Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу

Она внимательно наблюдала за мальчиком издалека, не попадаясь ему на глаза, пока он дулся. Для предмета религиозного поклонения, для героя пророчества, от которого зависело спасение целого народа, Цзянь оказался на удивление скучным и лишенным фантазии. На третий день он снова попытался разбить чашку и получил взбучку. Полдня он провозился с завтраком, и это само по себе было бы увлекательным зрелищем, если бы он не устроил на кухне пожар.

Тайши уже хотела вмешаться, но затем решила посмотреть, как Цзянь с этим справится. Кое-что она выяснила. Мальчик немедленно запаниковал, но быстро взял себя в руки, как только совладал со страхом. Действовал он рассудительно и последовательно. Это были хорошие качества. Тайши подумала, что они ему пригодятся. К сожалению, Цзянь потратил слишком много времени, пытаясь разобраться, что к чему. Когда он принялся за дело, половина кровли уже сгорела и обрушилась. К счастью, во дворце было еще три кухни — жги не хочу.

Глядя на последствия маленькой катастрофы, Тайши улыбнулась. Цзянь во многом напоминал другого ее ученика — Сансо. Тот так же упрямился и крушил все вокруг, зато никогда не унывал и был полон энергии. Да уж, упорства у него хватало!

По утрам Цзянь обычно искал способы сбежать из дворца, а по вечерам скорбно смотрел поверх дворцовых стен на Хеньгу — небольшой город, построенный исключительно для нужд Небесного дворца. Иногда он запирался в комнате и читал глупые свитки, написанные его бывшими наставниками. Иногда вновь пытался разбить чашку. Каждый раз, когда Цзянь бросал Тайши вызов, он отталкивался от того, что ему удалось выяснить во время предыдущей стычки. Пытаясь победить ее, он всегда придумывал что-то новенькое. Тайши оценила его способности стратега и в знак уважения стала бить не открытой ладонью, а кулаком.

На шестое утро Цзянь наконец набрался ума и явился к ней с оружием. К сожалению, он взял те самые парные мечи. Глупый мальчишка. На седьмой день он пришел с копьем. На восьмой с арканом. Вышло очень неловко. Тайши связала его и оставила так лежать. Обнаружив Цзяня на девятое утро по-прежнему связанным, она даже слегка встревожилась.

Целый день проведя в наблюдениях за тем, как Цзянь слоняется по дворцу, вечером Тайши взяла бутыль сливового вина и отправилась в свои покои на верхушке башни под названием Глаза Земли в восточной оконечности дворца. Вид на гору Куньлай, открывавшийся из башни, напоминал ей о доме; она решила, что туда и направится первым делом, как только выполнит свое поручение. Впрочем, ее жизнь могла окончиться раньше, чем поручение. Тайши уже давно никого не учила — и тут же вспомнила, как ей ненавистно это занятие. Все недостатки учеников напомнили о себе сразу: страх, нытье, тупой взгляд, упрямая наглость.

Порой у Цзяня бывали озарения, от которых у наставницы захватывало дух. Именно эти проблески подлинной силы в промежутках между длинными тягостными периодами неприязни напоминали Тайши о тех временах, когда она с наслаждением обучала мальчика, который мог стать необыкновенным. Он и был необыкновенным. Сансо. Ее родной сын. Туман, окутывавший прошлое, ненадолго развеялся, воскресив в памяти давно забытую гордость и удовлетворение, которые неотделимы от воспитания великого человека.

Но воспоминания принесли с собой боль, страдание, сожаление. Тайши предпочла бы поскорее похоронить эти чувства, по-прежнему мучительные, пока они не увлекли ее в темную яму. Она не без причины оставила преподавание и упорно отказывалась брать учеников.

Но вот в порыве справедливой ярости, негодования и, вероятно, высокомерия она силой добилась должности наставника — и теперь не знала, что с этим делать. Более того, Тайши получила ученика, который был еще непослушнее, необузданнее и упрямее, чем ее родной сын. Где-то там Сансо наверняка от души забавлялся над матушкой.

— Это все ради блага Просвещенных государств, — пробормотала Тайши, поднося почти пустую бутыль из тыквы к губам.

Если бы только она могла себя убедить.

Она оказалась в добровольном заточении с этим избалованным мальчишкой. И теперь несла ответственность за то, чтобы Предреченный герой народов Чжун был готов исполнить пророчество, будь то через пять недель или пятьдесят лет. А требуется по крайней мере лет десять, чтобы он получил шанс пережить схватку с Ханом…

Да кого она обманывает? Даже десяти лет не хватит. Хан превратит мальчишку в кашу. Тайши шевельнула изувеченной рукой. Уж она-то знала, с кем предстоит схватиться этому герою. Хан был поразительным существом — и телесно, и духовно. Особенно телесно. При этом воспоминании Тайши улыбнулась: грозные темные глаза и голос, колеблющий землю. Вот бы еще он перестал умничать. Тайши и Хан много лет поддерживали приятные профессиональные отношения, порожденные взаимным уважением к высокому рангу друг друга при лунном дворе. Каждый раз, когда их пути пересекались, они садились выпить чаю, обменяться интересными новостями, обсудить стили и приемы. Иногда это тянулось часами. Только когда их тела набирались сил, а умы пресыщались, они возвращались к малоприятному занятию — вновь пытались друг друга убить. Тайши вынужденно признавала, что Хан продвинулся в этом на один шаг дальше, чем она. Прозвище Вечный дается не просто так.

Неровными шагами Тайши подошла к деревянной кровати под балдахином и упала на подушки. Ее ум был затуманен вином и усталостью. Она зевнула, и комната вокруг стала расплываться. Тыквенная бутыль выскользнула у нее из пальцев и упала донышком на пол. Она несколько раз обернулась вокруг себя, прежде чем наконец замереть, лежа на боку. Остатки вина вытекли на дорогой ковер.

Тайши наблюдала за падением алых капель и тосковала по дому. Последняя зима годового цикла всегда грозила Облачным Столпам потопом. Развести костер становилось той еще задачей, а переход по веревочным мостикам — ежедневной прогулкой на грани жизни и смерти. Но в то же время природа оживала. Цветы, цеплявшиеся к отвесным скалам, распускались, листва каскадами ниспадала по гладким каменным утесам, тысячи маленьких стремительных водопадов самозабвенно срывались с отвесных краев. Облачные Столпы в это время превращались в самое прекрасное место на свете, и Тайши забывала, как тяжело там обычно живется. Вот почему она предпочла жить именно там, и вот почему у нее было мало соседей. Лично ей это казалось преимуществом.

Она страшно скучала по дому и каждый день спрашивала себя, зачем ушла.

Тайши отвлеклась от упавшей бутыли и отодвинулась глубже в недра кровати с балдахином. Ночью слуги придут и вытрут пол. Ей очень хотелось внушить Цзяню, что они остались одни в стенах Небесного дворца, однако это было невозможно. Огромный дворец нуждался в уборке и уходе, пусть даже в нем жили всего два человека. Она уж точно не собиралась прибираться. Цзянь совершенно не задумывался о том, почему в течение двух недель его комната оставалась безупречно чистой, хотя, кроме наставницы, рядом не было ни одной живой души. Тайши это забавляло. Мальчик всегда жил, окруженный роскошью, и ему не приходило в голову, что мебель может запылиться, а вещи оказаться не на месте.

— По крайней мере, он усвоил, что еда не появляется по волшебству, — усмехнувшись, сказала Тайши и заснула.