Букетик флердоранжа - Хелен Бьянчин

Выходит, не только боссы бросают своих подружек, мысленно констатировал Митч. Однако говорить об этом в такую минуту ему не хотелось. Гораздо важнее было то, что происходило сейчас между ним и Джини. Вдобавок его внезапно охватил приступ ревности: какие-то парни прикасались к Джини, обнимали, укладывались с ней в постель, а он, который в отличие от них любит ее, до сих пор не удостоился подобной чести.

К счастью, ему удалось подавить неуместные чувства, и он произнес:

— Не будем сейчас о прошлом, настоящее гораздо интереснее. По-моему, ты ошибаешься. Даже если мы начнем жить как муж и жена, у нас все равно будет первая брачная ночь.

Джини с легкой грустью улыбнулась.

— До вступления в брак ее быть не может.

— Правильно. Но мы ведь обвенчаемся, после чего у нас и будет первая брачная ночь, то есть первая ночь в браке. А до того будет просто первая наша с тобой ночь. — Последние слова он произнес взволнованно, с хрипотцой в голосе.

Джини подняла на него взгляд.

— Ох, Митч…

Она впервые назвала его просто по имени, и это было так интимно. Оставалось лишь сожалеть, что они находятся в ресторане, а не в каком-нибудь уединенном уголке.

Митч улыбнулся, скрывая волнение.

— Разве я не прав?

Джини лишь молча опустила ресницы.

Не в силах справиться с собой, Митч взял ее лицо в ладони, наклонился и нежно прикоснулся к губам.

— Солнышко, если тебе непременно хочется, чтобы наша первая ночь стала одновременно и первой брачной, это легко устроить. Мы все еще успеваем на рейс до Лас-Вегаса. Обвенчаемся и отправимся в отель…

Однако Джини быстро прижала пальцы к его губам.

— Нет-нет, только не отель! Это еще хуже, чем поспешное венчание в Лас-Вегасе. Я не хочу, чтобы между нами что-то начиналось в каком-то обезличенном отеле. Уж лучше поедем к тебе…

Митч взял ее руку, повернул и поцеловал ладонь.

— Хорошо, все будет так, как ты скажешь. Сейчас я отменю заказ… — Он вынул из кармана сотовый телефон, но, прежде чем звонить, еще раз пристально взглянул на Джини. — Ты уверена?

— Да.

Больше не сомневаясь, Митч позвонил в кассы аэропорта и отменил бронь на два места до Лас-Вегаса.

— Вот и все, — сказал он, глядя на Джини. — Теперь едем к тебе за вещами?

Она молча кивнула.

Ту ночь Митч запомнил навсегда.

Джини сообщила ему о мужчинах, которые были в ее жизни до него, ясно дав понять, что она отнюдь не относится к числу девственных невест, но в то же время в ней присутствовала какая-то трогательная невинность.

Она вышла к Митчу из ванной в кружевной ночной сорочке, белой как наряд невесты, и трепетала, будто все это происходило с ней впервые.

Впрочем, так оно и было, ведь замуж Джини выходила впервые — в отличие от самого Митча, который успел не только жениться и обзавестись ребенком, но и развестись.

В то же время он понимал, что Джини немного нервничает. Наверняка спрашивает себя, не совершила ли ошибку, изменив принципам и все же согласившись с предложением своего босса. Ведь, по сути, произошло именно то, чего Джини опасалась: она переехала к Митчу до свадьбы, то есть стала его любовницей. Другими словами, оказалась в положении своей подружки, ведь той тоже было обещано венчание и все, что с этим связано. А потом «жених» передумал.

Разумеется, у Митча и в мыслях не было поступать с Джини подобным образом, но она-то пока могла принять это только на веру — оба еще слишком мало знали друг друга, чтобы доверять не задумываясь. Любовь настигла их внезапно, как летний ливень в поле. Они еще опомниться не успели, а для них уже началась новая жизнь.

Кстати, в том, что Джини согласилась переехать к нему до заключения брака, Митч видел доказательство ее любви.

Немного позже, той же ночью, он получил еще много подобных доказательств, правда иного свойства — интимного.

Первая совместно проведенная ночь для обоих была просто сказочной.

Митч очень хотел, чтобы Джини испытала в его объятиях наслаждение, и ему это удалось. Его же собственная радость и удовольствие были неописуемы.

— А я-то думал, что знаю, что такое любовь, — хрипловато произнес Митч под утро, нежно обнимая Джини, голова которой покоилась на его плече. — И только сейчас понял ее истинное значение.

Повернувшись, Джини поцеловала его в подбородок.

— Ты меня опередил. Я хотела сказать примерно то же самое. Но кое-что все-таки добавлю: я так тебя люблю, так люблю — умру, если ты когда-нибудь перестанешь меня любить!

— Тогда тебе придется жить вечно, солнышко!

В ту минуту Митч не сомневался ни в своих чувствах, ни в правдивости ее слов. Он влюбился в Джини по уши и совершенно не мог представить, что его огромная любовь когда-нибудь иссякнет. Этого просто не могло быть…

— Эй, приятель, ты где? — услышал Митч и в следующую минуту увидел, как перед его носом кто-то щелкает пальцами. — Очнись! Довольно витать в облаках. В конце концов, это невежливо: явился в гости, а хозяев дома не замечаешь!

Ах да, это Фред, спохватился Митч. Наверное, что-то говорил, а я, задумавшись, не услышал.

— Не мешай, не видишь, он о своей подружке грезит. Ему не до нас.

Хм, это, разумеется, Триша. Язвительность которой с некоторых пор становится несносной. Если так пойдет и дальше, навещать сына станет сложнее. Впрямь придется вести переговоры о том, чтобы Триша позволила забирать его к себе, хотя бы на уик-энд,

— Я все слышу, — многозначительно заметил Митч.

Фред рассмеялся.

— Ой, смотри-ка, он разговаривает!

— Лучше бы молчал, но думал, — хмыкнула Триша.

Однако Фред покачал головой.

— Ведь именно этим он только что и занимался! Причем так основательно, что, похоже, даже забыл, где находится.

Триша саркастически усмехнулась.

— Уж это точно. Жаль, думал не о том, о чем следовало бы.

— Да отстань ты от него! У человека свадьба на носу, есть о чем подумать. Помнишь, как мы с тобой к свадьбе готовились? Я думал, у меня голова распухнет — столько всего нужно было учесть и запомнить.

Однако Триша не спешила соглашаться с аргументом Фреда.

— Мы — это мы. А тут совсем другое дело. Даже сравнивать невозможно.

Фред удивленно взглянул на нее.

— А какая разница? Что та свадьба, что эта. Предсвадебная суматоха у всех одинакова.

— Большая разница! — отрезала Триша. — Мы с тобой не устраивали такого скоропостижного брака.