я ничего не говорил о трансмутации металлов. Я не верю ни во что столь глупое – по крайней мере, при нашем нынешнем слабом владении силами природы.

– Что! – воскликнул я и мой разум вернулся к первоначальной идее сумасшествия. – Вы не верите в трансмутацию металлов, и все же уверяете меня, что можете сделать золото! Ах! Я вижу, что вы все это время шутили.

– Нет, – сказал он серьезно и очень нарочито подчеркнутым тоном, – я не шутил. Я повторяю, что я ничего не говорил о трансмутации металлов, и я не говорил, что могу сделать золото.

– Пожалуйста, объяснитесь, – сказал я.

– Факты таковы, – ответил он, – нет никаких сомнений в том, что золото может быть получено естественным путем без преобразования или трансмутации других металлов. Результат этого процесса я наблюдал своими глазами, однако он был осуществлен не мной, а той стороной, чьим замыслам я хочу помешать.

– Я так понимаю, вы хотите сказать, что он был вашим партнером?

– Так и есть.

– Как же так получается, что если вы действительно сделали важное открытие, о котором вы говорите, разве вы не должны приложить все усилия, чтобы сохранить его в тайне и наслаждаться его плодами? Так поступило бы большинство людей. Мне кажется, что вы поступаете так, что мир назвал бы очень глупым, раскрывая эту тему вообще – если, конечно, вы не просто человек науки, работающий только ради науки, а не ради себя, а вы, простите меня за откровенность, таковым не являетесь; или филантроп, работающий на благо своих собратьев и решительно настроенный на то, чтобы у всех было достаточно золота, чтобы гарантировать, что они не будут больше работать до конца своих дней. В таком случае я прощаюсь и имею честь пожелать вам доброго вечера, – и я встал и, взяв шляпу, приготовился уходить.

– Остановитесь, – сказал мой спутник, – подождите несколько минут, и я все объясню.

Какая-то серьезность в его взгляде, какая-то внушительность жеста вернули меня в сидячее положение, и он продолжил.

– Я признаю, что это кажется странным – расстаться с таким огромным секретом. Я признаю, что это более чем странно – это кажется невероятно глупым. Я признаю, что публикация этой тайны погубит интересы горнодобывающей промышленности этого побережья и на время парализует промышленность и торговлю всего мира. Есть только одна причина, которая может побудить меня к столь странному решению, но, когда я назову ее, вы поймете ее силу.

– Назовите ее, – сказал я.

– Месть! – крикнул он, обрушивая свой сжатый кулак на стол с энергией, которая заставила все стаканы на столах в пределах обширной территории подпрыгнуть и зазвенеть, и внезапно остановила трех официантов в их беспрерывном движении.

Я пристально посмотрел на него и сказал:

– Продолжайте.

– Тот, кого я назвал своим партнером, предал доверие, которое я ему оказал, или, если говорить точнее, не сообщил мне то, что должен был сообщить. В течение трех лет мы экспериментировали вместе. Я дал ему возможность воспользоваться моим теоретическим и механическим опытом. Я планировал и конструировал орудия, которые мы использовали. Я предоставил умение и мозги, он – деньги. По одной из тех счастливых случайностей, которые часто открывают принципы или естественные комбинации, ошибочно называемые изобретениями, однажды он наткнулся на последний шаг процесса, который мы вместе старались довести до совершенства. Я случайно отсутствовал в это время в нашей мастерской и когда я вернулся, я увидел результат. Я увидел улыбку триумфа, озарившую его лицо, но я также увидел дьявольскую и сардоническую ухмылку злобы, скрывавшуюся под ней. Я сразу же потребовал от него объяснить суть этого процесса и повторить его в моем присутствии. Он просто стоял со сложенными руками и улыбался. Я призвал его к мужественности, к его представлениям о справедливости и добросовестности, чтобы он не позорил себя, поступая так подло по отношению к тому, кто столько лет работал рядом с ним. Я видел по его суровому, непримиримому лицу и твердой решимости в его глазах, что жадность и эгоизм за несколько коротких мгновений изменили всю суть этого человека, или, возможно, правильнее сказать, развили в его характере черты, которые всегда были скрыты в нем и лишь требовали обстоятельств и случая для их проявления. В ответ он сказал, что последний шаг в процессе был его открытием, а не совместным, что я не могу претендовать на него ни по закону, ни по справедливости, и взял кусок кварца, который, когда я вышел