Общая тетрадь - Татьяна Москвина

– О, нет, Джызус, нет! Мы не успели выплатить кредит за наш дом! На что мы будем жить, если ты прекратишь свои проповеди? Что будет с нашими крошками? Сара уже научилась зубами открывать пепси-колу, а Джон вчера самостоятельно выкакал целый сникерс!

– О, Мэри! Как ты хорошо воспитала моих детей! У меня есть план. Мы должны бежать во Францию.

– Но разве в этой дикой стране есть пепси-кола?

– Мужайся, Мэри. У нас нет другого выхода…

Вы еще не видели американского фильма с таким текстом? Вы его еще увидите. Потому что больной старикан Голливуд, давно сидящий в большой заднице (выражаюсь по-американски), решил от безнадежности обратиться к человеческой культуре. Идейный кризис! От гниющего монстра воняет на весь мир – это запах подгоревшего попкорна, ведь именно в попкорн современный Голливуд превратил великое искусство кино.

Но монстр не сдается. Чтобы как-то оживить свою мертвую продукцию и впарить ее миру, он готов на все. Даже открыть книгу. Даже заглянуть в музей. Там ведь что-то написано, в этих книгах, что-то висит в этих музеях? Ведь это можно использовать как приправу, отбить у очередного киногамбургера привкус тухлятины.

И вот самые дорогие для человеческой цивилизации имена идут на фарш. Христос с апостолами и Марией Магдалиной, Леонардо да Винчи с Джокондой, Исаак Ньютон с яблоком, Париж с Лувром и Лондон с Тауэром. Крестовые походы, тамплиеры, Ватикан, линия Розы и все возможные символы. Но не помогает, ничего не помогает.

Бездарный роман мистера Брауна испаряется из головы на следующий день. Бездарный фильм Ховарда даже дня не протянет. Скука смертная. Очень похоже, скажу вам как критик со стажем, на фильмы украинской студии имени Довженко семидесятых годов. Там тоже беспрерывно звучала лютая симфоническая музыка и было по шесть-семь финалов. То есть картина никак не могла закончиться, потому что она в художественном смысле и не начиналась. Видимо, отсутствие реальных творческих задач приводит к одним и тем же проблемам, и тут идеологическая диктатура, давившая на студию Довженко, оказывается равной диктатуре денег и масс, которая давит на Голливуд. И здесь когда-то работали Альфред Хичкок, Орсон Уэллс, здесь творит умница Тим Бартон? Глядя на пластмассовый, тупой, пустой, как гнилой орех, «Код да Винчи», в это трудно поверить. Жаль, пересмешник Мел Брукс состарился, вот была бы ему пожива…

Забалтывая и профанируя священные темы, фильм не озаботился своими прямыми обязанностями: сюжетом, характерами, ритмами. И получилось, что всю дорогу только то и происходит, что два унылых героя, мужского и женского рода, слоняются зачем-то по всему миру и несут чушь. Пожухлая Одри Тату играет некую Софи, которая в конце фильма оказывается прямым потомком Иисуса, с переносицы Тома Хэнкса не сходят две вертикальные морщины, отчего лицо прославленного актера кажется окаменевшим от горестного изумления: Боже, как я попал в эту дрянь, где мне нечего играть? Абсолютно непонятно, зачем этой картине живые актеры – персонажи только выиграли бы, если бы их нарисовали на компьютере, хотя и это бы не помогло, поскольку между ними нет отношений, нет истории. Ноль эротики! И это притом, что разглагольствуют весь фильм про священное женское начало, про союз мужчины и женщины, про плохую христианскую церковь, которая это святое женское начало репрессировала. А между героями даже тени притяжения нет.

Эх вы, скорбные головой. Да когда церковь якобы «репрессировала» женское начало, разнополых людей било и трясло от желания. А сейчас многие из них и глядеть друг на друга не хотят, до того опротивели друг дружке. Благодаря христианству образ жены и матери стал высоким, чистым, священным. Впрочем, мистер Браун возник не на пустом месте, и действительно, в человечестве бродят смутные сказки про обиженную богиню, да только эта тема не для слабых умов, не для профанации, не для мистера Брауна. Он не истину насчет мироустройства ищет, а делает свою коммерцию.

Книжки кто читает? В основном тетки. Тетки всего мира похожи. Им-то и льстит «Код да Винчи» – безбожно, безгранично и беспардонно. Утверждает, что их, бедных, обошли, обидели, подавили, обманули, что они вообще-то являют собой божественное начало в полный рост и зря их сжигали на кострах. Они, может быть, потомки Иисуса Христа, на минуточку!

На пустую голову «Код да Винчи» сильно вреден. Но это же нашей с вами головы не касается, правильно?

2006

Надо сказать, мы, русские, теперь довольно трезво смотрим на мир, понимая, что нас никто не любит и мы никого не любим. Да и никто никого не любит, так что все нормально. Перевелись всем скопом «на цифру»: вы нам то-то, а мы вам то-то, а если не столько, то тогда вот и нисколько.

И если американец или, например, датчанин начнет говорит глупости и гадости о России, никакой радужный флер более не заслонит наш суровый трезвый взор, и мы спокойно скажем – заткнись, урод. Вместо того чтобы по образцу прошлых лет холуйски кивать и вопить – ах, господин, спасибо, господин, как вы это верно подметили, господин.

И только одна нация почему-то находится у нас в привилегированном положении.

Какой-то остаточный, исторически сложившийся мираж окутывает образ «бель Франс», прекрасной Франции. По-прежнему все «русские княжны» готовы часами слушать «французика из Бордо», если вы помните третье действие пьесы «Горе от ума». Завравшегося французика по-прежнему никто не оборвет на полуслове, да и вообще не принято у нас связываться с этой нацией.

Остались в русской душе какие-то смутные сладкие надежды, воплощенные в слове «Франция». Оттого у нас процветают и называются «популярными писателями» абсолютно загадочные персонажи, имена которых в культурной Франции неприлично и упоминать. Как крапива, растут в наших книжных магазинах Фредерик Бегбедер и Бернард Вербер, бедные девицы покупают их центнерами, а лукавые журналисты именуют их жалкие почеркушки «мировыми бестселлерами». Будем надеяться, это действует остаточный «французский мираж», а не элементарная коррупция со стороны издательств.

Пишут Бегбедер и Вербер чудовищно. Не просто плохо, а невероятно, запредельно плохо, тупо, примитивно. Один спекулирует на сексуальные темы, другой на темы загробной жизни – на том, что волнует всякого обывателя. Так тупо и примитивно в России не пишут даже писатели третьего и четвертого сорта – у нас не принято. В сравнении с Бегбедером Оксана Робски – это А.П. Чехов, в сравнении с Вербером Сергей Лукьяненко – Данте и Гёте.

Но это бы ладно. Гадили бы в своем «лореале обитания» и не трогали бы хоть Россию, где процветают с позволения «княжон» всех мастей. Нет, этого никак наши «французики из Бордо» не могут. Со времен маркиза де Кюстина, который побывал в России два века назад, оставив ругательные мемуары, принято к обязательному исполнению: побывал в России – напиши гадость. Не побывал – тоже. Оттого в романе Бегбедера «Идеаль» мы найдем кучу глупых слов о России, где, правда, герой нашел свою любовь, малолетку по имени Лена Дойчева. (Круче этой невообразимой «Дойчевой» только полковник по фамилии Дюкусков из романа Вербера «Империя ангелов». Так и написано, без шуток: полковник Дюкусков!) Герой Бегбедера, сорокалетний развратный мерзавец, не находит ничего лучшего, как взорвать с горя храм Христа Спасителя. Который уже взорван в литературе много раз силами героев русских романов и повестей, так что французиков просили бы не беспокоиться!