Остров мечты - Джози Литтон

Впрочем, Даркурту пришлось признать: эта женщина все-таки произвела на него впечатление – возможно, обезоруживала ее смелость. И вместе с тем она ужасно раздражала Алекса. Мало того, что пробралась на судно, так еще и заняла его каюту…

Тут принц вынужден был напомнить себе, что Джоанна Хоукфорт – женщина и, следовательно, он обязан был заботиться о ней и защищать, что бы ни случилось. Внезапно Алекс почувствовал, что ему хочется усадить Джоанну к себе на колени и…

Эта мысль ужасно смутила его. Такие мысли недостойны любого акорского воина, не говоря уже об особе королевской крови.

Черт побери, что же с ней делать?

Она верна своему брату – глупо, нелепо верна, конечно же, – но верность он всегда уважал. И еще она смела, в этом нет сомнений.

– Арчос!

В следующее мгновение Алекс увидел одного из воинов. Он хорошо его знал – они вместе побывали во многих походах. Лицо воина казалось бесстрастным, но в глазах затаилась тревога.

– Мы заметили корабли, капитан!

Алекс посмотрел в ту сторону, куда указывал воин. И почти сразу же увидел на востоке три крохотные точки – три парусника.

– Французские? – спросил Даркурт.

Воин кивнул и указал в сторону кораблей подзорной трубой.

– Они под французскими флагами, арчос.

Даркурт нахмурился, но тут же подумал, что повода для беспокойства нет. Конечно, французы известны своим горячим нравом, но они далеко не глупы. Они узнают акорский корабль и пропустят его, несмотря на то, что он идет из Англии.

Если, конечно, он сам не пожелает приблизиться к французским судам. Любой французский капитан с восторгом встретит акорского принца и с гордостью сообщит об этом своему командованию. Более того, любой французский капитан с радостью избавит легендарного акорского принца от англичанки, тайком пробравшейся на корабль. Французы находились в состоянии войны с Британией, но при этом были людьми вполне цивилизованными. К тому же после своей кровавой революции и казни монарха французы стремились доказать (себе главным образом), что они нация культурная и просвещенная. И если они возьмут на борт леди Хоукфорт, то ее, возможно, даже представят при дворе Наполеона как почетную гостью и не причинят вреда. А со временем доставят домой, в Англию. Для Джоанны это будет неплохим уроком. Соблазн поступить именно так был велик, однако Даркурт понимал: подобные действия нанесли бы урон его чести – он не мог передать девушку в руки врага, как бы хорошо французы с ней ни обращались.

Алекс еще несколько секунд смотрел на приближающиеся паруса, затем приказал:

– Не обращайте на них внимания.

Воин кивнул и вернулся к своим обязанностям. Алекс же снова задумался. «Ну что с ней делать? – спрашивал он себя. – Через несколько дней мы подойдем к испанскому побережью… Может, передать ее в руки англичан? Правда, сначала следует узнать, насколько велико сейчас их влияние в Испании. Ситуация может измениться в любую минуту, и если в Испании неспокойно, то нельзя оставлять там леди Хоукфорт».

Алекс прекрасно понимал: не следует оставлять женщину там, где идут боевые действия, – даже такую сильную и мужественную женщину, как Джоанна Хоукфорт.

Но все-таки как с ней поступить? Ведь она намерена отыскать брата и, судя по всему, не отступится. Алекс вынужден был признать, что подобная верность брату не могла не вызвать уважения.

«А может, повернуть обратно и доставить ее туда, где ей самое место, – в Британию? – подумал он неожиданно. – Что ж, вероятно, это был бы наилучший выход, если бы не пушки…»

Алекс тяжко вздохнул. Разумеется, он не решится повернуть обратно. Ведь англичане могли узнать о пушках, находившихся в трюме, и это вызвало бы нежелательные осложнения.

Да, он не мог вернуться в Британию с пушками в трюме. Это был бы на редкость легкомысленный поступок.

Следовательно, можно было сделать вывод: леди Джоанна Хоукфорт добьется своего, то есть доберется до Акоры. Но что ее там ждет?.. На этот вопрос Алекс затруднялся ответить.

Почувствовав знакомый запах, Алекс невольно улыбнулся. Оказалось, что матросы разожгли на палубе жаровню, чтобы тушить рыбу. Это было традиционное акорское блюдо, и его умел готовить каждый акорец. Но каждый готовил его по-своему – так, как было принято в семье из поколения в поколение.

За три месяца, проведенные в Англии, Алекс ужасно соскучился по привычной пище. Поэтому сейчас, увидев своих людей, собравшихся у жаровни, почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Он подошел к матросам, и ему вскоре подали миску с ароматной едой и большую лепешку. Но тут он вспомнил о своей гостье.

«Она, должно быть, голодна как волк, – подумал Даркурт. – Правда, у нее есть сухари и сушеная говядина. Вероятно, ее следовало бы оставить именно на этом пайке».

Немного помедлив, Алекс тяжко вздохнул и направился к своей каюте.

Прохлада, блаженная прохлада… Вспомнив об испепелявшем ее жаре, Джоанна с облегчением вздохнула. Но тут ее щека коснулась чего-то мягкого и гладкого…

Что это? Лен? Джоанна нахмурилась, но тотчас успокоилась. «Чему же удивляться? – сказала она себе. – Под головой у меня подушка, и это совершенно естественно». Ведь она в Хоукфорте, в своей постели… Но что это за странные голоса у нее над головой? Может, ей снится, что она…

Нет, это вовсе не сон! Она действительно ездила в Лондон на поиски Ройса, с ней действительно не захотел говорить этот ужасный Даркурт, и она действительно пробралась на акорский корабль и поранила руку. А потом… Потом именно он позаботился о ней – причем оказался не таким уж ужасным. Теперь Джоанна наконец-то все вспомнила. Она уже приготовилась к боли, терзавшей ее последние часы, но боли не было – во всяком случае, не было резкой боли.

Джоанна приподняла голову и осмотрелась. Она лежала на довольно широкой кровати, в просторной каюте. Стены же каюты не были обшиты темными панелями, как могло бы быть. Нет, они были выбелены и расписаны изображениями людей и всевозможных зверей, птиц и рыб, причем картины эти казались удивительно правдоподобными: чудилось, это живые существа, которые вот-вот начнут двигаться. Прямо на Джоанну смотрел со стены высокий темноглазый мужчина; он протягивал руку к зеленому попугаю, а тот, вытянув шею, пытался схватить угощение, лежавшее на ладони человека. Рядом с мужчиной сидела за ткацким станком улыбающаяся хрупкая женщина. За ней, на фоне пляжа с золотым песком, резвились в голубых волнах веселые дельфины.

Джоанна невольно вздрогнула; ей вдруг пришло в голову, что она, возможно, впервые взглянула на тот 58 таинственный мир, который так долго хотела увидеть. Какое-то время разглядывала росписи на стенах. Затем принялась рассматривать все прочее.

На противоположной стене находились иллюминаторы, причем все они были открыты, так что в каюту проникал свежий морской воздух. А за иллюминаторами виднелось синее небо, покачивавшееся в такт движению корабля. У этой же стены стоял большой письменный стол, привинченный к полу болтами; причем ножки стола и края столешницы были украшены замысловатыми резными узорами. Резьбой был покрыт и потолок каюты. Стол же был завален картами и еще какими-то бумагами. Свернутые в рулоны карты лежали также в шкафу, стоявшем у другой стены. Но этот шкаф и стол совершенно не вязались с прекрасной настенной росписью. «Должно быть, у акорцев очень непростой характер», – подумала Джоанна.