После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним

Переводчик ничего не заподозрил. Эдикон уверил его, что исполнит план Хрисафия и что Вигила должен вернуться в Константинополь за деньгами.

Аттила, вероятно, хорошо позабавился. Он распорядился не продавать римлянам ничего, кроме еды и питья, — ни коней, ни других животных, ни рабов, ни выкупать пленников. Когда ставка вождя гуннов снялась с места, посольство потащилось за ним… Приск описывает непогоду, переправу через болота на плотах, а через реку в лодках-долбленках, просяную кашу (больше есть было нечего), бурю, уничтожившую их лагерь, и добросердечную вдову Бледы, приютившую измотанных дипломатов.

Так они шли семь дней, пока не наткнулись на другое посольство — представителей императора Запада Валентиниана III. Те ехали выручать у Аттилы драгоценную церковную утварь, которую присвоил гуннский «министр» по имени Констанций.

Представьте: в деревушке у гиблого болота послы двух императоров, Запада и Востока, Константинополя и Равенны, сидят и ждут проезда Аттилы, потому что по гуннскому этикету им позволено ехать только в хвосте каравана. Какое унижение!

Приск обстоятельно описывает гуннскую столицу, украшенный башнями деревянный дворец на сваях, пристроенную к нему каменную римскую баню, прием у любимой жены Аттилы. Шли дни, длились пиры и разговоры, мастерски описанные Приском, а послам ничего не удавалось добиться.

Впавшее в отчаяние посольство решило уезжать. Аттила, только что узнавший о скором возвращении Вигилы из Константинополя и тайно убедившийся в непричастности послов к заговору, согласился отпустить их и — стандартный гуннский жест вежливости — преподнес им множество подарков. На обратном пути посланники видели казнь римского лазутчика, затем перебежчиков и римских пленников, посаженных на кол, — таково было напутствие Аттилы римским послам в дорогу. Недалеко от Дуная послы встретили Вигилу. Он вез с собой сына, вез прямо в руки Аттилы! Гунны из «посольской охраны» обыскали Вигилу и нашли золото — вдвое больше золота, чем обещали в Константинополе Эдикону. На переводчика надавили, и он признался в заговоре. Слова Вигилы совпали с рассказом Эдикона, и Аттила пощадил сына этого незадачливого заговорщика, отослав того в Константинополь (Вигила остался в цепях) в компании двух своих послов.

Этих послов Аттилы Хрисафий принял в присутствии императора Феодосия II, На шее у одного из гуннов висел мешок, в котором Вигила вез награду за убийство Аттилы. И уж тут гуннские посланцы натешились, всячески высмеивая, унижая и оскорбляя императора. Венцом «переговоров» стало требование выдать Хрисафия Аттиле для наказания. Император выполнил все требования гуннского короля, свалил к ногам послов горы золота и выклянчил (иначе не скажешь) у гуннов жизнь Хрисафия.

Но почему Восточная Римская империя терпела от гуннов такие унижения?

Восточный император Феодосии II и его «мозговой штаб» не стали повторять ошибок императора Гонория, который всю жизнь решительно отказывался от переговоров с варварами. Наивный гунн Аттила не подозревал, что от сказочных богатств Восточной Римской империи ему перепали даже не крохи, а пылинки. Да и что значит минутное унижение императора, если Восточная Римская империя — Византия — простоит целое тысячелетие после распада империи Аттилы?

Ради грядущей тысячи лет блистательной истории можно и потерпеть.

Императору Восточного Рима Феодосию II (жил в 401–450 годах; его также называют Феодосием Малым, то есть младшим) историки отказывают в субъектности. Говорят, будто он мало интересовался государственными делами, предпочитая охотиться и заниматься классической литературой, математикой и естественными науками. Интеллектуал, историк и юрист, он был выдающимся деятелем, хотя принято считать его слабым правителем, а правление «женским», так как якобы его сестра Пульхерия фактически правила за императора примерно с 414 года. Затем в делах приняла участие жена императора, красавица Евдокия. По ее инициативе в 425 году в Константинополе основали высшую школу, лучшее образовательное заведение империи, центр просвещения христианского мира.

«Женское правление»? Слабый император? Это какая-то ошибка. В правление Феодосия II не было ни одной попытки узурпации трона — выдающийся результат, особенно на фоне хаотичного периода переворотов после его смерти! Сильная, искусная дипломатия, реализация грандиозного проекта по строительству неодолимого тройного кольца стен Константинополя и, наконец, свод законов, принятых со времен правления Константина — кодекс Феодосия, принятый в 438 году, — все это говорит о сильном правлении или, по крайней мере, сильном правительстве, на которое мало влияла неизбежная борьба придворных партий. Заметим, кстати, что кодекс Феодосия лег в основу кодексов права варварских королевств: вестготского, бургундского, франкского…

Феодосии II умер в 450 году после падения с коня, не оставив наследника. Империи не приходилось беспокоиться относительно преемственности политики: Пульхерия, умная, осторожная и решительная женщина, фактически сама выбрала будущего императора, заявив, что брат на смертном ложе приказал ей выйти за Маркиана, и вступила с ним в номинальный брак, тут же удостоив военачальника титулом августа.

Хрисафия же приговорили к смерти при очередной чистке, традиционно сопровождавшей смену императоров.

В том же 450 году от гуннов явились посланцы, одновременно в Константинополь и в Равенну. В один и тот же день и час они передали императорам Маркиану и Валентиниану III: «Аттила, мой и твой властитель, говорит, чтобы ты приготовил для него дворец».

Маркиан ответил, что «если Аттила будет оставаться в покое, то он пришлет ему дары, но если будет грозить войною, то он выведет силу, которая не уступит его силе».

Легенда гласит, будто древние скифы поклонялись обнаженному мечу. Меч воина погребали острием вверх. Со временем этот ритуал забыли, но однажды некий гунн увидел, что его конь захромал. Обнаружив рану на конской ноге, он пошел по кровавому следу и нашел торчащий из земли меч. Гунн этот принес свою находку Аттиле, а тот принял меч как дар богов, вручивших ему власть над всеми народами под солнцем.

Этот миф мог бы принадлежать любому племени, живущему набегами. Гунны не составляли исключения из племен с кочевой набеговой экономикой. Воевать их заставляла система хозяйства, вернее, ее отсутствие: по истощении пастбищ приходилось идти на поиски новых земель. Они везде налаживали отношения с оседлыми соседями, обменивая продукты животноводства на зерновые.

Связи с Римской империей носили иной характер: в обмен на деньги гунны предоставляли своих наемных бойцов и на Западе, и на Востоке. Сложно сказать, когда наемничество превратилось в вымогательство. Известно, что «король» Руа, дядя Аттилы, заключил сделку по поставке наемных контингентов для Западной Римской империи и (возможно, с помощью полученных за наемников денег Запада) одновременно подготовил и совершил крупный набег на территории Восточной.