Защитить убийцу - Филипп Марголин

Хобсон все эти годы тоже успешно продвигался по служебной лестнице, пока не достиг должности помощника исполнительного директора службы правопорядка. Были и другие люди, заслуживавшие такого повышения, а некоторые – более достойные, чем он. Виктор часто думал о том, какую роль для его карьеры сыграл тот короткий разговор в черном лимузине, подобравшем его на парковке у бывшего дома Ванессы Уингейт…

Загудел интерком, и секретарша Хобсона сообщила, что мистер Сэм Катлер ждет в приемной. После того как она провела фотографа к нему в офис, Хобсон отпустил ее. Катлер осторожно осматривался. Чтобы успокоить его, Хобсон улыбнулся:

– Садитесь, мистер Катлер. К вам никаких претензий, если вас это беспокоит.

– Тогда зачем я здесь? – решительно спросил Катлер.

– Ванесса Келлер считает, что вам грозит опасность.

Плечи Катлера опустились.

– Вы шутите? Это из-за Ванессы?

– Она попросила, чтобы мы вас забрали и обеспечили вашу защиту.

Похоже, Катлер разъярился.

– Поверить невозможно! Разве вы не знаете, что у Ванессы не все дома? Я уже это проходил с полицией Вашингтона. Вчера вечером она позвонила 911 и сообщила, что меня убивают. – Катлер постучал указательным пальцем по виску. – У нее крыша поехала.

– Все не так просто.

– Я скажу вам, как это выглядит для меня. Я чувствую себя чертовски неловко. Сначала нашествие полицейских вчера ночью. Не хочется даже представлять себе, что подумали соседи. Теперь агент ФБР выволакивает меня из моего офиса…

– Я прошу прощения, но Ванесса куда-то уехала, и мне необходимо знать, куда именно. Я надеялся, что вы сможете мне помочь. Поверьте мне, это очень важно.

– Это ведь не имеет никакого отношения к ее отцу, верно? Она ему не угрожает? Вэн впала в ярость, когда узнала, что он собирается баллотироваться в президенты. Именно это сообщение спровоцировало данный приступ безумия. До этого с ней было все нормально.

– Нет, она не угрожала генералу Уингейту.

Катлер выглядел так, будто у него самого крыша поехала.

– Мне нравится Ванесса. Это правда, и я очень старался справиться с ее проблемами, но сейчас она переборщила. Она умнейшая женщина и потрясающий репортер. Если бы не ее проблемы с психикой, она вполне могла бы получить Пулитцеровскую премию. Но она не всегда может отделить реальность от фантазии, и состояние ее ухудшается, а не улучшается. Я только не могу понять, почему ФБР разговаривает с ней, да еще всерьез относится к ее словам.

– Я не могу объяснить, но это связано с одним делом.

– Она в беде?

– Не с нашей стороны. Скажите, мистер Катлер, она когда-нибудь при вас упоминала про человека по имени Карл Райс?

– Звучит знакомо. – Катлер щелкнул пальцами. – Она пишет о нем в своей книге! Только не говорите мне, что все это из-за ее книги. Я хочу сказать, это фантазия от первого до последнего слова. Я ее читал. У нее нет ни грамма улик, чтобы подтвердить свои предположения.

– О какой книге речь? – спросил Хобсон, хотя читал копию, сделанную с рукописи работником издательства, которого ФБР прикармливало.

– Она ее написала, чтобы разоблачить своего отца. Она считает, что во время войны во Вьетнаме он руководил секретным армейским подразделением, которое совершало всяческие преступления. Только у нее нет никаких доказательств.

– И что она пишет о Райсе?

– Он предположительно был одним из подчиненных Уингейта. – Катлер глубоко вздохнул: – Я не могу верить этим диким обвинениям, мистер Хобсон. Когда Ванессе было двадцать лет, она стала свидетелем очень жестокого убийства и пыток. Она тогда оказалась в доме конгрессмена в Калифорнии. Я полагаю, отсюда все проблемы. Ее год держали в частной психиатрической больнице, где лечили от шока, который она получила при виде убийства этого парня. Она сказала, что ее бывший бойфренд, Карл Райс, пытал конгрессмена, чтобы узнать об этом армейском подразделении, руководимом ее отцом, но ничему из того, что она говорит о генерале Уингейте, нельзя верить. Она его ненавидит. Я хочу сказать, действительно ненавидит. Ванесса обвиняет его во всем плохом, что случилось в ее жизни: смерти матери, своем пребывании в психушке. Она даже предполагает, что он был связан с убийством Кеннеди.

– Что?

– Она считает, что ее отец был вторым стрелком, который прятался на травянистом холме. Еще она уверяет, что никогда не сходила с ума и что он засадил ее в дурдом, чтобы она никому не рассказала то, что знает. – Сэм покачал головой.

– Так вы не верите тому, что она написала в книге? – спросил Хобсон.

– Черт, нет. Потому что знаю, откуда она все это накопала. У нее огромная библиотека книг и журналов, в которых описываются действительные подпольные операции правительства, такие как «Феникс», и еще куча всякого вроде «Розуэлла», теории заговора против Кеннеди и прочая ерунда. Ее книга – каша из действительных событий и того, во что верят помешанные на заговорах шизики.

– Вы не догадываетесь, куда она могла направиться?

– Нет. Я говорил с ней прошлой ночью после того, как она вызвала полицию, но она не сказала мне, где находится. И тогда я в первый раз услышал, что она куда-то собирается.

– Если она вам позвонит, вы скажете нам, где она? Сэм смутился.

– Вы клянетесь, что не собираетесь ее арестовывать и ни в чем не подозреваете?

– Даю вам слово. Я тревожусь, что она может найти Карла Райса и пострадать.

– Значит, этот Райс на самом деле существует?

– Да. Она встречалась с ним, когда они оба учились в средней школе. И она снова встретила его примерно в то время, когда был убит конгрессмен Гласс. Она сказала полицейским, что конгрессмена убил именно Райс.

– Следовательно, существует опасность, что она может встретить этого парня?

– Возможно.

Сэм глубоко вздохнул:

– Если она позвонит, я постараюсь узнать, где она.

– Кстати, я обещал Ванессе обеспечить вам защиту.

Сэм покачал головой:

– Устройте, чтобы кто-нибудь отвез меня в редакцию газеты, и пообещайте, что объяснитесь с моим боссом, если он станет возникать.

Как только выяснилось, что Эми Вергано, адвокат и одинокая мать, родительница того самого мальчика, который бросился к раненому Дэниелу Морелли, над ее домом начали барражировать вертолеты телевизионных каналов, в дверь в любое время суток стучались репортеры, а телефон звонил непрерывно. Эми пыталась объяснить, что она всего лишь сдавала Морелли квартиру, но репортеры хотели знать, был ли он ее любовником или отцом Райана. К тому времени, когда им это надоело и они отстали, мальчик был уже в очень плохом состоянии. Эми пыталась оградить его от всего этого, но он видел, как истекает кровью его друг, слышал бесконечные вопросы и видел, как они расстраивают его мать.