Нежная соперница - Шэрон Уэттерли

Они продолжили игру в просторном полутемном холле. Кожа женщины горела от прикосновений, мужчина ласкал ее с безграничной нежностью. На ней остался только кружевной пояс с резинками, и пальцы мужчины тут же скользнули вниз ее живота — туда, где распускался цветок ее жаждущего нежности естества. Она прижалась к нему и тут же отпрянула. Мужчина замер, не понимая, по каким правилам идет игра. В глазах его подруги полыхала страсть, и он начал медленно раздеваться. Склонив голову, она любовалась игрой мерцающих на его мускулистом торсе бликов от уличных неоновых плакатов.

Лишь когда он оказался обнаженным, женщина снова приблизилась к нему, но не вплотную. Дрожащего от наслаждения мужчину ожидала настоящая пытка — любовница прикасалась к нему, но не позволяла ни обнять себя, ни ответить другим прикосновением. Она играла с ним, как кошка с мышкой, пока он это позволял. Кружась вокруг стоящего в полной боевой готовности мужчины, она умело возбуждала его, то слегка задевая грудью, то прикасаясь губами к его пылающей коже. Соблазнительная и властная, она играла на его теле диковинную музыку, слышную только им двоим.

Возбуждение женщины тоже росло. Проходя у него за спиной, когда он не видел, она порой поглаживала свои груди, задевая ладонями напряженные соски, а иногда ее рука мимолетно опускалась вниз по животу, на секунду задерживаясь на влажной плоти между ног. Наконец она плотно прижалась к спине мужчины и, обняв его сзади, стала ласкать его восставший член. Мужчина стонал в такт умелым движениям ее пальцев.

Он был уже на грани последнего удовольствия и резко повернулся к партнерше. Одна его ладонь легла на ее попку, а другая, скользнув по шелковистой коже бедра, затеребила ее клитор. Женщина застонала, отдаваясь воле его нежных пальцев. Мужчина склонил голову и проложил дорожку поцелуев по ее шее к ключицам. Кончиками пальцев он проник во влажную пещерку, отчего его партнерша, ахнув, изогнулась навстречу. Теперь они как бы поменялись ролями: инициатива принадлежала ему, а женщина была принимающей стороной.

Он ласкал ее так же мучительно-сладко, как и она его несколькими минутами раньше. Его рука ритмично сжимала ее ягодицы, иногда слегка похлопывая по ним, а пальцы другой вольно проникали во влагалище. Губами он нашел ее упругий сосок, и его язык принялся обводить его горячими точечными прикосновениями. Его возбужденный член скользил вдоль ее шелковистого бедра, не доходя до конечной цели, удерживаясь от попыток проникнуть в глубину ее хрупкого тела. В такт его движениям женщина постанывала и хрипло вскрикивала.

Когда уже не осталось сил выносить эту сладкую пытку, она вывернулась из объятий мужчины и изящно изогнулась. Его не потребовалось просить дважды: сжав ладонями ее упругие ягодицы, он одним движением вошел в нее и задвигался, подчиняя женское тело собственному ритму. Она стонала и билась в его руках, пока он утверждал свою власть над ней самым доступным с начала веков способом. Поза позволяла ему глубоко исследовать ее жаркие недра. Когда же член почти выскальзывал из женского лона, она невольно подавалась ему навстречу, словно умоляя продолжать их соитие как можно дольше. В кульминационный момент женщина застонала, вздрагивая от страсти, и вдруг выпрямилась, прижавшись спиной к груди своего партнера. Он вскрикнул от накатившего удовольствия…»

Шеффилд встряхнулся и сморгнул, отгоняя назойливое видение жаркой любви. Да, загадочный Дж. Конелли писал и в самом деле очень неплохо. Мартин не считал себя особенно впечатлительным, но сцена ему понравилась — яркая, небанальная. Правда, некоторые моменты показались ему неуловимо знакомыми — как будто он уже где-то читал это или даже присутствовал при подобной сцене. Но навскидку Шеффилд не мог вспомнить ни одного фильма их тематики с таким «наполнением» (а уж этого добра он за свою карьеру насмотрелся предостаточно), поэтому плагиат можно было смело исключить. Написано же было броско и достаточно жестко, хотя и не настолько, чтобы Мартин усмотрел какие-то серьезные расхождения с собственным стилем. Но, возможно, Джеймс был прав насчет «свежей крови», и работа с новичком в паре будет для него неплохим опытом. В последнее время Шеффилд иногда ловил себя на том, что уже изрядно устал от любовной тематики.

Впрочем, надо было еще посмотреть, что представляет из себя остальное. На этот раз Мартин взялся за сценарий с самого начала. Приходилось признать, что и в целом он был весьма и весьма неплох. Повествование шло от лица молодой женщины Доры. Взявшись писать диссертацию по психологии, она вскоре поняла, что без практических занятий ее теоретические изыскания гроша ломаного не будут стоить. И тут тихая и скромная девушка, до сих пор слывшая замкнутой среди друзей и подруг, поневоле преобразилась в роковую женщину. Серия начиналась с того, что она наметила, скольких мужчин ей необходимо «протестировать» на практике, чтобы достойно завершить свой труд.

Первой жертвой пробудившегося темперамента Доры стал записной плейбой, путь которого был буквально усеян разбитыми сердцами. Девушка выбрала его случайно, но вслед за этим повела «осаду» по всем правилам. Читая сценарные подробности «Покорения», Мартин ощущал, как у него перехватывает дыхание. Это была просто какая-то мистика!

Прекрасная Дора наугад сняла на несколько недель квартиру и с первого же вечера принялась наблюдать в бинокль за домом напротив. Она вычислила нескольких одиноких мужчин, и один из них понравился ей больше других. Двух-трех дней хватило, чтобы выяснить все его привычки, а дальше покорение стало делом техники. Будущая доктор психологических наук быстро нашла подход к таинственному незнакомцу. Он регулярно смотрел фильмы с «настоящими героями» в главных ролях, а значит, подсознательно желал бы оказаться на их месте. И для того чтобы произвести на него неизгладимое впечатление, надо было предоставить ему такую возможность.

Предприимчивая исследовательница спланировала операцию довольно хладнокровно. Она знала, что ее подопытный каждый день в определенное время приезжает на машине в подземный гараж. Ей не составило труда заплатить какому-то уличному хулигану, чтобы тот имитировал нападение на нее. Убедившись, что будущий «герой» припарковал машину, Дора как по нотам разыграла сцену ограбления. Она закричала и стукнула по ближайшей машине, чтобы сработала ее сигнализация. По ее расчетам, потенциальный герой просто не мог пройти мимо девушки, попавшей в беду.

Как она и ожидала, плейбой вмешался в происходящее в самый драматичный момент и прогнал хулигана. В результате спасенная прекрасная дама наградила его доверием. А так как она к тому же получила легкую травму, ему ничего не оставалось, кроме как пригласить ее к себе домой. Дальнейшее было уже делом техники. Дора строила разговор с ним, исходя из собранной о нем информации, и ему, вероятно, казалось, что они знакомы тысячу лет. С психологической точки зрения это было правильным заходом — похоже, мужчина впервые встретил на своем пути женщину, с которой не только с удовольствием лег бы в постель, но и мог с интересом пообщаться. Дора провела у него весь вечер, и он даже не попытался воспользоваться ее благодарностью, что лишний раз подтверждало правильность ее первоначальных расчетов.

Вечером она позволила проводить себя прямо до квартиры, по дороге поставив несколько «зацепок», как она это называла. Некие штрихи к ее портрету должны были придать правдоподобия ситуации. Напоследок охотница наградила свою жертву нежным поцелуем и, пока он не успел прийти в себя, назначила ему свидание. Оставшись одна, Дора тут же приступила к планированию следующего дня, который должен был стать и последним. Операция «покорение» шла в точном соответствии с планом, и девушке оставалось лишь немного корректировать ее ход. Первый любовник был героем сюжета под девизом «окажись на месте тех, кого бросал».