Сказки старого Сюня - Борис Львович Рифтин

и не меньше, как триста ли. Значит, если крестьянин хотел продать на городском базаре быка, он должен был гнать его перед собой целых четыре дня. Идти четыре дня очень утомительно. Ещё хуже, что бык за такой долгий путь худел, а ведь всякому понятно — тощий бык стоит дешевле.

Вот однажды возвращался Юй-гун из города домой. Еще и десятой доли пути не прошёл, а очень устал. И немудрено, ведь он был уже стар. Юй-гун сел на камень, посмотрел на горы и задумался.

«Скоро мне будет девяносто лет, — думал он. — В первый раз я пошёл в город с отцом, когда мне исполнилось десять. С тех пор за тем или другим, а самое малое раза три в год приходилось шагать этим путём туда и назад. Сколько же это дней за свою жизнь я провёл в дороге?»

И он принялся подсчитывать: «Четыре дня туда да четыре обратно будет восемь дней — это за один раз. Три раза в год по восемь дней — двадцать четыре дня. А за все восемьдесят лет..»

Такое большое число Юй-гуну было не под силу сосчитать в уме. Он подгрёб к себе побольше камушков и стал считать по камушкам. Сбивался, снова считал и опять сбивался. Целая куча камушков набралась у его ног, и всё. — таки их не хватало, чтобы узнать, сколько дней жизни он потерял без всякой пользы. И не он один, но и сыновья его, и внуки. И еще соседи и сыновья соседей..

Вот тут-то Юй-гуну и запала в сердце та самая мысль. Если бы Тайханшань и Ванушань хоть чуточку расступились, можно было бы пройти из деревни в город и из города в деревню напрямик. Тогда бы и путь сократился в четыре раза.

Когда Юй-гун пришёл домой, он созвал своих сыновей и внуков и рассказал им, о чём думал, сидя на камне.

Сыновья и внуки тоже принялись считать потерянные дни и тоже сбились, не досчитав до конца.

Тогда Юй-гун спросил:

— Согласны ли вы помочь мне раздвинуть горы?

— Согласны, — ответили сыновья и внуки, — только скажи нам, как это сделать.

— Очень просто, — сказал Юй-гун. — Мы возьмём кирки и лопаты и начнём разбивать камни и рыть землю в том месте, где горы сходятся друг с другом. Земля в горах тверда, камней много. Но говорят так: никогда не придёшь, если не будешь идти, ничего не добьёшься, если не возьмёшься за дело.

Назавтра. Юй-гун со всей своей семьёй поднялся в горы и принялся за работу. Кирками они разбивали камни, лопатами копали землю и накладывали её в большие корзины. Те, кто помоложе, подхватывали корзины и с обрыва сбрасывали землю и камни вниз.

Так работали они день, другой и третий.

Слухи о затее Юй-гуна дошли и до Чжи-соу. И вот мудрый старец прервал свои размышления и отправился в горы. Он долго смотрел, как трудится Юй-гун с сыновьями и внуками, потом сказал:

— Глупец, глупец! Ты стар, а затеял такое, на что и десяти жизней не хватит. Куда тебе бороться с горами! Оставь их в покое, спускайся вниз и подумай о том, что ждёт тебя со дня на день. Не хлопочи о невозможном, готовься к смерти, старик!

Юй-гун глубоко вздохнул и ответил Чжи-соу:

— Меня называют вздорным, тебя — мудрым. Но в твоих речах не больше смысла, чем в лепете ребёнка. Зачем мне готовиться к смерти? Она и сама придёт, когда наступит время. А пока в руках человека есть хоть немного сил, они должны работать. Я стар. Ничего! Пусть я умру, но останутся дети и внуки. У внуков тоже родятся дети и внуки, и семья наша будет расти всё больше и больше. А разве горы увеличатся хоть на пядь? Ведь они не растут.

И Юй-гун снова принялся выворачивать камни.

Вот и рассудите сами, кто из двух стариков был по-настоящему мудрым.

Продавец масла и военачальник

Стрелял однажды военачальник в цель из лука. А надо сказать, что слыл он отличным стрелком. Он нарисовал на дереве кружок и приготовил десять стрел. «Сао!» — пропела первая стрела и воткнулась в самую середину круга. Выпустил военачальник вторую стрелу, и та вонзилась рядом с первой. Одна за другой летят стрелы в цель. Вот уже восьмая, вот девятая. Одна, последняя, стрела осталась у военачальника, а круг на дереве ощетинился девятью стрелами, словно спина дикобраза.

Наложил военачальник на лук последнюю стрелу, натянул и спустил тетиву. Но в круге торчат все те же девять стрел — десятая пролетела мимо и упала где-то в стороне.

— Девять из десяти! — воскликнул военачальник. — Можно ли желать лучшего!

Вдруг он услышал, что кто-то за спиной у него засмеялся Оглянулся военачальник, видит — это старик, продавец масла. Верно, давно он здесь — опустил с плеч коромысло, поставил на землю кувшины, полные кунжутного и конопляного масла, стоит и посмеивается.

Обидным показалось это военачальнику. Он сказал:

— Над чем ты смеёшься? Неужели ты стреляешь лучше меня!?

— Нет, — ответил старый продавец масла, — я стрелять совсем не умею. Не моего ремесла это дело. Но посмотри, начальник…

Тут продавец взял пустую бутылку, положил на горлышко медную монету с квадратным отверстием посередине, потом зачерпнул из кувшина полную ложку масла, поднял высоко над головой и начал лить масло в бутылку. Тонкая струйка конопляного масла не колеблясь висела в воздухе, словно струна натянулась между ложкой и бутылкой.

Продавец вылил одну ложку и зачерпнул другую. Десять ложек влил он так в бутылку, не расплескав ни капли. Потом снял с горлышка монету и поднёс к глазам военачальника. Монета была суха, струя масла не коснулась даже краёв отверстия.

Тогда военачальник сказал:

— Спасибо, старик, за то, что научил меня отличать совершенное от несовершенного. Теперь я не успокоюсь, пока не достигну истинного мастерства. Приходи на это место через год.

— Я приду, — ответил продавец масла, поднял на плечи коромысло с тяжёлыми кувшинами и пошёл своим путём.

А военачальник разыскал десятую стрелу, вытащил из дерева девять остальных и принялся снова стрелять в цель.

Лисица и пчёлы

Эту правдивую историю я слышал от старого Тан Лин-цая, что живёт в маленькой деревушке у самого подножья гор. Мне она показалась поучительной, поэтому я перескажу её вам.

Далеко-далеко