📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыТайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном - Гастон Леру

Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном - Гастон Леру

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 107
Перейти на страницу:
ранен в руку.

Рультабийль глубоко задумался, после чего сказал:

– По-моему, господин Ларсан, есть кое-что похуже, нежели прямолинейная логика. Такой образ мышления свойствен иным полицейским, которые из самых лучших намерений приноравливают эту самую логику к своей версии. Не отрицайте, господин Фред, у вас уже есть подозрение относительно личности преступника, а то обстоятельство, что он ранен в руку, никак в вашу версию не укладывается. Поэтому вы стали искать и нашли другое объяснение. Это опасно, господин Фред, и весьма: сперва выбрать преступника, а уж потом добывать необходимые доказательства. Так можно далеко зайти… Берегитесь, господин Фред, вас ждет судебная ошибка!

Рультабийль, ухмыльнувшись, засунул руки в карманы и чуть насмешливо уставился своими хитрыми глазками на Большого Фреда. Ларсан молча разглядывал этого мальчишку, который вздумал с ним тягаться, затем пожал плечами и, не говоря ни слова, широко зашагал прочь, постукивая по земле длинной тростью. Рультабийль посмотрел ему вслед, потом повернулся к нам: на лице его было написано ликование.

– А ведь я его одолею! – радостно воскликнул он. – Одолею самого Большого Фреда. Я всех их разобью наголову. До Рультабийля им далеко. Большой Фред, прославленный, знаменитый Фред, несравненный Фред, рассуждает как недотепа! Как недотепа!

Репортер подпрыгнул, но тут же прекратил свои балетные па. Я проследил за его взглядом: Робер Дарзак с исказившимся лицом смотрел на тропинку, на которой его шаги отпечатались рядом со следами изящных штиблет. Разницы между ними не было!

Нам показалось, что Дарзака хватит удар: глаза его расширились от ужаса, он избегал нашего взгляда и правой рукой машинально теребил бородку, окаймлявшую его честное, мягкое лицо, на котором было написано отчаяние. В конце концов он взял себя в руки, изменившимся голосом объявил, что ему нужно вернуться в замок, и ушел.

– Вот дьявол! – пробормотал Рультабийль.

Вид у него тоже был удрученный. Он достал из бумажника листок и, как в предыдущий раз, вырезал из него отпечаток изящной штиблеты преступника, находившийся перед ним на земле. Затем он наложил его на след Дарзака. Они совпали полностью. Рультабийль поднялся и снова пробормотал:

– Вот дьявол!

Я не осмелился произнести ни слова, понимая, насколько серьезные мысли роятся в эти минуты в голове у Рультабийля.

– И все-таки я уверен, что Робер Дарзак – человек честный, – сказал он и увлек меня по направлению к трактиру «Донжон», видневшемуся примерно в километре подле небольшой купы деревьев.

Глава 10

«Придется есть мясо!»

Трактир «Донжон» выглядел довольно невзрачно, однако мне нравятся эти лачуги с их балками, прокопченными временем и дымом очага, эти трактиры эпохи дилижансов, эти покосившиеся домишки – воспоминания о давно прошедших годах. Они и по сей день цепляются за прошлое, за историю и навевают мысли о старых сказках дороги – сказках тех времен, когда с проезжими случались приключения.

Я сразу же понял, что за спиной у трактира «Донжон» добрых два века, а то и больше. Каменная облицовка и штукатурка местами осыпались, но стропила все еще отважно поддерживали ветхую крышу, которая слегка съехала вниз, словно фуражка с головы пьянчуги. Над входом на осеннем ветру дрожала железная вывеска. Местный художник изобразил на ней нечто вроде башни с остроконечной крышей и фонарем, напоминавшей донжон замка Гландье. Под вывеской на пороге трактира стоял довольно мрачного вида человек; он был, по-видимому, погружен в не очень-то веселые думы, если судить по глубоким морщинам на лбу и сурово сдвинутым густым бровям.

Когда мы подошли, он едва удостоил нас вниманием и не слишком любезно поинтересовался, не нужно ли нам чего. Это был, без сомнения, хозяин очаровательного жилища. Мы выразили желание позавтракать, однако он сообщил, что у него провизии никакой нет и услужить нам он затрудняется. В глазах у него при этом горела злоба, объяснить которую я был не в состоянии.

– Можете нас накормить, мы не из полиции, – сказал Рультабийль.

– Полиции я не боюсь, – ответил мужчина, – я вообще никого не боюсь.

Я стал было подавать своему другу знаки, что лучше нам не настаивать, но тот, явно желая во что бы то ни стало проникнуть в трактир, проскользнул мимо хозяина и вошел внутрь.

– Идите сюда, – позвал он, – здесь очень славно.

И действительно, в очаге весело трещали поленья. Мы подошли поближе и протянули руки к огню: этим утром уже чувствовалось приближение зимы. Внутри было довольно просторно; там помещались два больших стола, несколько скамеек и прилавок, заставленный бутылками с сиропом и спиртным. Три окна комнаты выходили на дорогу. На висевшей на стене олеографии юная парижанка лихо поднимала стакан, восхваляя достоинства нового вермута. На каминной полке трактирщик расставил множество керамических и фаянсовых кувшинов и кружек.

– На таком очаге хорошо жарить цыпленка, – заметил Рультабийль.

– Нет у нас цыпленка, – ответил хозяин. – Даже дрянного кролика и того нет.

– Я вижу, – продолжал мой друг с насмешливостью, которая меня удивила, – что нам теперь придется есть мясо!

Признаюсь, я ничего не понял. Почему Рультабийль сказал, что нам теперь придется есть мясо? И почему трактирщик, едва услышав эту фразу, проглотил сорвавшееся у него с языка проклятие и выразил готовность быть к нашим услугам – точно так же, как Робер Дарзак, когда услышал вещие слова о домике священника и саде? Решительно, мой друг обладал даром объясняться с людьми совершенно непонятным для меня образом. Я сказал ему об этом, он улыбнулся. Я предпочел бы, чтобы Рультабийль соблаговолил объясниться, но он приложил палец к губам, очевидно давая мне понять, что не только не хочет говорить об этом сам, но и мне не советует. Тем временем трактирщик, открыв маленькую дверь, крикнул, чтобы ему принесли полдюжины яиц и кусок филе. Поручение это было выполнено миловидной молоденькой женщиной с изумительными белокурыми волосами, с любопытством поглядывавшей на нас своими чудными большими глазами. Трактирщик грубо сказал ей:

– Убирайся! И не вздумай показываться на глаза, если придет тот, в зеленом!

Она скрылась. Рультабийль завладел миской с яйцами и тарелкой с мясом, поставил их осторожно рядом с собой, затем снял с крюка сковороду и рашпер и принялся готовить омлет и бифштекс. Заказав две внушительные бутылки сидра, он вовсе перестал интересоваться хозяином – так же, впрочем, как и тот им. Хозяин лишь время от времени посматривал то на Рультабийля, то на меня с плохо скрытым беспокойством. Накрыв стол у окна, он предоставил стряпать нам самим. Внезапно я услышал, как он пробормотал:

– А, все ж таки пожаловал!

Человек в зеленом бархатном костюме и с такого же цвета фуражкой на голове спокойно шел по дороге, куря трубку. Через плечо у него было ружье; двигался человек с почти что аристократической непринужденностью. Лет сорока пяти, с седеющими волосами и усами, в пенсне, мужчина был замечательно красив. Проходя мимо трактира, он чуть помедлил, как бы раздумывая, зайти или нет, бросил взгляд в нашу сторону, выпустил несколько клубов дыма и с той же беспечностью двинулся дальше.

Мы с Рультабийлем посмотрели на трактирщика. Глаза, мечущие молнии, стиснутые кулаки, дрожащие губы – все указывало на обуревавшие его чувства.

– Правильно сделал, что не зашел, – прошипел он.

– Кто это? – поинтересовался Рультабийль, переворачивая омлет.

– Человек в зеленом! – проворчал трактирщик. – Вы его не знаете? Тем лучше для вас. Такому знакомству радоваться не приходится. Это лесник господина Стейнджерсона.

– Похоже, вы его не слишком-то жалуете? – спросил Рультабийль, продолжая заниматься омлетом.

– Его, сударь, в деревне никто не жалует. Он гордец; когда-то был богат, а теперь зол на всех, кто видит, что ради пропитания он пошел в услужение. Ведь лесник – такой же лакей, как и прочие, верно? Клянусь, говорят, что хозяин Гландье – он, что все земли и леса принадлежат ему. Он не позволит бедняку съесть кусок хлеба на траве, «на его траве»!

– А к вам он заходит?

– Даже слишком часто. Но я дал ему понять, что его физиономия мне не нравится. Правда, уже месяц, как он не появляется, будто трактира «Донжон» для него никогда и не существовало! У него, видите ли, нет времени! А откуда ему взяться, если малый ухлестывает за хозяйкой «Трех лилий» в Сен-Мишеле? А теперь вот разругался со своей полюбовницей, так ищет, где провести время. Бабник, юбочник, негодяй! Все порядочные люди терпеть его не могут. Привратникам в замке он просто уже опротивел, этот тип в зеленом!

– Так вы считаете привратников людьми порядочными, господин трактирщик?

– Зовите меня просто по имени: папаша Матье.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 107
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?