Космос. Марс - Никита Андреев

— Командир был уже мертв?

Покровский покивал.

— Я видел его тело, снаружи, когда отстыковал реакторный. У меня тогда был реактивный ранец, и я мог подлететь и забрать его. Я понял, что не смог бы вернуться с телом обратно, последний шлюз заклинило, осталась узкая щель. Ранец я бросил снаружи, он до сих пор висит там, на обратной стороне главного.

— Почему ты согласился снова лететь?

Покровский вдруг заулыбался и похлопал Молчанова по плечу.

— Летописец, ну хитрюга, ей богу. Ты и так все знаешь обо мне. А к сеансу мозгоправства ты меня не склонишь.

Молчанов на самом деле знал о нем все. Доступ к личному делу каждого члена экипажа имел только он. Болезни, страхи и радости, интимные подробности жизни — все от рождения и до сегодняшнего дня. Покровский в последующие десять лет неоднократно подавал рапорт на восстановление в отряд космонавтов и ему вновь и вновь приходил отказ из-за проблем со здоровьем. Нет, физически он был абсолютно здоров, врачей пугало его психопатическое состояние. Покровский отказывался проходить обследование, грубил врачам, угрожал расправой. Последнему, поставившему отказную печать едва не свернул шею. За это отсидел полгода в тюрьме, затем вышел и, как он сам заявил, решил начать с чистого листа. Если бы в мире остался еще один космонавт с его опытом, дорога на борт Прайма-1479 была бы для него закрыта.

— Я могу назначить стимуляторы сна, — говорил Молчанов. — На три, на пять часов как захочешь. Они абсолютно безвредны, эффект будет даже лучше, чем от обычного сна.

— Оставь лучше себе.

— Недосыпание приводит к проблемам с координацией. Завтра тебе нужна холодная голова.

Молчанов вдруг заговорил, как Омар Дюпре. Покровский стукнул себя по щекам, потом закрыл глаза, вытянул руки и поочередно притронулся указательными пальцами к носу.

— Разве я похож на того, у кого есть проблемы? Да брось ты, бабу прям нашел. У меня стаж на орбите семьсот сорок суток. Знаю, как и когда нужно спать.

Молчанов сдался. Если у Покровского будут проблемы с работоспособностью, Омар Дюпре это заметит. Покровского отстранят, а Молчанов легко снимет с себя ответственность. Вот и поделом ему будет.

— А ты в бога веришь, летописец?

Молчанов пожал плечами.

— Не думаю об этом.

Покровский прищурился, поджал подбородок и оглядел планету, словно хищный ястреб, облетавший владения.

— Господь, когда создавал этот мир также смотрел на него сверху, как и мы с тобой. Отсюда его творение кажется таким идеальным, чистым, — лицо Покровского покраснело. На горизонте проглядывался свет от восходящего солнца. — А спускаешься вниз и всюду грязь, кровь и смердящие трупы. Вот так мы распорядились его даром. Срубили все деревья, выстроили стены на костях, люди мрут с голоду. Мы уничтожили все, и жажда снова проснулась. Мало смертей, мало разрушений. Полезли в чужой мир.

— Мы летим спасать, а не разрушать.

— На чью бы территорию не ступил человек, он несет за собой смерть. Сам взгляни, больше не сыскать на земле ни льва, ни медведя.

— Они живут в резервациях. Там их охраняют и им ничего не угрожает.

Покровский сделал широкий приветственный жест.

— Располагайтесь марсиане, чувствуйте себя как дома. А на решетки не обращайте внимания и на уколы, да на деревья пластиковые. Добро пожаловать в свободные резервации.

Молчанов ответил после недолгой заминки с полной решимостью:

— Я не позволю чтобы с ними что-то случилось. Обещаю.

Покровский одобрительно подмигнул.

— Ты нравишься мне, летописец. Бошка у тебя на плечах, а это главное. Не пытаешься притворяться как эти… Ну ты понял, друзья наши. Искренний ты, душевный.

Внезапно Покровский потянулся ближе к Молчанову и заговорил вполголоса:

— Ты уже не на Земле, но не забывай кто ты и откуда. Мы с тобой одной крови, должны горой друг за друга стоять, понимаешь? — Покровский тыкнул Молчанову пальцем в лоб. — Янки сегодня лепечут одно, завтра другое. Все наши знают, что им нельзя доверять. Слышал, как вояка сегодня весь брифинг лепетал, мол реактор доработан, проблемы устранены?

Молчанов кивнул. Конечно он слышал и ответ командира Стивенсона серьезно его обнадежил.

— Знаешь где этот движок был последние десять лет, а? В заброшенном японском складе под грудой бетона валялся. Еле завалы разобрали, чтобы подобраться к нему. Что смогли отыскали, слепили и вперед, народ же просит, требует спасать красных обезьянок. А заработает или нет, да и черт с ним. Главное каждый свое выполнил, отчитался и урвал. Когда еще такой бал, следующий будет…

— Тогда зачем так говорит, командир то? — спросил Молчанов.

— Запомни, для янки все вокруг шоу. Они отбор в экипаж умудрились превратить в цирк шапито. Так заврались, что и сами начали верить в свою ложь, мол все хорошо, все рассчитано, да-да знаем, слышали уже такое сто раз. Подтирай потом за ними, а что случись, не виноваты мы. Думают написали свод правил, на компьютере посчитали и все заработает, само собой. Хрена с два. Русских они не проведут — меня и тебя! Если что я же могу на тебя рассчитывать, правда?

— Чтобы сделать что? — осторожно спросил Молчанов.

— Долететь в целости и сохранности. А ты что подумал?

— Само собой.

— А еще это дурацкое название — Прайм-1479. Кто вообще придумал эту ахинею?

— Прайм означает главный, подразумевается, что эта миссия главная космическая одиссея человечества. Ну а 1479 — это количество минут в марсианских сутках.

— Да, знаю я про перевод. О другом я. Ну чем им наши предложения не угодили: Циолковский, Надежда, покоритель, наконец. Чувствуешь, как звучит? А главное душевно, по-настоящему. Сразу эмоции вызывает, вот здесь, в груди. А тут Прайм-1479, констатация факта и больше ничего, как запись на экране компьютера.

— Как медицинский факт.

Покровский рассмеялся, затем похлопал его по груди, совсем легонько, по-дружески.

— Ладно, прав ты, хорошо с тобой да лучше… — он зевнул. — Лучше я вздремну чуток. Утром нужно выполнить еще кучу работы перед стартом.

— Может я могу помочь? — предложил Молчанов.

Покровский уже вылетел из купола, но затем вернулся головой вниз.

— Мои эксперименты начнутся после старта, — продолжил Молчанов. — Так что у меня, можно сказать, пока свободный график.

— Нужно протестировать выходные скафандры, на случай ЧП. Справишься?

— Без проблем.

— Отлично.

Покровский подмигнул и скрылся из виду.

Солнце выглянуло из-за Земли, словно никуда и не скрывалось. Реки, которые извивались среди равнин и гор, соединялись в моря, а те в бескрайние голубые океаны и все прикрывалось сверху глазированными облачками, словно праздничный торт. Чистая красота.