И откуда вдруг берутся силы… - Юлия Владимировна Друнина

Оршею сине —

Сквозь прутья решеток видать…

Прощай, дорогая Россия,

Прощай, ненаглядная мать!

Пройтись бы по улицам Орши,

Пройтись бы единственный раз!..

Нет мысли больнее и горше,

Чем та, что не вспомнят о нас.

О тех, кто сражался в подполье,

О тех, кто не встретит зарю…

И все же за трудную долю

«Спасибо!» тебе говорю.

Тебе, дорогая Россия,

Тебе, ненаглядная мать!..

А небо над Родиной сине —

Сквозь прутья далеко видать.

Стихи о счастье

I

За окошком веселится снег.

Ты сидишь, спокойно напевая…

Не могу забыть я о войне

И все чаще, чаще вспоминаю,

Как грохочет черная земля,

Как встают пылающие зори.

Может, к счастью не привыкла я

Или счастью не хватает горя?

II

Мы с тобою – искренние люди.

Что ж, сознайся:

разошлись пути.

Нам от ветра

собственною грудью

Захотелось счастье защитить.

Только разве это в нашей власти?

Разве ты не понимаешь сам,

Как непрочно комнатное счастье,

Наглухо закрытое ветрам?

Аэродром

Вот рассвет – дождливый, поздний, робкий.

Необычно тих аэродром.

Вечным ветром выжженные сопки

Широко раскинулись кругом.

Часовые вымокли до нитки.

Кроме них, на поле ни души.

В тучи наведенные зенитки,

Хищный профиль боевых машин.

В оружейной маленькой каптерке

Старшина занятия ведет.

Новобранец в жесткой гимнастерке

Робко разбирает пулемет.

У каптерки, затаив дыханье,

Долго документы достаю

И вхожу в гражданском одеянье

В молодость армейскую мою.

Здравствуй, товарищ Куба!

Посторонитесь, смокинги!

Посторонитесь, фраки!

Дайте дорогу Кубе,

Лакеи и господа!

Идет человек в гимнастерке

Солдатского цвета хаки —

Уверенная походка,

Бунтарская борода.

Уходит он из отеля,

Смеясь, говорит: – Прекрасно!

Зачем партизанам роскошь?

Под звездами крепче сон!

…Здравствуй, товарищ Куба!

Здравствуй, товарищ Кастро!

Дети трех революций

Шлют тебе свой поклон!

Над склонами Сьерра-Маэстра

Солнце встает, алея,

Мулатки несут кувшины,

Наполненные водой…

Врывается свежий ветер

В притихшую Ассамблею.

То Кастро идет по залу —

Стремительный, молодой.

А рядом идет Россия,

А небо над ними ясно,

И смуглые руки Африки

Машут со всех сторон.

Здравствуй, товарищ Куба!

Здравствуй, товарищ Кастро!

Дети трех революций

Шлют тебе свой поклон!

Из Сицилийской тетради

Терромото – землетрясение

Я это слово грозное вчера

В «Паэзе сера» встретила впервые —

Я, женщина, которую «сестра»

Звала Россия в годы фронтовые.

Я дочь войны, я крови не боюсь —

Веками кровью умывалась Русь.

Сицилия! Тревожные костры

И беженцев измученные лица.

Стон раненых… И сердце медсестры

Во мне больнее начинает биться.

Стон раненых. Он всем понятен сразу,

Все стонут на едином языке —

В горах Сицилии, в горах Кавказа,

С винтовкой иль мотыгою в руке.

Сицилия! Прекрасен и суров

Твой лик, преображенный терромото.

А в небе – шпаги двух прожекторов,

А на земле – карабинеров роты.

Как на войне… И нет лимонных рощ,

И гаснет южное великолепье.

И кажется, что наш, расейский дождь,

По кактусам и мандаринам лепит…

«Опять приснилось мне Кастельветрано…»

Опять приснилось мне Кастельветрано…

Пишу, читаю ли, сижу ль в кино,

Болит во мне Сицилия, как рана,

Которой затянуться не дано.

Ознобными туманами повиты,

Сединами снегов убелены,

Руины скорбной Оанта-Маргериты,

Дымясь, мои заполонили сны.

И снова пальм полузамерзших гривы

На леденящем мечутся ветру.

Оборваны последние оливы —

Что будут есть детишки поутру?..

Вот Санта-Нинфа. Под открытым небом

Здесь городок отчаянья возник.

И вдруг сюда, с палатками и хлебом,

Ворвался наш, советский грузовик.

За ним другой. Через минуту третий.

Влетели, как архангелы, трубя.

Кричали женщины, плясали дети,

Меня за полы шубы теребя.

«Твой самолет к нам прилетел в Палермо!»

Твердили люди, слезы не тая.

А я? Я тоже плакала, наверно…

О Русия, о Русия моя!

Палатки расправляли торопливо

Над лагерем упругие крыла.

Делили хлеб. И я была счастлива,

Как никогда, быть может, не была…

«Что же это за наважденье…»

Что же это за наважденье:

Мало памяти фронта мне?

Терромото – землетрясение

Вижу каждую ночь во сне.

Снова горы, тумана вата,

Визг резины да ветра свист.

За баранкою вы – сенатор,

Сын Сицилии, коммунист.

«Коммунисты, на терромото!» —

Этот лозунг гремел везде.

…Нереальное было что-то

В краткой встрече, в ночной езде.

Будто вновь сквозь тумана вату

По дорожке по фронтовой

Я на «виллисе» мчусь с комбатом

К раскаленной передовой…

«Старуха, ровесница века…»

Старуха, ровесница века,

В одну из торжественных дат

Сидит в помещении жэка —

Впервые пришла на доклад.

Раздумье в слезящемся взоре,

Глубоко вздыхает она

О том, что в стране Сальвадоре

Сейчас полыхает война.

Сном вечным солдатским почили

Три сына старухи подряд…

Потом о стране Кампучии

Соседи вокруг говорят.

Подкована бабка не очень.

Про страны те слышит впервой.

Но помнит горящие ночи

Далекой