Ночи Клеопатры. Магия любви - Татьяна Вяземская

Ахилл в ярости сжимал кулаки. Ему так хотелось сомкнуть пальцы на нежном горле, ощутить его хрупкость, услышать, как ломается ее шея… Позже, много позже ему придет в голову, что сейчас этого делать попросту нельзя – даже чужими руками. Надо выждать подходящий момент.

А в то мгновение Клеопатру спасет лишь то, что у выпитого Ахиллом зелья имелся побочный эффект: когда срок действия зелья оканчивался, у выпившего его наблюдалась слабость во всем теле, а уж после сильного болевого ощущения – тем более. Бедняга Ахилл не поднял руку на царицу только потому, что вообще был не в силах ее поднять.

Он стоял в коридорчике, сжимая руки так, что ногти впились в ладони, и ему впервые в жизни хотелось плакать.

С этого дня Ахилл стал сторониться царицу. По возможности – не попадался на глаза, а если уж доводилось встретиться, кланялся со всем возможным почтением. А сам пылал жаждой мести.

К чувству оскорбленного достоинства примешивалось еще одно: как и сказала ядовитая тварь, после этого у него ни разу не получилось ни с одной женщиной. Он посетил постоянную любовницу. Он несколько раз был у самых знаменитых александрийских проституток, но то, что до недавнего времени составляло предмет его гордости, так ни разу и не шевельнулось в ответ на самые изощренные ласки. Гадина его сглазила!

Отомстить физически у него не имелось никакого средства. И тогда Ахилл решил действовать по-другому.

Проведя всю ночь в кабаке, он со следами бурной ночи явился к Птолемею.

Юный царь уже давно ожидал, когда Ахилл снова отведет его к женщинам: растущий организм предъявлял и растущие требования. Вместе с тем уже прошел почти месяц…

– По бабам шлялся? – ревниво поинтересовался Птолемей Дионис.

Ахилл изобразил улыбку.

– С некоторых пор я не хожу по бабам, мой царь.

Это была истинная правда – он действительно больше не мог ходить по бабам. Но царю полагалось знать совсем другую версию.

– Мне теперь хватает только одной, – он заговорщицки подмигнул. – Потрясающая женщина! Выжимает меня досуха.

Она и выжала его… один раз. Выжала и выбросила, и теперь ему остается только мстить! Ему надо убедить юного Филопатора в том, что он должен исполнять супружеский долг; а уж если Клеопатра решит противиться этому… Что же, тогда за ее жизнь никто не даст ни асса, но он, Ахилл, будет к этому непричастен. А если народ взбунтуется против Птолемея… у него есть еще младшая сестра. Уломать Арсиною будет куда проще, чем эту гордячку. А там, глядишь, и здоровье поправить удастся.

– Кто же это? – у царя некрасиво отвисла нижняя губа. Сейчас, того и гляди, слюни пускать начнет.

– О мой повелитель! – Ахилл заговорщицки понизил голос. – Да пребудет со мной твоя милость! Я…

– Не бойся, – подбодрил Птолемей Дионис. – Ты же знаешь, я на тебя никогда не гневаюсь!

На самом деле он гневался довольно часто, порой – ни за что, но сейчас искренне верил в то, что ни за что не рассердится на своего военачальника.

– Это твоя сестра, – доверительно шепнул тот, наклоняясь к самому уху царя – оттопыренному и почему-то непрестанно шелушащемуся.

Птолемей Дионис отшатнулся.

– Клеопатра?!

О, а голосишко-то прерывается! Мальчик, стало быть, тоже подумывает о своей единокровной сестрице. Ах, да, у них же в семье так принято – мамаша Птолемея была родной сестрой его папаши, а Клеопатра ему сестра только наполовину.

– Я понимаю, что она – жена моего повелителя, но ведь это только формальность. На самом деле, как только моему повелителю будет угодно обратить свой взор в сторону законной супруги, я тут же удалюсь от нее.

Это было рискованно. Юный Птолемей Дионис отличался невыдержанным нравом и мог за такую дерзость попросту приказать казнить своего военачальника. Причем придумать для него смерть помедленнее и помучительнее. Например, бросить в яму со скорпионами.

Но Ахилл, досконально зная характер царя, рассчитал правильно. Тот не рассердился, а, скорее… задумался.

– Ну, и… как… она? – поинтересовался он после длинной паузы, облизнув губы. Ахилл на мгновение ощутил гадливость.

– О, это потрясающе, мой царь! У меня было много женщин, не стану скрывать, несколько сотен! – Ахилл несколько приврал, вернее, приврал довольно существенно, но царь еще был слишком молод – он принял все за чистую монету.

– И что? Она лучше всех?

– Лучше, – твердо отвечал Ахилл.

– Но она ведь моя жена, – неуверенно протянул Птолемей Дионис.

– О, если только моему царю будет угодно… – что именно «угодно», лучше не уточнять.

– И как ты думаешь, со многими она…

– Клеопатра – жена царя. И как только царю будет угодно осуществить свои супружеские права, она будет принадлежать только супругу.

Птолемей Дионис задумался.

– А если нет…

– Если нет… О, я не смею, мой повелитель!

– Говори! Я приказываю, говори!

О, а мальчишка уже вошел в раж!

– Прости, о повелитель, но если ты был еще мал на момент вступления в брак, то твоя сестра была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, на что она идет. Если она – я не верю, что такое возможно, но если просто предположить, что она откажет своему супругу и повелителю в исполнении супружеских отношений, то…

– Говори же!

– То, мой повелитель, она сочеталась браком только для того, чтобы заполучить власть. И в этом случае жизнь моего повелителя может находиться в опасности.

– Почему?

– Потому, мой повелитель, что сейчас, в силу твоего нежного возраста, мы, твои советники, позволяем себе иногда подсказывать, направлять… Позже ты возьмешь всю власть в собственные руки. А если Клеопатра стала твоей женой, чтобы властвовать, она попытается влиять на тебя. И если у нее не получится, ей… Она захочет избавиться от соправителя, чтобы царствовать единовластно.

Птолемей Дионис нахмурился.

– Но я уверен, мой повелитель, что это не так, – быстро сказал Ахилл, едва сдерживая ликование. Семена упали в благодатную почву! Теперь главное – сдержаться и не заводить больше разговора на эту тему. Пускай Птолемей «дозреет» сам.

Спустя несколько дней после разговора с Ахиллом царь, словно невзначай, поинтересовался у Пофиния, как, по его мнению, царица относится к своему супругу.

– Ты должен проверить, мой повелитель, – евнух передернул жирными плечами; сказать, что он недолюбливал строптивую царицу, то и дело ставящую под сомнения все их решения, а то и запрещающую претворять их в жизнь, означало не сказать ничего – его наличие на соседнем с царским месте сильно осложняло жизнь Пофинию. – Такие вещи не спрашивают у окружающих, их выясняют самостоятельно. Если царица относится к тебе любовно – хотя бы как старшая сестра, – она будет исполнять свой супружеский долг. Если нет – берегись, мой царь, ее часть трона становится для нее тесной, и она хочет занять обе.