Два малыша, два жениха и одна мама-невеста - Татьяна Михаль

Сталь перешёл на «ты». Это плохо? И его провокационный вопрос…

— Меня подозревают в чём-то? — озабоченно поинтересовалась, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Сарбаев стоял около окна, наблюдая за мной в отражении стекла. Казалось, он слегка улыбается.

— Уже нет, — сказал он и повернулся. — Мы должны были убедиться в вашей чистоплотности и правдивости слов. После того, как анализ крови подтвердит, что вы не наркоманка, мы уже окончательно будем верить вам, Анастасия Андреевна.

— Чему верить? — я была сбита с толку и уже ни черта не понимала.

— Что вы не замешаны в афёре, — пояснил Сталь.

Наш «душевный» разговор прервал звук телефонного звонка.

Я была взвинчена и вздрогнула от ворвавшегося постороннего звука.

Звонили Сталю.

— Слушаю, — сухо отозвался он и кивнул собеседнику. — Сейчас буду.

Он отключился и сказал, глядя прямо мне в глаза:

— Надеюсь на ваше благоразумие и правильное решение, Анастасия Андреевна.

Он снова перешёл на «вы». И я снова ничего не поняла. Начинаю чувствовать себя дурой.

Сталь даже не посмотрел на Сарбаева и молча покинул кабинет.

Тимур Багратионович опустился в своё кресло за столом и спросил:

— Кофе варить умеете?

— Да, — просипела я.

У меня от страха и переживаний даже голос неожиданно пропал.

Прокашлялась, уже уверенно сказала:

— Да, я хороший варю кофе.

— Прекрасно, — отозвался он и протянул мне настоящий талмуд. — Подпишите.

— Что это? — округлила я глаза, беря в руки увесистую пачку бумаги. Создалось ощущение, что на эти документы ушла вся пачка «Снегурочки», если не больше.

— Это трудовой договор. Договор на трудоустройство на должность моего личного помощника. Правда Сталь считает, что вы также будете работать и на него, но это не так. Сталь обойдётся. И не рекомендую вестись на его провокации и что-либо подписывать из его рук.

— А из ваших значит можно? — с улыбкой ехидны поинтересовалась у него.

Сарбаев серьёзно кивнул и сказал:

— Только из моих. И только мои поручения выполнять. Я ясно излагаю?

— Более чем… — ответила кисло, пальцем пролистнув «милый» договорчик. — Только с чего вы взяли, что я вообще буду у вас и на вас работать? Я может, после всего случившегося хочу уволиться…

Он вдруг резко поднялся с кресла и в несколько шагов оказался рядом со мной, наклонился и тихо, но угрожающе произнёс:

— Настя, прекрати прикидываться дурочкой. Ситуация серьёзней не бывает. Неужели ты думаешь, что те лжесотрудники, что решили украсть у компании деньги — это всё и поймав их, угрозы больше нет?

Я икнула от страха. Ненавижу, когда меня пугают. А ещё Сарбаев тоже как и Сталь перешёл на «ты». Ууу… злодеи.

— Н… не знаю, но надеюсь, — произнесла, еле ворочая языком.

— Милая Настенька, это лишь мелочь, вершина айсберга. Вчера мы выяснили, что всё гораздо серьёзней. Мы пока не собираемся ловить и разоблачать воришек, но будем следить, чтобы выйти на организаторов и координаторов.

Снова икнула. Что-то мне его слова совсем не нравятся. К чему он клонит? Неужели мне грозит какая-то опасность? Или я просто среди подозреваемых? Час от часу не легче.

— Если ты сейчас резко уволишься, то, скорее всего, станешь мишенью. Ведь рано или поздно, они выяснят, что ты всё знаешь. Пока ты работаешь со мной, ты будешь в безопасности. Я это гарантирую.

— Всё так серьёзно? — печально поинтересовалась.

Он кивнул.

— Ты не знаешь всего Настя. Те люди, с которыми работаешь в отделе закупок — мелкая шелуха. Кто-то подал им идею и помог. И это не твой начальник отдела, уж поверь. — Он вдруг стал очень серьёзным. — Полгода назад, уже была подобная попытка кражи. Мелкая совсем и службе безопасности удалось её быстро пресечь. Ничего особо не случилось, на первый взгляд. Преступники пойманы с поличным… Только этих воришек вскоре нашли убитыми.

Я ахнула.

— Они знали, кто это был. Мы не придали значения, но безопасность в компании повысили. Как видишь, кто-то хорошо нас знает изнутри.

— Я ничего не слышала про чьи-то смерти…

— Потому что мы всё сделали так, будто людей уволили. Без огласки. Теперь поняла меня?

— Угу, — грустно кивнула.

Как-то неприятно и дискомфортно ощущать и осозновать, когда с твоих глаз вдруг спадают розовые очки, в которых, оказывается, я жила всё это время.

— Да, ещё кое что. Ты будешь выполнять мои поручения и одновременно слушать и наблюдать, что происходит в компании. Раз в неделю, обо всём будешь докладывать лично мне в виде устного отчёта.

— Вы предлагаете мне шпионить? — ушам своим не верила. Он же несерьёзно! — Но у вас есть первоклассная служба безопасности!

— Они своё дело также знают и делают, — сказал Сарбаев и снова подошёл к окну. — Отцу не нравится происходящее и я должен быстро, но тихо во всём разобраться.

Я замотала головой.

— Тимур Багратионович, но что я могу? Я просто не понимаю…

Он улыбнулся.

— Для начала свари мне кофе и подпиши этот чёртов договор.

Поджала недовольно губы и с ненавистью посмотрела на талмуд.

— Простите, но я не подписываю документы, не ознакомившись с их содержанием.

Мужчина усмехнулся.

— А ты ещё удивляешься, почему я выбрал тебя.

О чём он опять говорит?

— Хорошо, можешь взять его домой, изучить и завтра принести с подписями, — в его тоне я расслышала отчётливый и беспрекословный приказ.

— Если меня всё устроит, то, конечно же, подпишу, — раз меня чуть ли не насильно заставляют тут работать, то я до дыр изучу договор и постараюсь выбить максимально выгодные для себя условия.

Сарбаев ничего не сказал, лишь взглянул на свои дорогие, эксклюзивные часы на руке и произнёс:

— Мой секретарь уже на месте. Он покажет тебе, где стоит кофемашина. На сегодня, твои обязанности — это варить мне кофе по требованию и если понадобится, то отнести бумаги, куда скажу.

— А в остальное время? — как же мне всё это не нравится, кто бы знал.

— В остальное время, будешь сидеть здесь, в моём кабинете — молчать и радовать меня своей улыбкой. Кстати, потренируйся, мне не нравится твой хмурый вид.

Он точно издевается!

— Тимур Багратионович, а вам не кажется, что если я не появлюсь сегодня в своём отделе, то уже возникнут вопросы и подозрения?

— Не возникнут. Тебя ещё вчера официально перевели на должность ниже за плохую работу.