Ночная катастрофа - Нельсон Демилль

Кейт повернулась и посмотрела на старое белое здание оперативного центра береговой охраны. В нескольких окнах там все еще горел свет, но никаких других признаков деятельности морских пограничников не наблюдалось.

— Уж очень здесь тихо, — заметил я.

— Базу опять собираются закрывать, — ответила Кейт. — Она была построена в начале Второй мировой войны для слежения за немецкими подводными лодками, действовавшими у Атлантического побережья Соединенных Штатов. Вторая мировая война закончилась, закончилась и «холодная война», ну а потом произошел инцидент с рейсом номер восемьсот авиакомпании «Транс уорлд эйрлайнз». Но теперь дело закрыто, и базу сохранят только в том случае, если возникнет серьезная угроза террористического нападения или подтвердится факт реальной атаки террористов.

— Понятно. Но ведь мы с тобой не собираемся заниматься подтасовкой фактов, не так ли?

— Конечно, нет. Но ты проработал в ОАС достаточно долго, чтобы знать, что такая угроза существует, хотя правительство и граждане не очень-то в это верят.

Я промолчал.

Кейт заговорила снова:

— Сравнительно недалеко от залива находятся Биологический исследовательский центр на Плам-Айленде, Брукхейвенская национальная лаборатория, база подводных лодок в Гротоне и атомная электростанция в Нью-Лондоне. — Она выдержала паузу и добавила: — Давай все-таки не будем забывать о террористической атаке на Всемирный торговый центр в феврале 1993 года.

— А также о мистере Асаде Халиле, который все еще хочет меня убить. То есть нас, — ответил я.

Кейт с минуту молчала, глядя перед собой в пространство, потом сказала:

— Никак не могу отделаться от чувства, что над побережьем нависла опасность — куда более серьезная, чем угрозы Асада Халила.

— Как сказать. Я лично в жизни не встречал другого такого сукина сына, как этот парень.

— Неужели он настолько ужасен? А как же мистер Усама бен Ладен?

Я плохо запоминаю арабские имена, но это врезалось мне в память. В кафе-баре ОАС даже висит его фотография с надписью: «Разыскивается особо опасный преступник».

— Я слышал, он стоит за нападением на эсминец «Коул».

— Он также стоит за взрывами в армейских казармах США в Эр-Рияде в Саудовской Аравии в ноябре 1995 года, когда было убито пять военнослужащих. Потом, в июне 1996 года, все в той же Саудовской Аравии он организовал взрыв жилого комплекса Хобар-Тауэрс в Дахране, где были расквартированы американские военнослужащие. Погибло девятнадцать человек. Кроме того, его тень маячит за взрывами американских посольств в Кении и Танзании в августе 1998 года. Тогда было убито двести двадцать четыре человека и ранено более пяти тысяч. Последний раз этот парень напомнил о себе девять месяцев назад, в октябре 2000 года, когда произошло нападение на принадлежащее Соединенным Штатам судно «Коул», в результате которого погибло семнадцать моряков. И все это, повторяю, дело рук Усамы бен Ладена.

— Да, видно, он та еще сволочь. И чем же данный господин занимается сейчас?

— Живет в Афганистане.

— На пенсию, что ли, вышел?

— Я бы на твоем месте на это не рассчитывал, — ответила Кейт.

Мы направились к джипу.

— Куда теперь? — спросил я.

— Мы еще здесь не закончили, — ответила Кейт.

Признаться, я думал, что наша поездка — своего рода дань прошлому. Кроме того, эти места, по разумению моей супруги, должны были вдохновить меня на подвиг. Но, очевидно, за всем этим крылось что-то еще.

— Кажется, ты хотел допросить свидетеля? — спросила Кейт.

— Я хотел допросить много свидетелей.

— Сегодня вечером тебе придется ограничиться одним. — Кейт указала на заднюю дверь старого белого здания береговой охраны. — За этой дверью находится лестница, ведущая на пост наблюдения. Тебе нужно подняться на самый верх.

Было ясно, что Кейт со мной идти не собирается. Я не стал настаивать, открыл дверь и сразу оказался на лестнице.

Я начал подниматься по ступенькам и вскоре миновал четыре пролета. Это восхождение живо напомнило мне дом моего детства в восточной части Манхэттена. Там тоже не было лифта, и каждый день мне приходилось по несколько раз пешком преодолевать пять этажей. С тех пор я ненавижу лестницы.

Поднявшись еще на один пролет, я оказался в застекленном со всех сторон помещении наблюдательной башни. Свет здесь не горел, но я сумел разглядеть несколько столов и стульев, а также столик с телефонами, на краю которого помещалась портативная рация военного образца со светящимся индикатором. Доносившееся из нее негромкое потрескивание нарушало тишину комнаты.

Сквозь оконные стекла я видел ограждение узкого балкончика, проходившего по всему периметру верхнего этажа.

Казалось, здесь никого, кроме меня, нет. Быть может, я не туда попал? Но другой наблюдательной башни на базе не было.

Я открыл дверь и вышел на опоясывавший верхний этаж балкончик.

Летний вечер на море был хорош, а отсюда, сверху, казался еще более великолепным. Я сделал несколько шагов и остановился там, откуда можно было обозревать юго-западную часть горизонта. Глядя на залив Моричес-Бей, я видел барьерные острова и узкий пролив Моричес-Инлет, отделявший Файр-Айленд от песчаных дюн Уэстгемптона и национального парка Капсог-Бич, на пляже которого, выражаясь вульгарным языком полицейских патрульных, какой-то тип трахал свою подружку и, возможно, заснял на видеокамеру подробности катастрофы рейса № 800. Такого рода свидетельство могло бы заставить власти пересмотреть это давно уже отправленное в архив дело.

За заливами и барьерными островами открывался Атлантический океан, на поверхности которого светились огоньки рыбачьих лодок и больших океанских судов. На темном куполе небес мерцали звезды и мигали сигнальные огни авиалайнеров, направлявшихся к востоку и западу от побережья.

Я сосредоточил все внимание на двигавшемся в восточном направлении пассажирском самолете, который в эту минуту оказался как раз напротив заповедника Смит-Пойнт на Файр-Айленде. Самолет медленно поднимался и сейчас находился на высоте десяти-двенадцати тысяч футов в шести-восьми милях от берега. В этот момент он занимал примерно ту же точку в пространстве, что и рейс № 800 авиакомпании «Транс уорлд эйрлайнз» пять лет назад, и шел по воздушному коридору, по которому следовали вылетавшие из аэропорта Кеннеди в Европу авиалайнеры.

Я снова попытался представить себе, как выглядел предмет, который, по словам более чем двухсот свидетелей, поднялся с поверхности воды и устремился к самолету. Вполне возможно, вскоре мне предстояло встретиться с человеком, который видел этот предмет собственными глазами.

Я вернулся в помещение и уселся на вращающийся стул, так, чтобы видеть отверстие лестничного колодца. Через несколько минут ступени заскрипели и на лестнице послышались шаги. По привычке, а также потому, что я находился в полном одиночестве, я вытащил из закрепленной на щиколотке кобуры неуставной револьвер «смит-вессон» тридцать восьмого калибра и засунул его сзади за пояс брюк, прикрыв рукоять полой трикотажной рубашки, которую носил навыпуск. В следующий момент из люка в полу показались чьи-то голова и плечи. Кто-то поднимался по лестнице спиной ко мне. Выбравшись на поверхность, человек расправил плечи, огляделся и увидел меня.