Иллюзия. Цена - жизнь - Николай Лузан

Коварный Белый Лис, обещая Ельцину вступить в СНГ, знал, что делал, так как хорошо помнил: в России обещанного ждут три года. Членство в СНГ открывало Госсовету Грузии доступ к огромным закромам одного из самых мощных военных округов — Закавказского. В соответствии с Ташкентским соглашением от 14 мая 1992 года республики Закавказья — Армения, Азербайджан, а теперь и Грузия — соответственно получали по 220 танков, 220 БМП, огромное количество артиллерийских систем и современную авиацию.

Спустя сутки после дружеского застолья в Дагомысе, 25 июня, президент России и председатель самозваного Госсовета Грузии вылетели в Стамбул. Там Ельцин вывел старого-нового приятеля по Политбюро ЦК КПСС в «большой свет». Шеварднадзе встретился с премьером Турции С. Демирелем и президентом Украины Л. Кравчуком. Через шесть дней, 31 июля 1992 года, при активной поддержке России Грузия стала 179-м членом ООН. Теперь, когда руки у Шеварднадзе и его подельников Китовани и Иоселиани были развязаны, они приступили к подготовке блицкрига против «мятежной Абхазии».

Несколькими днями ранее, 23 июля 1992 года, Верховный совет этой бывшей автономной республики во главе с несгибаемым В. Ардзинба в ответ на угрозы Тбилиси «покончить с сепаратистскими поползновениями» принял постановление «О прекращении действия Конституции Абхазской АССР 1978 года» и восстановил действие Конституции Абхазии 1925 года. Согласно ее положениям, отношения между Абхазией и Грузией должны были базироваться на особом союзном договоре.

Но Госсовет Грузии решил не размениваться на мирные переговоры с «сепаратистами». Громадный военный арсенал, доставшийся от Закавказского ВО и подавляющее численное превосходство — почти 5 миллионов грузин против 93 267 абхазов, 74 913 русских, 76 541 армян, 14 664 греков и около 10 тыс. украинцев (данные Всесоюзной переписи населения 1989 г. — Авт.) — породили у Шеварднадзе и членов Госсовета уверенность в успешности решения вопроса с «сепаратистскими режимами» в Абхазии и Южной Осетии военным путем.

Вооружившись до зубов и заручившись поддержкой могучего покровителя — России, Шеварднадзе и Госсовет Грузии уже не скрывали своих агрессивных намерений. Как уже бывало в прошлом, они перешли к прямым угрозам в адрес соседей — Южной Осетии и Абхазии. За несколько дней до начала войны с Абхазией, 11 августа 1992 года, Шеварднадзе обратился к нации с заявлением. Оно носило воинственный характер и транслировалось по грузинскому телевидению, а его название говорило само за себя: «Вопрос — быть или не быть — решается сегодня».

В нем Шеварднадзе заявлял: «Грузия сейчас сильна, более сильна, чем 10–15 дней назад. Сейчас у нас довольно многочисленная армия, у нее достаточно и оружия. Существуют все возможности обуздать зло, раз и навсегда установить порядок на грузинской земле… Мы приняли решение этой ночью разработать план военных операций. Выполнение всей этой большой и серьезной работы поручено господину Тенгизу Китовани, министру обороны страны. Это не касается только одного региона, речь идет о всей территории Грузии начиная с Леселидзе (поселок на территории Абхазии, расположенный поблизости от границы с Россией. — Авт.). Для этого будут использованы и армия, и полиция, и военная техника. Я предупреждаю всех, кто еще не отказался от злых замыслов, пусть они одумаются, примирятся с нами, пока не поздно. В противном случае им это очень дорого обойдется».

Обращение Шеварднадзе не было пустым сотрясанием воздуха. За несколько недель до этого и начала военной операции грузинских войск против строптивой Абхазии, получившей кодовое название «Меч», в недрах Министерства обороны Грузии не без участия военнослужащих Закавказского военного округа в обстановке секретности был разработан ее детальный план. Более того, в последующем в его реализации приняли непосредственное участие российские военнослужащие. По информации первого вице-спикера парламента Республики Абхазии (1993–1996), секретаря Совета безопасности (20002009, 2011–2013) профессора С. Лакобы и главного редактора газеты «Республика Абхазия» В. Чамагуа, «часть экипажей (вертолетов, танков и БМП. — Авт.) была укомплектована военнослужащими Закавказского ВО».

По замыслу разработчиков операции «Меч», со свободой и независимостью Абхазии должно быть покончено в течение трех дней. Об этом плане в руководстве Абхазии не знали, но складывающаяся вокруг республики обстановка заставляла председателя Верховного совета Ардзинбу и его сторонников со всей серьезностью отнестись к угрозам из Тбилиси.

Утром 14 августа парламент республики в полном составе собрался на заседание. Ардзинба и депутаты искали выход из создавшейся ситуации. В результате бурных дебатов был найден компромисс в виде проекта федеративного договора с Грузией.

В Тбилиси о нем не хотели слышать. Ответ Шеварднадзе был жестоким и безжалостным. В 15 часов грузинский боевой вертолет нанес ракетный удар по зданию парламента. Грузия в очередной раз развязала войну на Кавказе. И если в воздухе у нее было абсолютное превосходство, то на земле операция «Меч» с первых же часов начала давать серьезные сбои. По замыслу ее разработчиков, тяжелую бронетехнику планировалось доставить на территорию Абхазии по железной дороге с последующим развертыванием в районе н.п. Очамчыра, Тамыш, Дранда, Сухум, Эшера, Новый Афон, Гудаута и Гагра. Таким образом, разработчики плана «Меч» рассчитывали расчленить на части оборону «сепаратистов» и лишить их единого командования.

Ранним утром 14 августа железнодорожные эшелоны, на платформах которых размещалось свыше 100 единиц тяжелой бронетехники, подобно змеям, подползали к границам Абхазии. Первый солнечный луч обагрил вершины гор. В кустах защебетали птицы. Предрассветный полумрак рассеялся, и впереди возникла ажурная арка железнодорожного моста через реку Ингур. За ней, ничего не подозревая, в утренней неге наслаждались самыми сладостными часами сна жители Абхазии и сотни тысяч отдыхающих из России. Стрелки показывали пять часов, когда утреннюю тишину расколол оглушительный взрыв. Мост взлетел на воздух.

Так, в операции «Меч» произошел первый сбой. Китовани, возглавлявший войска, и его подчиненные вынуждены были потратить несколько часов на выгрузку бронетехники и построение походных колонн. Выдвижение в Абхазию пришлось совершать своим ходом по шоссе Тбилиси — Зугдиди — Гал — Сухум. То была не единственная задержка. Неподалеку от г. Очамчыры и н.п. Агудзера на пути бронированной армады встала горстка храбрецов — абхазов, русских и всех тех, для кого Абхазия стала родиной. Вооруженные стрелковым оружием и «коктейлем Молотова», они подожгли несколько единиц техники и захватили одну БМП. К Сухуму захватчики пробились только во второй половине дня 14 августа и там были заблокированы на Красном мосту, в полукилометре от парламента группой добровольцев, ядро которой составляли М. Хварцкия, В. Анцупов, В. Аршба, Б. Табагу, Т. Джопуа.

Блицкриг, задуманный Шеварднадзе и его подельниками Китовани и Иоселиани, провалился. По прошествии времени Китовани и разработчики плана «Меч» связывали эту роковую неудачу с подрывом моста через реку Ингур с действиями спецслужб России. Имена участников той ключевой операции до сих пор неизвестны и вряд ли когда-либо широкая общественность их узнает. Спецслужбы, особенно российские, умеют хранить свои тайны. Свидетели тех первых дней войны — люди осведомленные и авторитетные — Лакоба и Чамагуа полагают, что операцию по взрыву моста через реку Ингур провела боевая группа ГРУ. По данным Чамагуа, ею командовал подполковник, а помощь ему и группе оказали абхазские добровольцы, ранее проходившие с ним службу в Афганистане. После подрыва моста группа подполковника также незаметно исчезла из Абхазии, как и появилась.