Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Карина Тихонова

— Ты сегодня поедешь? — не удержалась она от вопроса.

— Не вдруг, — быстро ответила дочь. Еще раз прошлась по комнате и села на диван.

— Мам, а где работает этот новый старухин альфонс?

Альбина Яковлевна сухо прокашлялась.

— Кажется, в «Драккаре», — сказала она сдержанно. И поинтересовалась:

— Зачем он тебе?

— Да так, — неопределенно ответила дочь, улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Даже не пытайся, — предупредила мать. — Вот это действительно бесполезно. Мальчишечка молодой, да ранний. Ушлый. Ему на все наплевать, кроме бабкиных денег. На тебя не клюнет.

— Да? — вежливо спросила дочь, не переставая улыбаться.

— Господи, да ты бы его видела! — уже совсем раздраженно воскликнула мать.

— Вот сегодня и погляжу, — сказала Стася и перевела взгляд из пространства на мать. И под этим изучающим взглядом Альбине Яковлевне стало ох как неуютно.

— Мам, — сказала она после короткой паузы. — Можно тебя спросить?

— Что ты хочешь знать? — устало пробормотала Альбина Яковлевна, садясь напротив дочери. — Почему я езжу в такие места?

— Да нет, тут все понятно. Отец, как я полагаю, давно уже в тираж вышел?

Альбина Яковлевна резко выпрямилась и застыла, глядя на дочь широко распахнутыми глазами. На ее щеках начал медленно расцветать багровый румянец гнева и стыда.

Единственным ответом на подобный вопрос могла служить только хорошая смачная пощечина. Но ударить сейчас Стаську так же немыслимо, как отказаться от наследства. Господи, ну почему всю жизнь она вынуждена терпеть и унижаться?!

— Я к тому, что ты вполне могла бы завести себе нормального, а не виртуального любовника, и не светиться в этих заведениях… Нет?

Альбина Яковлевна опустила глаза в пол, чувствуя, как шею и уши обдает горячая кровавая волна. Сцепила зубы и застыла в напряженном молчании. Нужно сдержаться. Чего бы это ни стоило.

— А лечить отца ты не пробовала? — продолжала дочь, не подозревая, как она близка к тому, чтобы получить оплеуху. — Хотя, наверное, нет смысла. Достаточно посмотреть на Федьку, чтоб понять, какая плохая наследственность ему досталась от папаши. Тоже беспомощный, как кастрированный кот…

Стася снова встала, подошла к окну и отодвинула занавеску в сторону. Унылый октябрьский день глянул в комнату, не приукрашенный никакими завесами.

— Ты заметила, в какой странной мы ситуации? — задумчиво спросила Стася. — Вроде и есть мужчины в доме, а вроде их и нет…

Она задернула непрозрачную штору и предупредила, не глядя на мать:

— Вечером уйду. Буду поздно.

И добавила, заканчивая аудиенцию:

— Чайник подогрей.

Альбина Яковлевна молча поднялась с места и вышла из комнаты. Плотно прикрыла за собой дверь и в изнеможении прислонилась к ней. Сегодня ей удалось себя сдержать. А в следующий раз, возможно, не удастся.

И что тогда будет?

Несколько дней, прошедших после того неудачного обеда, Валька провела в странном душевном ступоре. Работа шла вяло, с подругами общаться не тянуло. Несколько раз, блуждая бессмысленным взглядом по какому-нибудь дамскому журналу, Валька ловила себя на том, что не понимает ни слова из прочитанного, Тогда она отбрасывала журнал в сторону и натыкалась на внимательный и проницательный взгляд матери. Впрочем, спасибо ей за такт, вопросов задано не было, а откровенничать самой Вальке не хотелось.

В полном расстройстве чувств, она как-то раз, не удержавшись, набрала номер своего бывшего ухажера. Вообще-то, их роман протекал платонически и к серьезным последствиям не привел. Кавалер, уловив запах отказа, витавший в воздухе, их детскую дружбу решительно прекратил и перенес свое внимание на другую, не столь упорную персону.

— Чем обязан? — спросил он сухо, узнав Валькин голос.

Честно говоря, Валька и сама не знала, зачем позвонила. Но холодный тон молодого человека, некогда ужом вившегося вокруг нее, зацепил за живое. И после секундной паузы Валька назидательно заметила:

— Нужно говорить, не «чем обязан», а «чему обязан». То есть какой именно приятной причине. Понимаешь?

Ответом ей послужили короткие гудки отбоя, раздавшиеся в трубке.

Наконец, когда тоска стала невыносимой, Валька решилась на отчаянный шаг. Вырядилась в мамину куртку с большим капюшоном, нависавшим надо лбом, и отправилась к знакомому маленькому магазинчику. Внутрь войти, однако, не осмелилась, Постояла немного под проливным дождем, разглядывая синюю «Ниву-Шевроле», терпеливо ждущую хозяина. Вернулась домой злая, понурая. Расшвыряла в разные стороны тапочки и решительно набрала телефонный номер личной Службы Спасения.

— Да, — спокойно ответил низкий бабушкин голос.

— Это я.

— Валентина!

Бабушка действительно обрадовалась. Слава богу, есть хоть один человек, на которого Валька может положиться в любой мерзкой ситуации. Такой, как сейчас, к примеру.

— Ба, можно я к тебе приеду? — без околичностей спросила Валька. И получила столь же прямой ответ:

— Жду.

Валька быстро влезла в собственную старую куртку, схватила сумку и, прыгая через две ступеньки, понеслась вниз. Конечно, собираясь к бабушке, нужно одеться соответствующим образом, чтобы не наткнуться на осуждающе поджатые губы и короткий хлесткий выговор, но сейчас ей было, ей-богу, не до того.

Добраться до бабушкиного дома удалось быстро: в это время суток пробки еще не закупоривали дорогу. Перед въездом на территорию поселка Валька посигналила охранникам, сидевшим в будке. Один из них встал наклонился к окошку, всматриваясь в номер ее машины, поднял со стола список и сверился с ним. Протянул руку к пульту, и тяжелые металлические ворота с неохотой поехали в сторону.

Старенькая «Нива» медленно ползла по хорошо заасфальтированной дороге. Дворники совершали безостановочные реверансы то вправо, то влево, смывая с лобового стекла мелкие брызги.

Наконец справа над кирпичным забором показался знакомый купол дома, украшенный флюгером в виде Купидона, натягивающего тетиву. И оттого, что участки возле домов были небольшими, казалось, что хулиганистый мальчишка, кудрявый, как Ленин в детстве, целится то в один, то в другой соседский дом.

«Безобразие, конечно, — вяло рассуждала Валька, — доверять серьезное оружие ребенку. Что он может смыслить в таких вещах? Стреляет, как из рогатки, не разбирая, подходят два человека друг другу, не подходят… А им потом мучиться приходится».

Валька въехала в открытые ворота и припарковала машину на небольшой асфальтовой дорожке перед домом. Вышла из салона, хлопнула дверцей и бегом взлетела вверх лестнице. Нажала на кнопку звонка и затанцевала на месте, пытаясь согреться.