Осада - Олег Мушинский

Он чуть было не сказал «прятался», но вовремя сообразил, что после этого на сотрудничество со стороны Локерли можно даже не надеяться. Лучник все равно понял его правильно и нахмурился.

– Там вы могли слышать, что происходит на галерее, – продолжил Тимофей. – Или даже видеть.

Локерли на этот раз нахмурился задумчиво, потом сказал:

– Видеть – точно нет. Дверь была закрыта, да и я больше в окно за врагом наблюдал. Слышать… Пожалуй, тоже нет. Там, как вы помните, было весьма шумно. Я даже, как барон подошел, не услышал, пока он в ухо не рявкнул. Я там чуть на месте не… не принял его за сарацина.

– Понятно. – Тимофей кивнул.

– Но я рыцаря не убивал, если вы к тому клоните, – добавил Локерли. – Я ведь не сбежал.

– А если бы убил – сбежал бы сразу? – спросил Тимофей.

– Конечно, – легко отозвался Локерли. – Когда нас за камнями отправили, вскочил бы на коня – и только вы меня и видели. Я барона знаю еще по Триполи. Ему повесить человека – раз плюнуть.

При этих словах караван-баши заметно побледнел. Рог на главной башне подал сигнал к смене караула. Тимофей поднялся.

– Что ж, – сказал он, – пойду порасспрашиваю других. Если вдруг вспомните или услышите что-нибудь про убийство сэра Жерара, дайте мне знать.

– И какова будет ваша благодарность? – сразу спросил Локерли.

– Я не дам барону повесить вашего хозяина, – ответил ему Тимофей.

Судя по выражению лица Локерли, он рассчитывал на иной ответ. Караван-баши, напротив, это вполне устраивало, и он клятвенно заверил Тимофея, что, если он вдруг узнает, кто убийца, – тотчас выдаст его мастеру.

* * *

На ловца, как говорится, и зверь бежит. С поста сменился Мартин. Тихонько насвистывая себе под нос, крестоносец шел мимо главной башни.

Это был невысокий крепкий мужчина. По возрасту скорее всего ровесник Тимофея, хотя седина в висках намекала, что повидал он за эти годы гораздо больше. Его стоптанные сапоги впитали пыль тысячи дорог, а сюрко настолько выцвел, что теперь только со слов Мартина и можно было узнать, что когда-то тот был небесно-синего цвета.

Тимофей окликнул крестоносца.

– Чем могу помочь, мастер? – отозвался Мартин.

– Есть у меня кое-какие вопросы, – сказал Тимофей. – О сегодняшнем бое.

– Это сколько угодно, – ответил Мартин. – Только у меня, пока стоял на посту, совсем в горле пересохло.

– Так у меня в казарме найдется, чем его промочить, – сказал Тимофей.

– Тогда я весь ваш, – легко откликнулся Мартин.

Казармой в крепости называли галереи западной, самой дальней от ворот стены. Их, конечно, основательно перестроили. Верхняя галерея превратилась в кельи для рядовых госпитальеров. Для сэра Жерара, как предводителя отряда, отвели покои в главной башне, на том же этаже, где располагались покои барона, а все прочие рыцари ордена практиковали смирение в тесных, хотя и персональных, каморках.

Нижняя галерея была разделена пополам. Справа обитали простые крестоносцы, левую половину занимала трапезная для них же. Рыцари обедали в главной башне. Пол в трапезной был земляной, но его регулярно подметали. На полу стояли столы и скамьи. Справа от входа размещался очаг, а рядом с ним – здоровенная бочка с водой. Она так давно там стояла, что уже вросла в землю. Слуги наполняли ее поутру из крепостного колодца. Пить эту воду было можно, но она нисколько не освежала.

За крайним столом долговязый крестоносец с каким-то паломником играли в кости. Еще человек пять наблюдали за игрой. Тимофей сходил в свою комнату и принес бурдюк с вином. Его комната располагалась на первом этаже, поскольку даже мастеру-горожанину не по статусу жить наравне с рыцарями, зато она была вдвое просторнее, чем келья госпитальера. Мартин тем временем раздобыл две деревянные кружки, и они расположились у стены, подальше от игроков.

– По рецепту или не будем здоровьем рисковать? – спросил Тимофей.

За последний месяц эта фраза стала дежурной шуткой в гарнизоне. Знающие люди говорили, будто бы вино убивает в воде всякую заразу. Византийский лекарь подтвердил это и даже огласил правильный рецепт: на две меры воды следовало добавить всего одну меру вина. Однако тут уже каждый сам решал, насколько он беспокоится о своем здоровье. Кто-то вливал вино строго по рецепту, кто-то предпочитал обеззаразить поосновательнее, а кто-то водой лишь кружки споласкивал.

– Здоровье у нас одно, – сказал Мартин.

– Значит, не будем, – подвел итог Тимофей, разливая вино по кружкам.

В бурдюке плескалось отличное кипрское. Тимофей купил его в Триполи и берег для особого случая. Такое действительно не стоило разбавлять водой.

Они выпили.

– Доброе вино у вас, мастер, – похвалил Мартин. – Так чем я могу вам помочь?

– Командор поручил мне дознаться, кто все-таки убил сэра Жерара, – ответил Тимофей. – А ты стоял неподалеку на часах, может, и слышал чего-нибудь.

Мартин помотал головой.

– Извините, мастер, тут я вам ничем помочь не смогу, – сказал он. – Как только тревогу подняли, я на стену побежал. При общей тревоге только те, кто на башнях, на местах остаются. Бойцов у нас маловато, поэтому такое правило.

– Понятно, – сказал Тимофей.

Раньше он на это внимания не обращал.

– А сэр Жерар, когда я уходил, еще только паломников гонял, – продолжил Мартин. – Те вдруг тоже на войну собрались. Что, думаете, кто-то из них его пырнул?

– Вряд ли, – ответил Тимофей.

Стук костей по соседней столешнице оборвался громким и полным досады восклицанием. Должно быть, последний бросок оказался на редкость неудачным.

– Разве что кто-то из них мечтал снискать славу в бою, – добавил Тимофей. – А сэр Жерар услал всех в самый тыл. Да только я сомневаюсь, что среди них нашелся такой молодец.

– Ну да, – согласился Мартин. – Что ему, сарацинов для них жалко, что ли? Этого добра тут полно. Он же этих болванов прогнал, чтобы под ногами не путались. Будь там воины, лишними бы они точно не были. Нет, мастер, если это не караванщик за жену его прирезал, я даже не знаю, что и думать.

– Вопрос в том, действительно ли сэр Жерар ухаживал за чужой женой? Все-таки рыцарь ордена уже наполовину монах. Хотя, конечно, в таком деле иногда достаточно пустых слухов, чтобы муж вспылил.

– Да какие там слухи, мастер?! – Мартин широко ухмыльнулся. – Я ж его видел с ней. Тоже мне, образец благочестия! Перья распушил, будто тетерев на току. Так и вился вокруг нее. Да точно муж его прирезал. Если бы к моей жене такой тетерев подлетел, я бы его быстро ощипал. А что караванщик потом вывернулся, так в петлю-то никому не охота. Скажем прямо, он тут в своем праве. Был бы рыцарем, мог бы того на честный бой вызвать, а так… Хотя что так-то? Он ведь и так не в спину ударил.