После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним

Восточная Римская империя к 450 году стала «данником» гуннов и основным источником огромных денежных потоков — в сотни, а затем в тысячи римских фунтов золота, которые Аттила контролировал единолично.

Пока что гунны разоряли только земли Восточной империи, чумой пройдя по Балканам в 441–442 годах и вновь в 447 году. Запад они до поры не трогали. Более того, империя Аттилы, вобравшая в себя массы германских объединений и росшая за счет поглощения этих масс, одновременно сократила масштабы переселения варваров на территории Римской империи! Тех, кто не вошел на имперские территории после 405–409 годов, поглотила империя гуннов, и поток переселенцев иссяк.

Германские вторжения на территории Запада практически прекратились, а земли Центральной Европы опустели. Вот только вторжения гуннов вынудили империю отказаться от планов отвоевания у вандалов Северной Африки, «римской житницы». Потеря африканских провинций обошлась Западной Римской империи куда дороже разгромленных и впавших в разруху Галлии, Испании и Италии.

Пелопоннес и балканские провинции Восточной Римской империи, разграбленные, униженные и претерпевшие невосполнимый ущерб в первой половине V века, обнищали и лежали в упадке. Восток, однако, в отличие от Запада, не понес территориальных потерь и не допустил образования варварских королевств. Западу же грозила новая беда: его карту собирались перекроить гунны, самая грозная сила эпохи.

Предлогом для вторжения на Запад Аттиле послужило кольцо Гонории, дочери Галлы Плацидии и сестры западного императора Валентиниана III. Ей было отказано в праве вступить в брак, потому что ее муж, кем бы он ни был, смог бы предъявить права на императорский трон: родство с императорской фамилией по браку угрожало появлением очередного узурпатора. Примерно в 449 году был казнен Евгений, управляющий имуществом Гонории и ее тайный любовник. Забеременевшую Гонорию сослали в Константинополь и там выдали замуж за некоего благонадежного сенатора, который не стал бы притязать на трон. Фактически дочь Галлы Плацидии посадили под домашний арест.

Имперская принцесса выказала непокорство и послала к Аттиле доверенного евнуха Гиацинта, который передал вождю гуннов кольцо и письмо с просьбой о вызволении. После этого Гонорию выпроводили из Константинополя, словно горячую картофелину, жгущую руки.

Вероятно, кольцо посланец предъявил Аттиле в качестве подтверждения, что письмо действительно написала Гонория. Но он принял его (или сделал вид, что принял) за предложение брака. В 450 году, после смерти Галлы Плацидии, Аттила потребовал себе в жены ее дочь Гонорию с положенной ей долей отцовского наследства и половиной Западной империи в приданое. Валентиниан III ожидаемо ответил, что Гонория замужем и не может стать женой гунна и что империя — не семейное имущество.

Скорее всего, эта романтическая история с кольцом всего лишь дворцовая сплетня, которой мы отдаем должное из уважения к именитым историкам, не устоявшим перед ее обаянием. Известно, что примерно в то время, когда Аттила якобы получил отказ, он не рассердился, а напротив, был исполнен дружелюбия и мирных намерений, заверив, что у императора нет друга вернее, чем он, а у империи нет союзника надежнее. Так же милостиво он обошелся с константинопольским посольством, прибывшим примерно в то же самое время. Он даже отпустил без выкупа глупого, несчастного Вигилу и вдобавок еще несколько пленников!

Внезапное миролюбие Аттилы объясняется подготовкой набега на территории Западной Римской империи. Для этого ему требовалось обезопасить восточные фланги, прикрыть которые он не мог: ведь ни один гуннский воин не останется стеречь границу и не откажется от выгод набега ради того, чтобы этими выгодами воспользовались другие.

Что за прихоть воевать? Ведь Константинополь унижен, раздавлен и покорно платит столько золота, сколько пожелает Аттила! Воевать с Восточной империей больше незачем, отчего бы не пожинать плоды победы, пребывая в мире?

Причина похода, или лучше сказать — набега, на Запад в том, что, по мнению гуннского лидера, на Востоке больше не оставалось несломленных и непокоренных. Завоевание Запада стало необходимостью, иначе армия вторжения могла обратиться против вождя. Победы Аттилы укрепили его власть на короткий срок, а для удержания поводьев ему требовались новые победы.

Аттила никогда не забывал, что число людей в покоренных им племенах в несколько раз превышает число самих гуннов. Гуннская империя создавалась насильственно, путем инкорпорации племен и народов в результате завоевания либо устрашением. Это непрочное образование раскалывали и противоречия между правящими кругами, и нелады между правителями и подданными, и застарелая вражда между вошедшими в империю народами с их длинной историей племенных войн.

Величайшая сила гуннской империи — способность укреплять свою мощь благодаря быстрому поглощению покоренных племен — была и ее величайшей слабостью. По этому слабому месту римляне с удовольствием били, когда только могли. Поэтому Аттила был вынужден делиться золотом с вождями племенных объединений, покупая их лояльность, а те делились со своими приближенными. Золотом латали течи в корабле кочевого царства.

Миф об Аттиле и даре богов в виде меча имеет реальную основу в том смысле, что его власть порождена военными победами и военным сплочением десятков разнородных племен. Не станет побед, и подданные усомнятся в праве вождя на верховенство.

Пса войны пора было спускать с поводка, пока он не загрыз хозяина. Мир был опасен для Аттилы, поскольку его власть и могущество были порождены войной и существовали только в условиях войны (позднее этот тезис переформулируют в виде «винтовка рождает власть»).

Готовясь к войне, Аттила, чтобы сбить с толку противников, умело напустил туману. Западного императора он убеждал в том, что идет войной на вестготов, осевших в Аквитании Секунде, и просил не вмешиваться. Попытавшись столкнуть вестготов с римлянами, он направил вестготскому королю Теодориху I послание с предложением присоединиться к нападению на империю.

Теодорих, однако, понимал, что для вестготов Аттила куда опаснее Рима. Старый король, вероятно, улыбнулся, одновременно с посланием Аттилы получив другое, от Валентиниана. Западный император приветствовал «храбрейшего из варваров» и убеждал его сопротивляться гунну, который «считает законным и справедливым лишь то, что устраивает его, и хочет подчинить себе весь мир».

«Вот этими и подобными им речами послы Валентиниана сильно растрогали короля Теодорида, и он ответил им: "Ваше желание, о римляне, сбылось: вы сделали Аттилу и нашим врагом! Мы двинемся на него, где бы ни вызвал он нас на бой; и хотя он и возгордился победами над различными племенами, готы тоже знают, как бороться с гордецами", — сообщает Иордан и описывает, как криками одобряют комиты ответ короля, как радостно вторит им народ, как всех охватывает боевой пыл, как все жаждут крови гуннов-врагов.

В итоге король Теодорих, прихватив с собой двух старших сыновей, Торисмунда и Теодориха-младшего, привел к Аэцию огромное войско. Оно составило если не самую крупную, то самую боеспособную часть римской армии, выступившей против Аттилы. Но куда двинутся войска Атттилы, стоящие к югу от Дуная? Налево, в Италию? Направо, в Галлию?