Туман войны - Алексей Колентьев

Результаты по программе были просто ошеломляющими: найденная в Перу сфера таила в себе сотни тысяч терабайт информации, на расшифровку только десятой доли которой у их группы ушло более шести лет. Способ записи напоминал простейший двоичный код, а ключом послужила надпись на камне, под которым и нашли сферу. Артефакт был величиной с крупную горошину и едва заметно мерцал, вспыхивая лиловым светом. Данные записывались на носитель, который все звали просто «сферой», казалось, без какой-либо логики: рядом лежали данные по фармакологии, и тут же всплывало описание некоего оружия, а далее следовали гигабайты текста, определенно напоминавшего некую стихотворную поэму. Само собой, оружие интересовало хозяев Шона более всего, но, как выяснилось после полугода упорной работы над расшифровкой данных, все записанное на сфере и было оружием. Бессистемные на первый взгляд массивы информации давали представление о том, как и из чего можно создать армию непобедимых солдат. Неуязвимых, быстрых и практически не нуждающихся в сне и отдыхе. Эндерса подключили уже на этапе доводки опытных образцов до создания прототипа того, что теперь именовалось тактическим комплексом «Nebula». Работа велась в строжайшей тайне, даже русские толком ничего не разнюхали — им скормили историю про новое космическое оружие, и даже позволили контролируемую утечку «дезы» на данную тему.

Комплекс представлял собой нечто вроде защитного костюма, позволяющего своему владельцу поднимать до трехсот килограммов полезной нагрузки, и обладал уникальными камуфлирующими свойствами. Но что самое главное — снижал урон, наносимый солдату, почти на сорок процентов, за счет комбинации полимеров, из которых он создавался, а также целого набора боевых стимуляторов, снижающих восприимчивость к боли, заглушающих также и инстинкт самосохранения. При этом каждый солдат развивал скорость на марше под тридцать миль в час[30]и мог поддерживать ее в течение шести часов без особого ущерба для здоровья.

Управление функциями костюма осуществлялось усилием мысли, чему способствовал тонкий слой желеобразного бесцветного геля, которым тело солдата окутывалось полностью. Далее шел термоизолирующий костюм, поддерживающий постоянную температуру тела и отводящий избыточное тепло и энергию, возникающую при попадании пуль и осколков, в накопители тончайших аккумуляторов, подобно плитке покрывающих внешний слой термокостюма. Далее шла броня, сотканная из сотен тысяч микроволокон прочнейшего полимера, имеющего пластичность обычной ткани и обладающего прочностью броневой стали.

Но главным свойством «пластали», как решено было назвать полимер, являлась необычная вязкость текстур. Пули увязали в такой броне, теряя почти половину своей энергии, и в конце концов сминались, не пройдя и трети защитного слоя. При этом боец ощущал едва ли треть той силы, с которой пуля ударяла в него, а остаточный незначительный эффект запреградного воздействия компенсировался мгновенно впрыскивающимися в кровь стимуляторами. Шлем оснащался системой кругового обзора. Бойцу не нужно было вертеть головой — любое движение справа, слева или позади мгновенно выводилось на внутренний дисплей смотрового забрала.

Внешне костюм не сильно увеличивал габариты бойца, делая его чуть массивнее. Солдат в костюме напоминал рыцаря в латах, но лишенного угловатости и массивности древних воинов. Изначально цвет брони был матово-серым, но стоило включить репликатор сред, как волокна брони имитировали цвет, доминирующий вокруг; солдат не исчезал полностью, но на расстоянии тридцати футов его было очень трудно отделить от общего фона. Это обстоятельство и стало роковым для бойцов взвода морских пехотинцев, игравших роль условного противника: группа из четырех бойцов пропустила цепь и технику через свои позиции и ударила в тыл и правый фланг. И техника и люди погибли почти одновременно, не успев ни разу выстрелить в ответ или сообщить о нападении. Сервоприводы прятались в суставах рук и ног, позволяя прыгать на высоту до двенадцати футов и сгибать двутавровую балку без особых усилий.

Загвоздка была только с оружием, но это быстро было решено: за штатную стрелковую единицу был принят пулемет М60, который существенно доработали, снабдив оптико-визионной системой наведения, позволяющей быстро наводить оружие на цель, не вскидывая его к плечу. Бойцу достаточно было лишь повернуть голову и найти врага взглядом, совместив две прицельные марки. Снайпера вооружили прототипом крупнокалиберной винтовки пятидесятого калибра, его задача была прикрывать подразделение и давать сигнал к началу действий. Решено было сделать его командиром подразделения. Остальные же пятеро обладали достаточной огневой мощью, чтобы вообще забыть про другие средства поддержки на стадии непосредственного огневого контакта с противником. В ранце за спиной боец нес четыре тысячи патронов и, кроме этого, мог осилить еще до пятидесяти килограммов полезной нагрузки. Снайпер дополнительной нагрузки не имел, да и задачи у него были несколько иными. При всей, казалось бы, загруженности отпадала необходимость нести дополнительное снаряжение и припасы: солдат не нуждался в сне и питании десять суток, а по истечении этого времени мог довольствоваться сублимированным в таблетки рационом, продлевающим срок автономного существования солдата вдвое.

По своим возможностям это было сродни атомной бомбе — таким бойцам почти ничего не угрожало в бою. Единственным минусом была зависимость от сферы как ретранслятора энергии, и всего обмена телеметрической информацией внутри подразделения и с группой тактического командования. Батарей самого костюма едва хватало на сорок минут автономной работы. Проблемы были и со спутниковой группировкой: сигнал запаздывал на доли секунды из-за несовершенства аппаратуры спутников, что существенно сужало свободу маневра подразделения. Но все это были частности, которые не портили перспективы развития проекта в целом.

Нужно ли говорить, что министерские шишки уже получили все эти данные от руководителя проекта — полковника Тэлли. Сам полковник был довольно незаурядной личностью, с дипломом знаменитого MIT,[31]гарвардской степенью доктора философии и весьма циничным взглядом на мир вообще и на технический прогресс в частности. Тэлли завербовался в армию после окончательного вывода войск из вьетнамской мясорубки в 1976 году и возглавил комиссию при объединенном комитете начальников штабов, взяв под свое крыло всяких полоумных искателей сокровищ и пришельцев. С тех самых пор он фанатично искал по всему свету чудеса, как настоящие, так и мнимые.

И вот, перевернув горы шлака и нагромождений из всевозможных слухов, суеверий и домыслов, Тэлли вышел на этот затерянный перуанский храм. Находка оказалась своевременной — после Вьетнама в чудеса уже никто не верил. Предпочитая старую добрую «ядерную дубинку», сенатский комитет по обороне урезал финансирование, почти две трети проектов, которые курировал полковник, были заморожены, а сотрудников раскидали по разным подразделениям. Многих просто уволили. Тэлли скрежетал зубами, ругался с большезвездными генералами и тогдашним главой комитета сенатором Финнеганом, но все тщетно — нужен был прорыв, требовалось настоящее чудо. После нескольких лет работы ему наконец-то есть что показать: настоящие супервоины, не знающие страха, стремительные и почти неуязвимые.