Последствия греха - Клэр Лэнгли-Хоторн

— Возвращаясь к делу Лауры Рэдклиф, — сказал Гаррисон и снова кашлянул; это означало, что у него нет времени на отступление от темы. — Мы нашли кухонный нож, испачканный кровью Лауры, и обнаружили на нем отпечатки пальцев мисс Стэнфорд-Джонс. Лорд Розем тем не менее полагает, что этому может быть иное объяснение.

— Конечно! Я знаю, что Уинифред невиновна! — вскричала Урсула.

— Я не раз убеждался в том, что первые подозрения обычно подтверждаются, — наставительно произнес Гаррисон, как бы не заметив этой вспышки. — Не верю странным теориям.

Он метнул в сторону лорда Розема испепеляющий взгляд, который, впрочем, пропал втуне. Урсула в замешательстве посмотрела на отца. Она не видела никакого смысла в том, что говорил Гаррисон.

— Учитывая тот факт, что нет никаких признаков взлома или грабежа, — продолжал инспектор, — нашей первой мыслью было то, что мисс Стэнфорд-Джонс убила Лауру Рэдклиф, а потом позвонила вам, чтобы окружить случившееся завесой тайны. Мисс Стэнфорд-Джонс не предвидела, что мы обнаружим шприц, при помощи которого она, возможно, ввела наркотик в кровь мисс Рэдклифф, а также что нам станут известны некоторые детали касательно ее прошлого…

— Гаррисон, вы и в самом деле забываетесь! — сердито воскликнул лорд Розем. — Мисс Стэнфорд-Джонс — мой клиент, и я настаиваю, чтобы вы больше ничего не говорили мисс Марлоу. Вы хотите до смерти ее напугать?

Роберт Марлоу, удивленный этим возгласом, поднял глаза. Урсула затаила дыхание. В окна ударил порыв ветра; по комнате заструился сквозняк.

— Ей не помешает кое о чем узнать, — спокойно возразил Гаррисон. — Во имя безопасности самой мисс Марлоу.

Лорд Розем, по-прежнему мрачный, коротким кивком позволил инспектору продолжать.

Урсула нахмурилась. Мистер Марлоу извинился и сказал, что меньше всего ему сейчас хочется выслушивать дальнейшие откровения о том, в сколь близких отношениях находилась его единственная дочь с воплощением порока и безнравственности.

Когда хозяин дома вышел, Гаррисон откашлялся.

— Мы располагаем сведениями о прошлом мисс Стэнфорд-Джонс — предупреждаю, для вас это может оказаться полнейшей неожиданностью, — сведениями, которые указывают на то, что далеко не в первый раз она проявляла жестокость и извращенные наклонности. Когда мисс Стэнфорд-Джонс было шестнадцать лет, ее положили в частную клинику. Психиатрический диагноз гласил, что девушка страдает от неврастении. Судя по всему, заболевание было вызвано постоянными стычками с отцом, который, смею вам напомнить, является весьма уважаемым священником методистского толка. Мисс Стэнфорд-Джонс провела в клинике около года, после чего вернулась к учебе. В возрасте восемнадцати лет тем не менее случился рецидив, и девушку отправили в Уэйкфилдскую больницу. Причем на этот раз все было серьезнее, чем прежде. Психическое отклонение послужило поводом к отклонениям сексуальным…

Гаррисон, явно смущенный простодушным взглядом Урсулы, замолк. Все это звучало так странно, что она с трудом могла поверить словам инспектора. Она знала, что существуют женщины, которые предпочитают общество других женщин. В школе миссис Хопкинс, в Скиптоне, многие из ее подруг влюблялись в старшеклассниц. Общаясь с Уинифред, Урсула привыкла считать ее личную жизнь чем-то в этом роде.

Как она могла примирить в своем сознании то, о чем говорил Гаррисон, с привычным образом сильной и уверенной Фредди? Их дружба во многом началась именно благодаря силе Уинифред. Урсула шла рядом с ней во время своего первого марша протеста, когда из толпы на нее с криком «Шлюха!» бросился какой-то мужчина. Блеснул нож — девушка упала. Напавший отхватил у нее несколько прядей волос в качестве трофея, но не успел он с торжеством сунуть их за лацкан, как на него набросилась Уинифред, и ее кулаки замелькали самым неженственным образом. Мужчина ретировался, огрызаясь и выкрикивая оскорбления. Уинифред спокойно помогла Урсуле подняться на ноги, не обращая на его вопли никакого внимания.

Лорд Розем хранил молчание и с бесстрастным видом смотрел в окно.

Гаррисон провел пальцами по волосам.

— Именно в Уэйкфилдской больнице мисс Стэнфорд-Джонс впервые пристрастилась к наркотикам. Мы полагаем, нечто подобное сыграло свою роль при убийстве Лауры Рэдклиф. Неудивительно, что мы беспокоимся за вас при наличии у вашей знакомой такого «послужного списка»! Она — опасная женщина, ее действия непредсказуемы. Пока дело не будет раскрыто — пожалуйста, держитесь там, где мои люди смогут вас защитить, и избегайте всех контактов с ней.

— Вы и в самом деле считаете, что я рискую жизнью? — недоверчиво переспросила Урсула.

— Да.

Урсула обернулась к лорду Розему.

— А вы что скажете? — резко поинтересовалась она.

Вместо ответа тот подошел к камину и принялся застегивать пиджак.

— Ну? — потребовала Урсула.

— Что я могу сказать? Я в очень неприятной ситуации, — холодно отозвался тот. — Вы возложили на меня ответственность за это дело. Вы навязали мне мисс Стэнфорд-Джонс. Что я теперь могу сказать? Ничего. И ничего не вправе советовать. Вы поставили меня в чертовски неловкое положение, Урсула.

Та молчала.

Роберт Марлоу вернулся в гостиную. Он казался усталым, даже измученным. Оглядев комнату, он вздохнул, а потом попросил:

— Инспектор Гаррисон, пожалуйста, оставьте нас ненадолго.

Темные глаза полицейского сузились, но он ответил кивком.

— Можете позвонить от нас в Скотленд-Ярд, — продолжал Марлоу. — Вероятно, вы хотите отдать необходимые распоряжения. Пусть пришлют людей, которые…

— Конечно, — ответил Гаррисон и вышел, на ходу застегивая пиджак.

— Нужно всерьез побеседовать с инспектором по поводу его портного, — бросил лорд Розем, когда закрылась дверь. Он закурил; хотя внешне адвокат казался спокойным, Урсула заметила, что у него слегка дрожат руки, и заподозрила, что его гнев еще не улегся.

Уверенная в том, что, если она встанет, ноги откажутся ей служить, Урсула оставалась на диване. Она осторожно поставила пустую чашку на столик и поплотнее окутала одеялом плечи. Тупая тяжесть, давившая ей на грудь, слегка отступила. Дождь продолжал стучать по окнам.

Роберт Марлоу расхаживал перед камином, с выражением сильнейшей тревоги на лице.

— Вы и в самом деле думаете, что от полицейских будет какой-то толк? — спросил он у лорда Розема, будто забыв о присутствии дочери.

Тот пожал плечами:

— Можем только надеяться. По крайней мере это позволит нам выиграть немного времени, чтобы… — Он замолк на полуслове.

Урсула готова была закричать. Черт возьми, что происходит?

— Я чуть не погибла, а вы ведете себя так, как будто это меня не касается! — буркнула она и, не получив ответа, продолжала громче: — Вы ведь и сами не верите в то, что Фредди — сумасшедшая!