Орудья мрака - Имоджен Робертсон

Мальчик внезапно прекратил всхлипывать и, обдумывая это ужасное предположение, отстранился от матери. Стивен покачал головой. Харриет обхватила ладонями личико ребенка и улыбнулась ему, а затем поцеловала мальчика в горячий гладкий лоб.

— Что ж, юноша, вы вовсе не кажетесь таким уж оскорбленным. Извинитесь перед тетушкой и, возможно, она не станет в отместку перекрашивать ваши вещи.

Бросив взгляд в сторону Рейчел, Стивен осторожно приблизился к девушке.

— Простите, тетушка. Я подумал, что с воронами будет красивей.

На мгновение задумавшись, мальчик протянул руку. Рейчел опустилась на колени и с серьезным видом взяла ее в свою ладонь.

— Я не знала, что ты хотел помочь, Стивен. Прошу прощения за чрезмерное раздражение. Мы можем снова стать друзьями?

— Значит, вы не станете разрисовывать моих солдат желтой краской? Потому что они должны ходить в красных мундирах.

Рейчел покачала головой. Краудер вдруг понял, что улыбается, и вышел из-за занавески. Стивен засиял от радости и бросился целовать тетку в щеку, а затем, вырвавшись из ее объятий, обернулся и вздрогнул от неожиданности — мальчик увидел гостя, который, сжав в руке кисть, замер в дверном проеме, за спиной у Харриет.

— Кто вы, сэр?

— Я Гэбриел Краудер.

Сначала мальчик слегка задумался, а затем его глаза округлились.

— Вы едите детей, сэр?

Слегка согнувшись в пояснице, худощавый Краудер принял такую позу, чтобы удобно было смотреть мальчику прямо в глаза.

— Не так часто, как хотелось бы.

Глядя на гостя с трепетом и наслаждением, Стивен засунул в рот свой маленький кулачок. Затем объявил взрослым, что госпожа Хэткот испекла пирог и разрешила ему доесть крошки с противня, и выбежал прочь из комнаты. Харриет постояла немного, улыбаясь Краудеру, а потом ее глаза приняли более серьезное выражение, и она обернулась к сестре.

— Прости, Харриет, я не хотела. Я…

Лицо госпожи Уэстерман приняло раздраженное выражение; она подняла руку.

— Это на тебя не похоже, Рейчел.

Мисс Тренч вспыхнула.

— Я была невероятно огорчена. Я услышала о мертвеце и на мгновение подумала даже…

Харриет на секунду поднесла ладонь ко лбу, а затем, подойдя к сестре, взяла девушку за руку и подвела к креслу.

— Ах, Рейчел, прости. Мне даже на ум не приходило… К тому же я сурово поступила с тобой. Тебе, наверное, хотелось послать нас ко всем чертям.

Рейчел покачала головой.

— Это была глупая мысль, и она мелькнула лишь на мгновение. — Девушка бросила взгляд в тень, туда, где, ощущая неловкость, стоял Краудер. — Простите, сэр, что вам пришлось стать свидетелем моего несдержанного поведения. Мне стыдно.

Ее сестра рассмеялась.

— Ах, Рейчел, нынче утром я сама по крайней мере семь раз ужаснула его своими словами. Разве нет, господин Краудер? При желании он мог бы очернить нас перед всей округой. Правда, господин Краудер редко появляется в обществе, а потому едва ли сможет разрушить нашу репутацию раньше, чем мы это сделаем сами. Присядьте, пожалуйста, сэр.

Рейчел наблюдала за тем, как гость сел, предусмотрительно поставив кисть в вазу, что стояла на приставном столике.

— И тем не менее, сэр, я стыжусь, что вы стали свидетелем моего скверного поведения. Я надеюсь, вы постараетесь не думать обо мне дурно и, так же как моя сестра, полагаюсь на ваше благоразумие.

Тепло ее взгляда и голоса показались Краудеру благословением — к привлекательной внешности, характерной для этого семейства и присутствовавшей в старшей сестре, добавлялись настоящие изящество и женственность. Волосы девушки отличались более светлым оттенком, чем у Харриет, хотя солнечный свет, отражаясь в них, также озарял ее голову золотистым сиянием. А глаза Рейчел выделялись тем же зеленым оттенком, что и у госпожи Уэстерман. Возможно, они были несколько больше, а взгляд девушки казался мягче, однако близкое родство сестер обращало на себя внимание. Фигурка Рейчел была несколько тоньше, чем нужно, однако это придавало ей хрупкости, которой, как уже успел заметить Краудер, недоставало Харриет. Кожа мисс Тренч отличалась свежестью и нежностью расцветающей юности. Она выглядела так, будто бы еще не знала суровой погоды. Пусть Рейчел тоже не обладала выдающейся красотой, однако анатом внезапно ощутил, как в нем просыпается былой ценитель женских достоинств.

— Я буду благоразумен до гробовой доски, мэм.

Харриет вздернула брови.

— Что же, сэр, будем надеяться, этого не понадобится. — Краудер слегка заерзал в кресле. — А теперь, Рейчел, будь добра, скажи, где в этом доме ты спрятала сквайра Бриджеса?

Рейчел издала тихий сдавленный смешок.

— Он в библиотеке, дописывает письма. Нам нужно поскорей отобедать, не то мы рассердим кухарку и госпожу Хэткот. Она так любит сквайра, что, кажется, сегодня на стол подадут все содержимое нашей кладовой, так что, если все это испортится, нам же будет хуже. — Обернувшись к анатому, девушка продолжила: — Вы присоединитесь к нам, сэр? Обычно мы обедаем без особых формальностей, а вы будете желанным гостем.

Краудеру показалось, что внезапно, без особых усилий с его стороны он стал выглядеть еще нелепей.

— Боюсь, что нет, мисс Тренч, но я благодарен вам за приглашение. Я обедаю в более поздний час и обычно дома.

Харриет не обернулась к нему, но проговорила голосом слегка заскучавшего человека, которого утомляют расшаркивания, принятые в обществе:

— Позвольте вас уговорить, господин Краудер. Сквайр, конечно же, отобедает с нами, а я была бы рада еще немного обсудить ваши впечатления о происшедшем.

Господин Краудер сидел на краешке аккуратно обитого хозяйского кресла — склонив голову как можно ниже и чувствуя на себе ободряющую улыбку мисс Тренч, он принял приглашение.

— Я уведомлю госпожу Хэткот, — сказала Рейчел, сделав небольшой реверанс, а затем встала и поспешила прочь из салона.

Не успела закрыться дверь, как анатом услышал быстрый стук ее туфелек по выложенному плиткой коридору; мисс Тренч бегала так, словно была маленькой девочкой.

Поднявшись, Харриет подошла к превосходному письменному столу, стоявшему у дальней стены продолговатого салона, и начала просматривать аккуратно сложенную корреспонденцию. Краудер понял, что эта комната наверняка служит ей не только местом отдыха, но и кабинетом. Она вполне подходит ей, решил анатом, — в этом приятном и практичном помещении не наблюдалось избытка роскоши и прочей чепухи, которая весьма досаждала Краудеру в типично женских покоях. В эту продолговатую комнату попадало много света из сада; современная и практичная мебель была подобрана со вкусом. Стену за письменным столом закрывали тома в переплетах из коричневой кожи, а на приставных столиках и каминной полке были собраны любопытные objets d’art,[10]великолепно смотревшиеся на своих местах. По всей видимости, супруг госпожи Уэстерман во время путешествий собирал не только домашнюю утварь, но и немало денег за добычу, захваченную в бою, а потом доставлял богатства доброй хозяйке. Вздохнув, Харриет положила бумаги обратно на письменный стол.