Е-18. Летние каникулы - Кнут Фалдбаккен

А прямо перед собой он увидел деревья! Небольшой лесок, который он никогда не замечал раньше. И когда ему, наконец, удалось распрямиться, он увидел, что автомобиль стоит посреди лужайки. Один только Бог знает, когда и как они оказались здесь, отсюда вроде сразу и не выберешься. Господи, в каком же состоянии они были, когда уехали из Аскера. Да уж, хороши!

Несмотря на головную боль, ломоту во всем теле, пересохшее небо, усмешка тронула его губы: Господи, да ведь они отправились-таки в путешествие! Вот что он затеял. Назад пути нет, в путь, так в путь, и только вперед. Вперед, на юг, вдоль южного побережья. Вот оно, воплощение летней мечты!

Вспомнилась болтовня с друзьями позавчера вечером во «Фреккене», пивной возле Тойен-центра, где они обычно встречались: «Осточертел мне этот проклятый город. Все, завтра отправляюсь в путешествие на машине…» — бросил он тогда, отчасти под влиянием выпитого пива, отчасти из-за этой осточертевшей работы, да и вечера во «Фреккене» приелись…

Слетевшие тогда с языка слова стали реальностью сегодня: эта случайно встреченная девушка так страстно жаждала приключений. Можно сказать, увлекла его за собой. Ему оставалось только подчиниться. И, если только он не будет дураком и будет ковать железо, пока горячо, то сможет добиться от нее чего угодно. Он это понял уже в магазине. Несколько модных тряпок — и девица совсем преобразилась. У некоторых подобных птичек нет ничего, и они жаждут получить сразу все. Другие же так стремятся приобщиться к красивой жизни, что готовы на что угодно за самую малость, получив самые что ни на есть крохи. Эта чувиха была явно из последних. Ясное дело.

А вот и сегодняшняя реальность: автомобиль стоит посреди лужайки, и вокруг приветливо шелестят и колышутся былинки. В лесу птички поют. Он попробовал слегка пошевелиться — ему стало неудобно уже и в новом положении. Было так противно, что хотелось выплюнуть свой собственный распухший пересохший язык! Путешествие на машине! Вот бы его дружки Стикка и Элле посмотрели на него сейчас здесь, так сказать, на лоне природы…

Он скользнул взглядом по своей спутнице. Она посапывала рядом, рот у нее был приоткрыт.

Ну, что же, все о’кей Он сделал, как задумал. Ушел с этой чертовой работы, уехал из этого проклятого города. Нашел девицу, одного поля с ним ягоду. Вот так-то. В конце концов все было бы не так уж и плохо, если бы не головная боль!

Две осы остервенело бились о стекло. Наконец, ему удалось открыть дверцу машины и выгнать их наружу. Тут проснулась Алиса. Она застонала, пытаясь проглотить слюну, с трудом открыла глаза:

— О, Господи!

Он не знал, что и сказать. Кто знает, как она восприняла все случившееся в Аскере. Для него, во всяком случае, все было не так плохо, если уж что-то и было, то по мелочам. А она все приняла за чистую монету, проглотила как конфетку. Так и не почувствовала всего дерьма, которое стоит за этой роскошью в доме мамаши и Директора. И все-таки ему не следовало так вести себя… Но, черт побери, что сделано, то сделано…

— Ну, что уставился? О, Господи, голова так разламывается…

«Н-да, видок-то у тебя еще тот» — подумал он про себя, но тут же отогнал эту мысль, случайно взглянув в зеркало и заметив в нем свое собственное отражение: небритая, мертвенно-бледная, опухшая от спиртного физиономия, похожая на маску, на фоне черного сидения.

— Где же мы?

Он пожал плечами. Точно так же, как и она, он не имел об этом ни малейшего представления и потому только расхохотался в ответ:

— Как видишь, отправились путешествовать на машине. Мы ведь с тобой решили, не так ли? И передумывать не собирались.

Он услышал свой собственный растерянный смех и понял, что и она почувствовала это. Чтобы сгладить впечатление, он решил добавить:

— В нашем распоряжении вся необъятная норвежская природа и необозримое количество жратвы на заднем сидении машины.

Что-что, а это-то он прекрасно помнил, как они, решив ехать, ринулись к кухонным шкафам, полкам, холодильнику и принялись извлекать из них замороженные мясо и рыбу, закуски, хлеб и всякие там булочки, доставали банки с пивом, бутылки из специальных подставок, которые повсюду поприбивал старикашка, стремясь превратить ультрасовременную кухню в старинную французскую «cuisine». Все это они покидали в пластиковые пакеты и закинули в мустанг.

— Отправляемся на юг, в Серланд!

— А сейчас мы с тобой находимся в Вестфолде, — с кривлянием произнес он, — посреди чудесной лужайки, птички поют в ельничке, пчелки жужжат среди цветочков, коровки пасутся! Вон, посмотри! — закричал он и указал ей на парочку рыжих коров, лениво направляющихся в их сторону. Все, путешествие началось! Назад пути нет, по крайней мере до конца этого уик-энда. Надо использовать сложившиеся обстоятельства на полную катушку. В конце концов, перспективы у нас не такие уж и плохие. — Настроение у него поднялось: — Видишь, даже коровы, чего еще можно пожелать?

— Хорошие коровы. Только я их всегда боялась, — пробормотала она и захлопнула дверцу автомобиля. — Там, у нас дома, в деревне, была одна такая свирепая телка, которая…

Тут она осеклась и сердито посмотрела на него, как будто он заставил ее проговориться о чем-то таком, о чем она хотела умолчать.

— Давай-ка уедем отсюда!

Он тут же включил мотор, дал газ и, пробуксовав, машина двинулась навстречу коровам, которые тут же разбежались в разные стороны. Он заметил тележную колею, которая вела к загону, из которого, по всей видимости, и вышли коровы. Он дал задний ход, днище автомобиля чиркнуло по кочкам и гребню колеи, потом он еще раз дал газ и направил машину в проем изгороди. Чуть-чуть задели изгородь, но проехали. Это то, что Томми любил называть чистой работой. Он засмеялся. Понял, что снова может вести машину, и поехал по дороге в рытвинах, которая, он надеялся, приведет к настоящему шоссе, и, вероятно, развилке.

Она продолжала оставаться безучастной ко всему. Вид у нее был недовольный. Чего он в жизни не выносил, так это девчонок с кислыми физиономиями. Собственно он-то и остановил грузовик и посадил ее, эту девушку, стоявшую у края тротуара, потому что понял, что она, как говорится, «девчонка, что надо». И дальнейшие события только укрепили его мнение. Она во всем подчинялась ему, шла на все. Но, кажется, он все же перехватил, ожидая, что она такой и останется после вчерашнего?

Они выехали на более широкую дорогу. Свернули наугад налево. Он ощутил, как солнце греет спину, и понял, что направление он взял правильное, к югу. Им нужно к югу и никуда больше. Так приятно было мчаться, набирая скорость, встречный ветерок охлаждал перегретый автомобиль.

— Ну, что, ты так и не знаешь, где мы находимся?

Она откинулась на спинку сидения, закрыв глаза и приложив руку ко лбу. Наверняка ей было еще хуже, чем ему. Он хотел сказать: «Мы снова выехали на шоссе, а это самое главное». Но вместо этого у него вырвалось: «Где-то к западу от столицы, кажется, неподалеку от Тенсберга. Скоро должна быть развилка, вчера вечером все было как в тумане».