Фарамунд - Юрий Никитин

— Ты, в самом деле, можешь видеть будущее?

— Я могу, — ответила она негромко, — видетьнити будущего... Но по какой пойдешь... Что томит тебя?

Он сказал с неожиданной злостью:

— Если бы я знал! Моя душа как в огне. Во мне такмного, а выговорить я не могу. Говорят, потому волк и воет, что петь неумеет!.. Мне хуже, чем волку, я не могу даже взвыть. Меня тянет неведомая сила,как осень птиц заставляет собираться в стаи и улетать в неведомые края. Сколькоих долетает?

Она вздрогнула, плечи зябко передернулись:

— Не знаю. Улетают... и улетают. Потом возвращаются.

— А я не знаю... Меня просто тянет в эти неведомыекрая. Где-то есть... Ну, не знаю, но что-то есть? Здесь мое тело, а сердце...или душа, уносится вдаль, перелетает через реки, поднимается в высокие горы,видит дивные страны и народы! Если я буду здесь, а сердце — там, то я засохнубез своего сердца. Я умру, и люди будут дивиться, потому что никто не пойметтакой болезни...

Она долго смотрела в его лицо. Мудрые серые глазастановились все печальнее.

— Ребенок, — сказала она тихо, — какой же тыребенок... Какая здесь страна — одни дети вокруг! Весь север заселен детьми,живущими в телах взрослых мужчин! А дети беспечны и романтичны.

Фарамунд сказал досадливо:

— Ты говоришь непонятные слова!

— Мой народ, — сказала она так тихо, что он едвауслышал, — стар... Даже дети рождаются уже старыми. Мудрыми. Никто из нихне погонится за промелькнувшей феей, потому что фей не бывает. Никто не пойдетраскапывать нору подземного рудокопа в поисках клада, потому что все этовыдумки о подземном малом народце. Мы были мудрыми, но пришли вы... людисевера, беспечные и жестокие дети!.. Теперь наш мир в руинах, а вы на егопепелище строите новый мир... И вы его построите, если не...

Ее голос оборвался. Он спросил нетерпеливо:

— Что?

— Если не успеете стать взрослыми, — сказала онажутким голосом, от которого у него по спине побежали мурашки. — Всеимперии строили дети, не успевшие повзрослеть. Взрослые не строят! Они знают,что все бесполезно, что все возвращается на круги своя...

Он чувствовал раздражение. Она говорила непонятно, он ужежалел, что послушался кузнеца и заглянул к этой женщине, последней, какговорили, в этих краях римлянке, хотя так и не понял, что это значит.

— Я пойду, — сказал он, поднимаясь. — Мненадо работать.

— Иди, — ответила она так, словно от ее позволениячто-то зависело. — А когда соберешься в полет, бери с собой таких жедетей. Которые в облаках видят сказочные дворцы, диковинных зверей, Толькотакие могут перевернуть мир.

Он буркнул:

— Их все видят.

Она покачала головой:

— В моем Риме... их не видят даже дети.

От колдуньи возвращался раздраженный и еще более смятенный,чем шел к ней. Она не только не сказала, кто он, но запутала еще больше.Однако, странно, эта старая женщина как будто бы поняла или ощутила отголосоктой бури, что терзает его глубоко внутри.

Временами ему хотелось плакать, настолько грудь теснилостранным чувством, щемящим и зовущим, словно он тоже должен был оттолкнуться отземли и полететь в дальние края, неведомые и потому волшебные, а во времяполета рассматривать внизу крохотных скачущих всадников, похожие на ручьи реки,игрушечные города...

Во дворе его словно бы ждал Свен. Хозяин стоял, широкорасставив ноги, сам широкий и неопрятный, похожий на копну, морда опухла сперепоя, глаза заплыли, едва-едва смотрят через щелочки.

— Подойди сюда, — велел он.

— Слушаю, хозяин, — ответил Фарамунд покорно.

Свен придирчиво ощупал ему плечи, ткнул кулаком в грудь,заставил открыть рот и осмотрел зубы. Фарамунд чувствовал, как в груди разгораетсяпламя гнева.

— Вроде бы здоров, — определил Свен. — Ну, насевере, говорят, слабые вовсе не выживают... Иди за мной.

Гнард Железный, кузнец, встретил их на пороге. Свен кивнул всторону Фарамунда, кузнец вытирал закопченные ладони в кожаный передник, Фарамундаоглядел с некоторым восхищением:

— Хоть и худой, как щепка, но такие мышцы не скроешь.Да и вообще что-то в нем есть... Эй, так и не вспомнил, кто ты есть?.. Я тожене знаю, в каком племени встречаются парни с такими плечами и такой грудью...Хозяин, на него разве что панцирь Теда Большенога налезет! Если подлатать,конечно.

Фарамунд, нехотя, по его знаку сбросил рубашку. Кузнец ткнулпальцем под ребро, заставил вскинуть руки, повернуться. С другой стороныпридирчиво рассматривал Фарамунда Свен.

По всему телу этого человека, найденного в лесу, вздувалисьбагровые рубцы, Из трех самых широких все еще проступает сукровица, но в целомтело оставалось чистым. Ни шрамов, ни рубцов, словно единственных случай, когдаэтот Фарамунд попал в схватку, был тот, в лесу.

— А велика прореха? — буркнул Свен.

— Дык один ворот остался, — ответил кузнец весело.Хохотнул над своей шуткой, добавил деловито: — Вообще-то только бок зашить.Только турьей кожи больше нет, но воловьей заделаю.

Свен кивнул:

— Ладно, делай. Может быть, это все и зря...

— Почему зря?

— Драться кулаками, — сказал Свен, — этоодно, а с мечом в руке — другое. Простолюдины не страшатся кулаков, привыкли. Авот вид обнаженной стали повергает в страх, кровь холодеет в жилах. Толькоотважный душой не дрогнет, не отведет взгляд!

Гнард сказал задумчиво:

— Этот не отведет. Видно же, что он из диких людейсевера. А там еще не разделились на черную и белую кость. Они как звери, ажелезом овладели совсем недавно. Мечи у них тяжеленные, стали еще не знают,потому с мечами ходят все, от мала до велика. Слабые мрут на холоде еще вдетстве, выживают только вот такие...

Свен кивнул:

— Умеет он обращаться с мечом или нет... сейчас узнаем.

Голос его звучал зловеще. Фарамунд пошел за ним следом, всееще обнаженный до пояса. Солнечные свет заиграл на его костлявых плечах, однакоопытный глаз мог оценить их ширину, гибкие мышцы и толстые сухожилия, чтооплели руки и весь торс, как сытые змеи.

На заднем дворе у кузницы на бревне сидели двое в кожаныхпанцирях, с настоящими железными шапками на головах. У обоих вид опытныхвоинов, лица в шрамах, оба одинаково поджарые, угрюмые, а сидят с таким видом,словно здесь все принадлежит им, а над ними только сам Свен Из Моря, что, насамом деле, и было правдой.

— Гурган, — велел Свен, — дай свой мечэтому... Фарамунду. А ты, Личипильд, проверь, умеет ли он держать в рукахчто-то еще, кроме вил для уборки навоза!