Дневники и письма - Эдвард Мунк

Три возраста женщины / «Сфинкс». Литография. 1899

Женщина…

Купающаяся в свете весна – Шлюха – Скорбь

Улыбка – весенняя манящая, предвестие счастливой материнской

Улыбка-гримаса шлюхи – улыбка кровавой маски

– Актриса в театре жизни —

и скорбь или лицо ночи

– жуткий образ головы Медузы.

Улыбка женщины, у нее их три —

Весна – Лето – Зима —

Манящая, как весна – благоухающая в сладком предвкушении —

застенчивая и чарующая – как весенние песни птиц

и полевые цветы.

Щедрая, как лето —

Счастливая улыбка матери растущему плоду.

Улыбка зимы, скорби, смерти —

суровая, полная боли как от смертельного напитка —

Воплощение жизни —

Мотивы «Созревание» (1894–95), «Вечер на Карл Юхан» (1892), «Страх» (1894), «Отчаяние» (1892), «Крик» (1893), «Голгофа» (1900).

Созревание. Литография. 1894

Пустой крест. Рисунок. 1899–1900

Один день похож на другой – мои товарищи больше не приезжают, и зачем им приезжать – они видят, что я не в состоянии разделить их радость, что их смех меня только расстраивает и терзает, что их жизнелюбие действует мне на нервы.

Голдстейн[44] продержался дольше всех, но и он перестал ездить. В последний раз мне пришлось лечь в постель – его рассказ про интрижку со служанкой меня раздражал, и в конце концов я крикнул ему: «Заткнись!» – ему это не понравилось.

Вечер на Карл Юхан. Рисунок. 1889–1890

– Прости, – сказал я, – ты не представляешь, как мне больно, для меня каждый звук – сущее мучение.

Больше он не произнес ни слова. А я лежал в страхе – в страхе оттого, что вот-вот раздастся какой-нибудь шум… в страхе, возникающем непонятно отчего.

Он подошел и взял меня за руку.

– Какая она влажная, – сказал он, – ну и слабак же ты.

– Приезжай еще, – сказал я.

Но он не приехал…

Я окружен людьми, чей язык я не понимаю. Они поглядывают на меня с любопытством – мои странные привычки, требовательность в еде, мои внезапные приходы и исчезновения из ресторации…

Я видел всех людей за их масками – улыбающиеся, флегматичные – спокойные лица – я смотрел сквозь них и видел страдание – во всех без исключения – бледные тела – без устали нервно спешащие по этому извилистому пути, что ведет к могиле.

Страх. Рисунок. 1896

Отчаяние. Эскиз в записной книжке. 1891–1892

Февраль, 1930

Страх перед жизнью обрушился на меня, как только во мне зародилась мысль, равно как и болезнь – как только я пришел в эту жизнь. И то и другое я получил по наследству. Они настигли меня, как преследовавшее меня несправедливое проклятие. И все же у меня часто бывает такое чувство, что я не могу без этого страха – он мне необходим – и я не хочу лишиться его.

Нередко я чувствую, что и болезнь была необходима. – В периоды без страха и болезней я словно корабль, гонимый сильным ветром – но без руля – и я спрашиваю себя, куда я плыву? где сяду на мель?

10.11.33

Оступаясь, брожу я среди живых – Но мне нужно назад, на дорогу вдоль пропасти

– Это мой путь, по нему я должен идти – Я ступаю нетвердо, мне хочется устремиться – назад к жизни, к людям – Но я должен вернуться на дорогу вдоль пропасти – Потому что это мой путь – до тех пор, пока я не сорвусь в бездну.

Когда ты был сам не свой, и облака на закате привиделись тебе кровавым покровом – какой смысл писать обыкновенные облака? – Нужно идти напрямик – писать непосредственное впечатление – увиденное – писать облака в крови.

Сила художественного произведения – в том, что оно говорит – зрителю нужна квинтэссенция природы – извлеченный из природы квадратный корень.

Крик. Литография. 1895

Мотивы «Больной ребенок» («Больная девочка», 1886), «Мертвая мать» (1893), «У постели умирающего» (1895), «Смерть в комнате больного» (1893), «Мертвая мать и дитя» (1897), «Автопортрет в аду» (1903), «Обмен веществ. Жизнь и смерть» (1898–1899).

Смерть в комнате больного. Рисунок углем. 1893