Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез

Я теперь стояла напротив консула, уперев руки в бока и смотрела на него крайне недружелюбно, а вот он… Мне показалось, что гнев его малость поутих и на лице вдруг появилось какое-то странное выражение, будто бы даже некоторый интерес к моей персоне.

Да мне-то что! Мне никогда не нравились надменные и высокомерные парни, которые мнят из себя супергероев и вслух презирают женщин, хотя сами без них ни и дня не могут обойтись. Кажется, наш сосед как-раз из таких. Ну и ладно… мне лишь бы заработать немного денег и подкормить Клодия, стыдно жить за его счет и ведь неизвестно сколько еще придется тут обитать.

Мне нет никакого дела до этого Консула… будь он трижды героем и красавцем… он грубиян и манипулятор… боится зрелых женщин и комплексует из-за своей ветреной подружки из прошлого. Зачем мне лишние проблемы? Своих полно…

— … А кстати, когда точно состоится вечер памяти славного Публия Фракийского? Мы будем, Клодий, даже не сомневайся, мы туда непременно пойдем и вернемся с победой!

Поэт только вздохнул в ответ и отправился провожать к воротам высокого гостя и его спутников. Я ободряюще похлопала по голому гладкому плечу подошедшего ко мне Элиава и вдруг поймала еще один заинтересованный взгляд Консула, которому зачем — то приспичило оглянуться… На Рим опускалась ночь…

Я его раскусила, я вывела на чистую воду нашего старого Сатира! Да этот Мапроник, оказывается, тот еще жеребец! Я хотела прогулятся в самую отдаленную часть сада, раскинувшегося вдоль стены, что отделала усадьбу Клодия от соседской. Я просто хотела найти ма-аленькую щелочку… вдруг у меня получится остаться незаметной и посмотреть на тренировки Гая Мария с этим нубийцем. Мне же все интересно, я же тут новенькая. И как консул обращается с мечом, и как у него при этом сверкают его синие глазищи, наверно, делаются похожи на грозовую тучу… Надо расширять кругозор…

Мне, и правда, повезло, я обнаружила не просто трещинку-щель в ограде, а настоящую дыру, только сейчас возле этой разрушенной части стены молодым козликом скакал наш Мапроник, а перед ним стояла чернокожая девица с обнаженной грудью. И это похотливый старикашка сунул ей в руки монетку, а сам… Он губищами присосался к ее черным развесистым «дынькам» словно пиявка, и в это же время шарил дрожащими ручонками по круглому заду чернокожей "Венеры". Наверно, это рабыня консула, она себе тут без особых хлопот заработок нашла.

Я хотела немедленно убежать, но мне хотелось знать, сколько еще девица будет терпеть все эти слюнявые приставания, ах, да, ей же вроде заплатили… Но, когда Мапроник развернул пышнотелую кралю и заставил нагнуться к пролому в стене, задрал на девице серенькую тунику, а сам стал пристраиваться сзади… Я не выдержала и прыснула со смеху, а потом побежала жаловаться Клодию, правда, передумала по дороге и отыскала Элиава. Мне почему-то хотелось рассказать об увиденном, поделится новостью, мол, не такой уж наш старичок и дряхлый…

Юный грек, потупившись, выслушал мой сбивчивый рассказ о похождениях развратного товарища, а потом залился краской. А мне стало стыдно… До чего же доводит женская болтливость, солнечное утро и прохлада оливковой рощицы… Да и вся эта древнеримская атмосфера располагает к любовным утехам, даже не меня начинает действовать…

Сегодня ночью мне снились строгие синие глаза на загорелом лице… Сурово сжатые губы и сильные пальцы, что вертят в руках бокал с медовым вином… Оно было таким сладким и пьянящим, мне же тоже налили, я пригубила, я до сих пор помню его вкус… И это вино мне понравилось гораздо больше, чем кисловатое цекубское, что так нахваливал Клодий.

Вот наш поэт — истинный патриций и гурман, он осторожно брал жирненьких устриц двумя пальчиками, изысканно вытирал губы льняной салфеткой, а мы с Гаем без церемоний навалились на чесночную колбасу и подсоленную рыбешку. Получается, и вкусы наши "плебейские" сходятся, значит, консул Гай Марий — такая же "деревенщина", как и я. Так нечего задирать передо мной свой большой "древнеримский" нос!

Все, хватит фантазировать, займемся серьезными делами, завтра у нас намечена вечеринка у римской «матрены», вопрос первый — что мне надеть… Клодий категорически отверг мой цветастый сарафан, сказав, что он слишком пестрый для такого важного мероприятия и меня примут за легкодоступную женщину, а это явно не входило в мои планы.

Здешние дамы из высшего общества носили однотонную одежду, белого, зеленого и лилового цветов, а ярко-красный цвет женской туники говорил о вседозволенности и раскрепощенности ее хозяйки. Тогда, получается, мне не в чем идти на бал! Эх, надо было взять у Гая авансом этот несчастный денарий, я бы себе какое-нибудь приличное платьишко приобрела в лавке за углом. А теперь стыдно идти и просить милостыню у этого выскочки Консула. Сам недавно только от сохи, а воображает о себе…

Если бы не желание помочь Клодию с финансами и мое любопытство «когда я еще попаду в гости к богатой римской матроне», отказалась бы от этого вечера, но теперь отступать поздно. Мы совместными усилиями перетряхнули весь скромный гардероб поэта и вытащили на свет пару приличных, длинненьких рубашек, одну из них, да-да, такую же подростковую с алой каймой я и решила надеть на предстоящее пиршество, оно же поминание усопшего полководца Публия.

Ага! Значит, эта самая Оливия у нас теперь безутешная вдова, конечно, она решит Гая Мария к рукам прибрать. При всех его «солдафонских» замашках, он жених завидный — при положении и деньгах. Да и собой хорош, и, по всему видать, не глупый мужчина в расцвете сил… а, что еще нужно женщине, даже зрелой и пресыщенной? Интересно, на эту Оливию посмотреть, может, они с Гаем — два сапога пара, так и флаг им в руки, или точнее шест с бронзовым римским орлом, такие у них тут сейчас штандарты.

Ближе к вечеру следующего дня за нами прислали паланкин и шестерых крепких рабов, чтобы дотащить это дивное сооружение вместе с нами до дома Оливии. Какая прелесть! Гай прекрасно знал, что у Клодия проблемы с ногой и долго ходить ему тяжело. Я оценила такую заботу, но в паланкин за компанию не полезла, хотя поэт меня и звал, я просто пошла рядом. Я люблю ходить и даже бегать, да и признаться, неловко как-то эксплуатировать рабский труд, хотя мы с Клодием — люди не очень крупные, парни бы точно не надсадились.

Да, если сказать честно, я немного волновалась… Как меня встретят эти богачи, ведь Гай еще вчера сказал, что на этом «светском мероприятии» будет немало народу. Клодий, так тот и вовсе повесил нос, совершенно не верит в себя, что за человек. А еще римский гражданин! Где твоя гордая стать и взгляд господина мира…

— Эй, дядя Кло… смотри веселей! «Поэтом можешь ты не быть, но человеком быть обязан!» Прорвемся… что нам эти господа, главное, превратить свои недостатки в достоинства, выглядеть оригинально и свежо… Греческий философ Диоген, вообще, в бочке жил, ну, климат ему позволял, конечно, попробуй-ка у нас в Сибири зимой пожить даже в неотапливаемой бане, мигом вся философия вылетит из головы и за дровами в лес побежишь. Так я о том, что к этому нищему Диогену сам Александр Македонский приходил познакомиться и пообщаться на досуге…