Чудовища и люди - Валерия Веденеева

– Я выжил, – перебил он ее.

– Что?

– Единственный из всех учеников Пеларе – выжил. Единственный из всего Трира, когда пришла Синяя Чума – выжил. Голод после Чумы, хаос, мародерство – выжил. Когда придет время убить Аларика Неркаса, я не сложу голову, как ваши прежние союзники. Я выживу. А он нет. Какую бы награду не предложил за мою голову Неркас, его собственная голова стоит дороже. Отделенная от тела, естественно.

Эвита долго молча смотрела на него, потом жестом велела ему сесть в кресло, сама опустилась в стоящее напротив.

– Ты так уверен в себе, – сказала лишенным эмоций голосом. – Хорошо. Помоги мне с одним делом и я, возможно, даже поверю, что у тебя есть шанс против Неркаса.

Арон вежливо наклонил голову, ожидая продолжения.

– Каждые тридцать семь лет, восемь месяцев и двадцать три дня Серая Госпожа празднует Аксис. Ты, полагаю, слышал об этом. Небольшое, можно сказать, почти семейное торжество, куда приглашены только ее самые верные слуги, – голос Эвиты звучал по-деловому сухо.

Аксис – одна ночь, когда Смерть во плоти навещает человеческий мир. Ночь, когда ни один имперец в здравом уме не выйдет из своего жилища – потому что те, кто выходят, назад обычно не возвращаются. Конечно, Арон слышал об этом дне, только мало кто – даже среди Темных – считал его праздником.

– И на каждый Аксис мы, ее служители, стремимся порадовать нашу Госпожу дарами. Ты уверен, что сможешь убить Великого мага... Ты, должно быть, так умен… Подскажи мне, мальчик, идею особого дара для нашей Богини. Что может понравиться Смерти?

Думай хорошо, мальчик, – говорил взгляд некромантки, – очень хорошо. Потому что, если результат не понравится мне, Аларик Неркас получит твою голову, а я – обещанную награду. 

Дар для самой Смерти…

— Я прошу госпожу снизойти к моему невежеству, но как скоро наступит следующий Аксис?

– Через девяносто две ночи, – отозвалась некромантка сухо.

Арон склонил голову в благодарственном кивке, потом прикрыл глаза, вспоминая все, что он знал о Серой Госпоже и о ее празднике…

Люди боялись и ненавидели Аксис еще и оттого, что еще до его начала происходили события, которые — теперь Арон понимал — и были подобными дарами.

Вспышки смертельных эпидемий.

Восставшие мертвецы, гуляющие по улицам городов.

Поднимающиеся со дна морей остовы кораблей с мертвыми экипажами, превращенными в монстров.

Засухи в дождливый сезон.

Священные места, сожженные и разграбленные.

Слуги Смерти старались ублажить свою Госпожу, как могли. Но все это уже было. Уже было…

Прошла минута, вторая. Началась и закончилась третья. Эвита ждала.

— Мне доводилось слышать, что Серая Госпожа ценит хорошую шутку, — сказал Арон наконец. — Так ли это?

— О да, – согласилась некромантка, – но мало кто из смертных способен разделить с Госпожой ее… особое… чувство юмора.

У Арона мелькнула мысль, что, пожалуй, про его собственное чувство юмора можно было сказать то же самое.

– На Крае, в самом главном, самом почитаемом храме Бога Солнца, хранится последняя существующая реплика Каира Солнечного, снятая с него в возрасте двадцати одного года. — начал он размеренным тоном. — Поклониться этой реплике приходят верные слуги Солнечного Бога со всей империи и из соседних стран. А сам храм охраняется лучше, чем императорская сокровищница. Если верить этой реплике, у Каира Солнечного были темные, слегка вьющиеся волосы, серые глаза и правильные черты лица.

– К чему ты ведешь? – Эвита чуть нахмурилась.

— Все просто, госпожа. Я предлагаю позволить шпионам Светлейшего Таидо Рукури узнать, что в честь приближающегося Аксиса зловещие темные силы готовятся сжечь прекраснейший храм на Крае со всем его содержимым. Что злодеи нашли способ преодолеть все наложенные защиты. Что все уже готово. Храм -- это всего лишь камни и фрески, но реплика уникальна. Бесценна. Верховный жрец Солнечного побоится оставить ее в храме.

– Ты предлагаешь уничтожить реплику во время перевозки, когда она на время лишится защиты храма? – задумчиво уточнила Эвита.

– Не совсем. В том, чтобы просто уничтожить реплику, нет… изящества. Нет шутки, которую могла бы оценить Серая Госпожа. Я предлагаю подменить эту реплику на другую, а оригинал… Ему тоже можно будет найти должное применение.

– И в чем будет заключаться соль шутки?

Арон позволил себе улыбнуться – едва, самыми уголками губ. Поднялся на ноги, прижал кулак к сердцу, а потом открыл ладонь в том самом старинном благословляющем жесте, который можно было видеть на многих фресках в самых разных храмах Солнечного, фресках, срисованных с той единственной оригинальной реплики.

Открыл ладонь и заставил себя изменить выражение лица: спрятал весь холод и тлеющие под ним злость и ненависть глубоко внутрь, а на их место призвал всю любовь, которую он когда-либо ощущал, всю способность прощать – которой было куда меньше, чем любви, – и всю доброту, которая в нем еще оставалась.

Мгновение, второе, третье – в глазах Эвита мелькнуло редкое для нее чувство – растерянность.

Четвертое мгновение, пятое – он опустил руку, позволил своему лицу принять привычное выражение и проговорил, вновь усаживаясь в кресло:

– Вместо того, чтобы молиться аватару своего бога, все жрецы Солнечного, все прихожане, все паломники будут молиться реплике, снятой с Темного мага. Молиться на образ одного из тех, кого они изо дня в день проклинают. Как вы полагаете, госпожа, Богиня оценит такую шутку?

Эвита молчала долго, изучая его так, словно только что увидела впервые.

– Полагаю, – сказала наконец, – полагаю, что такую шутку Серая Госпожа оценит точно. Но… Разве ты так уж похож на Каира?

Арон чуть улыбнулся.

– Госпожа, как давно вы были в храме Солнечного? В любом его храме?

– …очень давно.

– Значит, ваши недавние слова о том, что я будто бы сошел с фресок Солнечного, оказались лишь удачной догадкой. Потому что – а я за последние годы побывал в немалом числе храмов и имел возможность сравнить – сходство несомненное. Отличия есть, но в мелочах – его верхняя губа была чуть полнее, на его носу была небольшая горбинка, его волосы вились сильнее. Но перед взятием реплики все эти детали можно поправить.

– Реплика копирует не только внешность, но и чувство магии, – задумчиво сказала Эвита. – Конечно та, что была снята с Каира тринадцать веков назад, уже потеряла свой Свет, он уходит первым, но твоя Тьма никуда не денется. Хотя, если провести тебя Вратами и сразу после этого снять реплику…

– Тьма и Свет уходят первыми, госпожа, а вот стихии остаются куда дольше, – перебил ее Арон подчеркнуто почтительным тоном. – Каир, как известно, был сильнейшим огневиком. Но чувство магии не станет проблемой. Если окажется, что стихийная магия все еще отражается в реплике, я могу скрыть свою Тьму, но оставить нужные стихии.