Черная царевна - Оксана Глазнева

— А ваша лошадь?

— О ней позаботятся.

Они спустились по узким мокрым улочкам, обошли пустое здание завода, который был похож на огромного спящего зверя. Из окон падал свет, тихо гудели внутри двигатели невидимых механизмов, но никого из рабочих рядом не было. У забора стояла будка сторожа и двое полицейских курили южные папиросы, стоя у запертых ворот.

Дальше начинались кварталы, в которых жили рабочие. Здесь было особенно темно. Длинными одноэтажными рядами вытянулись бараки. Они казались мертвыми, лишь кое-где внезапно вспыхивал свет одинокой лампы или раздавался детский плач.

Роджер молчал весь путь. Молчала и царевна.

Все вниз и вниз по улицам. Идти было легко, и Надя сама не заметила, как дорога привела к окружной стене. Здесь дежурили трое полицейских. Сколько лет старшему из них, сразу и не понять, сухое жилистое тело и седые волосы. Двое рядовых — лет двадцати, худощавые и нервные. Все трое курили, тихо переговариваясь и сплевывая под ноги. Они заметили поздних прохожих, затушили папиросы и сняли с плеч ружья.

— Роджер!..

Он шага не замедлил.

— Кто такие? — спросил седой.

Роджер достал из внутреннего кармана сложенный лист и протянул полицейскому. На стенах горели фонари, но под стенами их свет почти совсем рассеивался. Седой долго и внимательно изучал бумаги, щурясь в полутьме.

— Жрец из храма Лешего? — наконец разобрал он. — Не встречал я что-то безбородых охотников.

— Так удобней. Но это не твое дело, солдат. Документы в порядке?

Надя вжала голову в плечи. Полицейский еще раз внимательно изучил бумаги, потом посмотрел на царевну.

— Это кто?

— Жена.

— А жена кто? Есть бумаги?

— Хочешь потащить в участок среди ночи жену жреца?

— Нам велено всех девиц ее возраста проверять.

— А мне велено выйти на охоту сегодня, и одну ее в этом городе я не оставлю!

Седой хмурился и колебался.

— Вы приняли решение, сержант? — нажал Роджер. — Мне возвращаться в храм или вы нас пропустите?

Полицейский еще раз посмотрел на документы, затем сплюнул себе под ноги и посторонился.

— Счастливой охоты, пан жрец.

Роджер не ответил, крепко взял Надю за руку и увлек за собой. Они прошли вдоль стены минут десять, и Роджер остановился.

— Это ворота из города? — удивилась Надя.

Ворот не было. К окружной стене прижалось одноэтажное здание с узкими темными окнами. Из города сюда вела широкая дорога, на пятачке вокруг здания стояли пустые телеги, булыжная мостовая скрылась под комьями черной грязи, остатков гнилого картофеля и луковой шелухи. Последовав примеру Роджера, царевна заслонила нос и рот шарфом: от запаха гнилых овощей хотелось вовсе перестать дышать.

Они подошли к кирпичному зданию, и охотник дважды громко постучал в дверь. Открыли не сразу. Старик, появившийся на пороге, на стражника похож не был. В плешивой шубе поверх исподнего и в сапогах на босу ногу. Смерив их сердитым взглядом, сторож плюнул себе под ноги и выругался.

— Чего вам?

— Запускай лифт.

— Сдурел, парень?! Ночь на дворе. Ты охотник, что ль? Девку пошто с собой тянешь?

— Жена, пан лифтер. В городе нынче тревожно. Пусть со мной в лесу поживет.

Роджер улыбнулся. Улыбка у него была легкая, приятная. Хорошая улыбка. Лицо сразу другим стало.

Старик, близоруко щурясь, посмотрел на Надю.

— Правда, што ль, твой муж?

Царевна растерялась, кивнула, чувствуя себя неловко.

— Ну что ж. — Старик посторонился, пропуская их в помещение лифта. — И то, верно. Неспокойно нынче в городе. Ждать беды от Проклятой…

Надя смотрела под ноги.

Старик провел их по длинному узкому коридору, в конце которого были две окованные железом двери. Сторож открыл висящий на стене шкаф и потянул какие-то рычаги. За стеной справа задребезжало железо, а потом раскатисто заурчал мотор. Старик повозился с замками и пропустил их в темную холодную комнату. Над дверью замигала и загорелась оранжевым светом единственная лампа-кровавка. Надя огляделась.

Лифт оказался большой железной клеткой. Роджер закрыл за ними внутреннюю дверь, старик со скрежетом — наружную, и лифт, отряхнувшись как старый пес, поехал вниз.

Стены комнаты ушли вверх, и лифт пошел между порыжевшими металлическими опорами вниз. Ветер ударил в клетку, пронзил ее сквозь прутья тысячью острых сквозняков. Надя с тревогой подумала об Эоле. Даже оглянулась украдкой, но зловредный бог не появился. Тогда она прижалась лбом к прутьям клетки и посмотрела вниз.

Внизу темнела земля. Тлели костры у огородов, там, где днем жгли сухую траву. Далеко слева выныривала из подземного русла река Вена, бурлила на горных порогах, отражая тусклый звездный свет, и Надя вдруг почувствовала, что действительно покидает Варту. Радости не испытала.

— Передумай! — словно услышав ее мысли, неожиданно нарушил молчание Роджер. — Я снова верну тебя в башню, и никто не узнает о нашей прогулке.

— Нет.

— Я ждал, что ты остановишься сама, но, похоже, тебе не рассказали…

— О чем?

— Горожане не любят тебя, но этот побег многих обречет на смерть.

Надя обернулась к охотнику, прижалась спиной к прутьям клетки.

— Не понимаю, о чем вы!

— Варта — нищий город. Гора внутри опустела, еды не хватает. Последние десять лет ты была единственным товаром и единственным преимуществом.

— Я?

— Ты — живое проклятие, девочка. Единственная чародейка Яблоневого Края.

— Чародейка? Я?!

— Да.

Она улыбнулась, но охотник не шутил. Улыбка медленно сползла с ее губ.

— Вы серьезно?

Роджер кивнул. Царевна подалась вперед, заговорила сбивчиво:

— Вы ведь разумный человек, Роджер! Как вы можете верить в подобные сказки?!

— Это правда.

Надя от возмущения не нашлась, что возразить. Лифт медленно полз вниз. На опоре светились тусклые кровавки. Их свет, попадая в клетку, расчерчивал пол тенями решеток, совсем не разгоняя тьму. Надя не видела глаз Роджера, но чувствовала его взгляд.

— От рождения ты обещана Анку, богу-смерти. Это не выдумка, девочка, в любую минуту он может прийти и потребовать обещанное. Тогда ни человек, ни бог не смогут тебя отстоять. Именно поэтому ты все еще жива. Чародеи умирают в младенчестве, но не ты.

Она хмурилась, рассматривая пол под ногами.

— Анку — это его имя? Бога-мертвеца?

— Ты не знала? — удивился Роджер.