Про меня - Елена Колина

Я успокоилась – Санечка сказал «мы», «у нас с тобой», значит, мы с ним, как всегда, отдельно от всех. Буду наблюдать – умение замечать детали должно быть привычкой актера и режиссера Лоуренс Оливье сказал, что хранил в памяти какие-то детали 18 лет, прежде чем они ему пригодились. Буду наблюдать. Может быть, мне через 18 лет понадобятся эти детали, чтобы сыграть пришельца из космоса.

Но я не понимаю! Он все-таки взял ее бездарную пьесу. Он с ней спит. Может быть, это его кризис середины жизни? Когда человек думает – вот черт, я всегда буду делать то, что я делаю, жить с той, с кем я живу, и что, ЭТО УЖЕ НАВСЕГДА?!

Вот он и подумал: «Я всегда ставил классику, пусть сейчас в моем театре поставят пьесу писателя Ч. У меня всегда была милая, умная, красивая подруга и Катька, пусть сейчас у меня будет зубастый пришелец из космоса и Катька». У него кризис.

Не грозит ли ему нервное расстройство?..

Днем Санечка ушел в театр, а я кое-что сделала. Плохое.

Санечка ушел в театр, а я вдруг поняла, что Вика мне страшно надоела. И мне нужно побыть одной на веранде у Казанского собора. Я хочу на веранду – вдруг М. там? М. живет в соседнем доме, на канале Грибоедова.

Почему мне так хочется его увидеть? Я в него не влюбилась, он некрасивый, он так далек от моего идеала мужчины, от Атланта, как… как только может быть далек от Атланта невысокий, щупленький, лысоватый Несчастливцев!..

Вообще-то я считаю, актеры не настоящие мужчины. Это женственная профессия со всеми неприятными женскими качествами, да еще умноженными на сто, – повышенная эмоциональность, самовлюбленность, зависимость, желание нравиться… Но М. другой.

– Пойдем гулять! – сказала Вика. – Сначала в «Север», потом в Пассаж, потом в кино!

Нет, вообще-то, с Викой весело. В «Севере» Вика купит «картошку», съест ее прямо на улице, обсыпаясь и вытирая рот рукой, и так, с коричневыми усами, отправится в Пассаж. Все перемеряет и ничего не купит. Потом в кино. Если фильм серьезный, будет хлюпать носом и просить платок, если смешной, хохотать на весь зал. Вика как Карлсон, толкает пропеллером, с ней кино становится КИНО, а мороженое – МОРОЖЕНОЕ. Она как будто смотрит на жизнь из коляски, как будто в первый раз.

Но я не хочу.

Всегда один целует, а другой подставляет щеку, даже если это бабушка и внучка. Раньше Вика подставляла мне щеку. Но у Вики не было на меня много времени, у нее были увлечения, поклонники, друзья для здоровья. Так Вика называла своих любовников.

Теперь у нее на меня много времени, но мы с ней опять не совпадаем – я не хочу, чтобы меня толкали пропеллером. У меня переходный возраст, и я хочу одиночества, во всяком случае, я не хочу столько Вики. Но я не могу просто сказать ей «нет». Когда Вике говорят «нет», у нее становится такое злое лицо, что потом даже солонку за столом не попросишь.

– Да, – сказала я, – я… у меня… мне надо уроки делать!

– Уроки?.. Смотрю я на себя в зеркало и никак не могу понять, что мне шестьдесят лет. Вот, к примеру, нога. – Вика вытянула ногу и задумчиво сказала: – Этой ноге шестьдесят лет. Больше полувека. А вещь, которой больше пятидесяти лет, считается антикварной.

Викина нога антиквариат.

– У меня кризис среднего возраста! А со мной никто не хочет купить матрас! – неожиданно закричала Вика. – Я не хочу матрас! Я хочу роман! Я хочу начать сексуальную жизнь. Я хочу роман – два! Лучше три. Но у меня никого нет! У меня и так никого нет, а ты говоришь «уроки»…

Я подумала – мне нужна свобода от Вики. Я еще не знаю, зачем мне свобода, но чувствую, что она мне нужна Зверь в кризисе среднего возраста в любую минуту может схватить меня за воротник, и у меня нет свободы, одиночества и личной жизни.

И я сделала ужасную вещь.

Я ее СДЕЛАЛА, и мы с Викой разошлись – я на веранду к Казанскому, а Вика – к станции метро «Маяковская».

– Я по делам, – небрежно объяснила Вика.

Вечером я услышала, что в тамбуре кто-то разговаривает.

– Может быть, мы завтра встретимся?.. Сходим на выставку фотографий «Старый Петербург», – робко предложил мужской голос.

– Я в очереди стоять не буду, – предупредил Викин голос.

– Там нет очереди, – возразил мужской голос.

– А я все равно не буду, – строптиво отозвалась Вика.

Я незаметно приоткрыла дверь – мужской голос принадлежал высокому седому человеку в старомодном плаще.

А я знаю, кто это!.. Это Сережка.

Он профессор, доктор наук, член-корреспондент Академии наук. Безответно любил Вику в третьем классе. Вика вытащила его из небытия – нашла на сайте «Одноклассники», назначила ему свидание, но не пришла. Подумала и решила, что с третьего класса ее вкус не изменился и Сережка ей ни к чему.

– У меня уже в известном смысле все позади, – печально сказал профессор, – а вот ты ничуть не изменилась.

Я удивилась, что он говорит при мне такие интимные вещи. Но вспомнила, что я подслушиваю и они наедине. Профессор так смотрел на Вику, как будто они все еще в третьем классе.

Вика полная, толстощекая дама с пышной грудью. Но какая разница, как Вика выглядит, если она сама убеждена, что с третьего класса ничуть не изменилась? Достаточно описать Викину детскую фотографию. Там – глазищи, ресничищи, взгляд с поволокой. Вика кусает губы, трет глаза, строит детские гримаски и не пользуется косметикой. Считает, что косметика ее «взрослит».

– Ты что?! Вот, например, один человек в меня влюблен и считает, что у нас все впереди, – утешила Вика.

Врунья, никто в нее не влюблен!

– Расположение разных обстоятельств относительно человека – это его личный выбор, – еще печальнее подтвердил профессор, – а кто этот человек?.. Знаешь, я ему завидую… Ты… с тобой… без тебя как будто выключили свет… Ну что же, пойду… Все-таки жизнь печальная штука…

А Вика думает, что жизнь у нее на побегушках.

– Ко мне! – сказала Вика с интонацией полкового командира. – Я приглашаю тебя в гости.

– Я не могу… А как же этот человек, который в тебя влюблен?

– Он влюблен безответно, – рявкнула Вика и втолкнула профессора в свою квартиру.

Оглянулась, метнула в мою сторону хитрый взгляд. Она, конечно, сразу заметила, что я «стою за спинкой стула».

…Поздно вечером Вика вызвала меня к себе.

– Ничего у него не позади. У него все нормально. У нас уже все было. Кроме этого, он ввернул лампочку и починил кран, вот что значит профессор в техническом институте. Завтра меня дома не будет, мы идем на выставку «Старый Петербург». Он милый, правда?..

И все это моих рук дело. Я сделала ужасную вещь. Улучила минуту, вытащила у Вики телефон, нашла в записной книжке «Сережка» и позвонила.