Потрясение грани - Олег Артюхов

имело никакого смысла. Подъезд, в котором жила Елена, выгорел до кирпичных стен. Пожарные заканчивали работу, растаскивали дымящиеся головешки, сбрасывали сверху остатки обгоревшей мебели и отдирали с крыши листы опалённой кровли. На другой стороне улицы и в прилегающем сквере собралась толпа зевак, которых почему-то всегда привлекают пожары.

Я с трудом удержал рыдающую Елену, которая отчаянно рванулась в дымящийся подъезд. Она билась в моих руках, пока до неё не дошли слова Александра, несколько раз повторившего скороговоркой, что все жильцы живы и пострадавших нет. Эта новость и слова утешения немного успокоили Елену. Она перестала метаться, но всё ещё тупо смотрела на руины с обрушившимися перекрытиями.

Как известно, беда не ходит одна. Мы уже собирались отправиться в ближайшую гостиницу, где разместили погорельцев, когда на меня будто упала мрачная тень. Как всегда, вблизи источника смертельной опасности в затылок больно кольнуло, и в голове громко застучал метроном. Я ещё не успел ничего сообразить, а организм уже отреагировал. Сознание мгновенно изменилось, включился боевой режим, и весь мир окрасился энергиями и потоками намерений. Где же вы, чёртовы твари?

Затравленно озираясь, я попутно отметил, что вокруг начало твориться что-то неладное. Шум окружающей толпы усилился, из-за какой-то заварушки. Выделить кого-либо человеческой мешанине не предоставлялось возможным, но я понял, что в толпе появились носители агрессии, поскольку прежде жёлто-оранжевое пространство заполыхало красным цветом. И в этот самый момент я обнаружил то, что искал.

В реставрируемом и затянутом зелёной сеткой пятиэтажном доме напротив я засёк трёх субъектов с каким-то оружием. Один из них расположился в слуховом окошке чердака, другой – этажом ниже в угловом окне, а третий пристроился на строительных лесах третьего этажа. С этого момента счёт пошёл на секунды. Я совершенно не имел времени для раскачивания экстрарезерва и настройки на Стихии. В любой миг могла начаться ужасная бойня. Мы стояли, как на ладони, а вокруг волновалась толпа.

Я толкнул Елену к Александру и заорал:

– В укрытие!

Энергетика организма сразу перескочила на высший уровень «красного коридора». Время будто споткнулось и едва поползло, а потом и вовсе встало. Со всей скоростью, на которую был способен, я бросился к дому напротив и вверх по лестнице.

Жадно хватая ртом воздух, я ворвался на чердак, огляделся и сразу заметил одинокую тёмную фигуру снайпера, замершего в просвете окна. Замедлившееся время заморозило негодяя, превратив в чёрную статую. В невероятной ярости я согнул вверх ствол винтовки. Мне стоило большого труда не оторвать гаду башку, и я просто сломал ему правую руку.

Время по-прежнему было на моей стороне, и между тиком и таком продолжала тянуться вечность. Снайпер ещё продолжал целиться через прицел исковерканной винтовки, не догадываясь, что его рука переломана в двух местах, а я уже метнулся по чердаку к боковой лестнице, где этажом ниже находилась позиция ещё одного стрелка.

Неподвижный, как каменный истукан, подонок держал в руках тубус гранатомёта, или устройства очень на него похожего. Ого! Это уже выходило за рамки простого покушения. Здесь готовился теракт! Вероятно, он ожидал выстрела первого номера, чтобы накрыть всех, кто бросится к жертве.

Не растерзать его стоило мне ещё больших усилий. Я вышиб ногой из рук убийцы тубус, подтянул неподвижную фигуру и от всей души снизу накатил ему в челюсть. Если у него в башке что-нибудь сломается, пусть пеняет на себя. Медленно подлетев, он скрылся в просвете двери и загремел по лестнице.

То, что он загремел, означало, что время вернулось в прежнее русло. А, значит, у меня его почти не осталось, что и подтвердил душераздирающий вопль, донёсшийся с чердака. Одним прыжком я выпрыгнул в окно на строительные леса. Перескакивая со щита на щит, я бросился к приставной лестнице и скатился по ней на этаж вниз. Автомат третьего стрелка удобно устроился на поручне, глядя чёрным зрачком дула на толпу. С отчаянным воплем я кинулся на автоматчика, и уже на лету понял, что опоздал. Под оглушительный треск длинной очереди мы провалились вниз.

Крепко вцепившись в чёрный комбинезон, я падал среди досок, труб и мешков с цементом, пока внизу земля ощутимо не врезала мне по груди и руке. Оглушённый падением, ослеплённый пылью, яростью и пронзительной болью я дико заорал. Из-за накрывшей меня плотной тучи цемента я ничего не видел, но правой рукой крепко держал убийцу, который слабо шевелился где-то подо мной.

Конечно, третий этаж не бог весть какая высота, но трубы и доски здорово намяли мне бока. Пока я протирал запорошенные цементом глаза и размазывал кровь из разбитого носа, ко мне успел подскочить кто-то из стражей. Я попытался с его помощью встать, но ноги подкосились, и я свалился головой вперёд. Обескураженного падением, меня подхватили и поддержали сильные руки.

Как только верх и низ заняли свои места, я, прихрамывая и придерживая левую руку, кинулся туда, где оставил Елену. Оттолкнув зевак, я оказался рядом с ней и остановился, как вкопанный, с трудом сдерживая противную дрожь в ушибленной ноге. Увиденная картина заставила сжаться сердце, и я едва сдержал гневный крик.

На мокром асфальте среди разного обгоревшего хлама на земле лежал мёртвый страж с расплывшимся на груди тёмным пятном и залитой кровью головой. Над ним склонилась Елена и в голос плакала, упорно пытаясь помочь погибшему воину. Возле неё хлопотал Александр, а другой страж, тревожно оглядываясь, пытался прикрыть их от неизвестной опасности. Чуть дальше на бордюре сидел молодой парень, зажимая окровавленное плечо рукой. Рядом с ним неподвижно лежала какая-то женщина, которой уже оказывали помощь.

– Он зак-рыл меня со-обой, – рыдала Елена, продолжая тормошить тело.

На улице началась паника. Среди воплей и суеты чуть в стороне замелькали полицейские огни, и завыла сирена. Внутри меня тоже вопил внутренний голос, предупреждающей о близкой угрозе. Казалось бы, опасность устранена, но меня не покидало чувство враждебного присутствия. Я сосредоточился, просканировал пространство, и из-за пожарной машины на меня полыхнуло коричнево-фиолетовым цветом. Ага! Вот ты где, сука!

Я метнулся, в отчаянном желании вырвать «скорпиону» глотку, но мне помешали двое пожарных, уносящих раненного товарища. Пока я продирался через толпу, «скорпиона» и след простыл. Скрипя зубами от злости, я напряжённо высматривал врага, и вдруг почувствовал на плече сильную руку. Мгновенно повернувшись на каблуках, я еле успел остановить взметнувшийся для удара кулак.

– Надо пошевеливаться, – спокойно проговорил Александр, – сейчас тут будет не протолкнуться от погон и фуражек. Нам не нужны неприятности.

– Да. Здесь очень противный запашок. Уводи Елену. Оставь одного стража со мной. Двое пусть