Шаровая молния 2 - Александр Викторович Горохов

девушки. Милая сердцу Германия живёт обычной жизнью.

— Я писал о серийных машинах. Но в последнее время большевики испытывают несколько типов экспериментальных, которые, возможно, дотягиваются и до них. И вообще у них ведётся серьёзная работа по разработке нового оружия. Не смотрите на меня так, Вилли. Пока ничего определённого сообщить не могу. Только разрозненные сведения. В частности, по информации от одной болтливой секретарши из Сталинграда, там запускается в производство новый русский танк. И для контроля над этим процессом из Москвы приезжал его конструктор, некий Кошкин, ранее возглавлявший танковый завод в Харькове.

— Если танк оказался настолько успешный, что его запускают уже на втором заводе, значит, этот Кошкин переведён в наркомат?

— Если бы! Его отправило в командировку некое «номерное» учреждение. Есть, знаете ли, у русских такое правило — всему, что связано с вооружениями, присваивать номер. Завод, конструкторские и технические бюро… Доннер веттер! А ведь этого самого Кошкина отправило в Сталинград не конструкторское и не техническое бюро, а проектное. Это что-то новенькое у русских. И значился он, согласно командировочному удостоверению, начальником отдела бронетехники. А это значит…

— Это значит, что данное бюро является головным для целого ряда направлений разработки и внедрения русских вооружений. И бронетехника — всего лишь одно из этих направлений. Неплохо было бы внедрить своего человека в эту структуру.

Курт грустно покачал головой.

— Я прекрасно это понимаю, но вы… Вилли, не вполне понимаете русские реалии. Большинство этих «номерных» учреждений находятся под очень плотным контролем НКВД. Зачастую невозможно даже установить их местонахождение, а не то, что направление деятельности. Ходят слухи, что некоторые из данных заведений работают на территории тюрем.

— Своеобразный подход к обеспечению секретности, — покачал головой Вильгельм. — Но нельзя не согласиться с тем, что очень надёжный. К сожалению, у нас такое применить невозможно. Хотя… Кстати, вы не можете узнать от своей болтливой секретарши из Сталинграда, кто именно подписал командировочное удостоверение этому русскому конструктору танков?

— Пожалуй, пока я нахожусь в Берлине, мне следует прикупить дюжину пар шёлковых чулок, — подмигнул собеседник Курт, почувствовавший, как охотничья собака, надёжный след добычи.

— Она хоть хороша собой, эта секретарша?

— Помилуйте, Вилли. Откуда я могу это знать? Она в Сталинграде, я в Москве. С ней контактирует наш агент, но никак не я. Даже если она и страшилище, то это его проблемы, а не мои. Но какой бы ни была эта женщина, после такого подарка она станет намного словоохотливей. Особенно — в России, где носить шёлковые чулки могут позволить себе лишь жёны и любовницы очень немногих счастливчиков, выезжающих за границу.

— Рад был помочь вам, коллега. Но и вы не забудьте о моей просьбе: всё, что касается интереса русских к тяжёлой воде и урановой проблеме, а также деятельности их физиков в области радиоактивности.

— По рукам! — кивнул дипломат и махнул рукой, подзывая официанта со счётом.

11

Тяжеловато будет. Хотя, конечно, в Коврове и предупреждали об этом.

— Железяка хренова, — выругался Николай, взваливая на плечо плотно укутанную в тряпку поклажу.

Не злобно выругался. Скорее, с удовлетворение. Ведь ему предстояло перенести из служебной «эмки» в кабинет командира Отдельной мотострелковой бригады особого назначения подарки, которыми намеревался порадовать осназовцев. Решил разыграть этакий сентябрьский вариант новогоднего представления, описываемого в его «родном» мире хулиганским стишком: «Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты. Ну, и что ты нам принёс, чародей лохматый?».

— Помочь, товарищ капитан госбезопасности? — тут же предложил дневальный на КПП.

— Сам справлюсь, — отмахнулся Демьянов. — Тут весу-то — меньше четверти центнера.

Эйтингона предупредили о визите московского гостя по телефону, и он уже улыбался в распахнутых дверях кабинета.

— Неужели собранный «клин Демьянова» решил приволочь?

— Какого такого Демьянова? Старинова! Я же предупреждал: мне лишняя слава не нужна.

— Нужна, не нужна, а у нас его именно так прозвали, — засуетился майор госбезопасности, освобождая стол, чтобы Николай мог опустить поклажу.

— Нет, не клин. Намного интереснее.

Размотал тряпку, скрепляющую оба тюка, и начал распаковывать меньший.

Эйтингон с любопытством взирал на явившееся перед ним оружие. Необычный приклад из двух трубок, облитых резиной, и планки плечевого упора. Короткий узкий магазин. Пожалуй, патронов на пятнадцать, не больше. Рычаг скользящего, без поворота, затвора. Короткое деревянное ложе, в которое почти упирается массивный набалдашник ствола без мушки.

Из привязанной между трубками приклада коробочки Демьянов вынул оптический прицел, аккуратно вставил в «ласточкин хвост» сверху винтовки и протянул майору.

— Держите.

Оружие оказалось неожиданно лёгким. Учитывая толщину набалдашника на стволе. Пожалуй, килограмма четыре или даже меньше.

— Что это?

— «Ласка-Б». Лёгкий автоматический снайперский карабин бесшумный.

— Значит, это не ствол, а что-то вроде прибора братьев Митиных? — догадался диверсант. — Потому-то винтовка и легче, чем кажется.

— Вроде этого прибора. Только намного эффективнее. А самое главное — интегрированный. То есть, встроенный в саму конструкцию, хотя и может сниматься для обслуживания.

Эйтингон отстегнул магазин.

— А что за патроны?

— Вот такие, — высыпал гость из кармана на стол пригоршню.

— Это от ТТ. А это что за хрень?

«Хрень» представляла собой гильзу от того же самого ТТ, но снаряженную пулей от «трёхлинейки».

Николай улыбнулся.

— Самопал. Но приспособление для переснаряжения патронов имеется.

Из кармана на свет появляется нечто, ёмко называемое в народе хреновиной.

— И те, и другие? Но короткие будут болтаться в магазине, и это приведёт к утыканию патрона при стрельбе.

— Не приведёт.

Николай ловко отщёлкнул от пустого магазина металлическую пластинку и вставил её внутрь коротюсенького рожка.

— Оригинально! Да только с такой пороховой навеской дальность стрельбы будет совсем небольшой.

— На заводе проверили. 200-300 метров, в зависимости от типа пули. Хотя, как вам известно, убойная сила у этого патрона сохраняется до восьмисот. Остроконечная — дальше, «родная» — ближе. Но лучше, конечно, использовать переснаряженные патроны. С ними и звук от выстрела будет тише.

— А в чём секрет?

— В массе пули. Винтовочная тяжелее, и её скорость вылета из ствола чуть меньше скорости звука. И в полёте она более устойчива, чем пистолетная. Да и сам ствол всего сорок сантиметров. А стрельба «чистыми» пистолетными патронами задумана на случай, если не будет времени на переснаряжение.

— Опробовать надо… Но и без того вижу, что для моей специальности вещь не просто нужная, а назревшая. Мне