Души теней - Лиза Джейн Смит

Она была очень темно-красная, но без намека на фиолетовый — бархатного, винно-красного цвета, срезанная как раз в тот момент, когда цветок распустился полностью. Наверное, на ощупь она как бархат… ярко-зеленый стебель с несколькими листьями был совершенно прямым и очень длинным, дюймов восемнадцати.

Елена решительно убрала руки за спину. Дамон не был сентиментален — даже когда уговаривал ее стать Принцессой ночи. Возможно, эта роза как-то связана с их путешествием.

— Тебе не нравится? — Елена не поручилась бы, но, кажется, в голосе Дамона прозвучало разочарование.

— Конечно, нравится. А зачем она?

Дамон явно обиделся:

— Это вам, принцесса. Не бойся, я не украл ее.

Нет, конечно, он не украл ее. Елена точно знала, откуда он взял эту розу. Но она такая красивая…

Она по-прежнему не двинулась, чтобы взять цветок, и Дамон погладил ее по щеке прохладными шелковыми лепестками.

Она вздрогнула и пробормотала:

— Прекрати! — но не смогла отойти ни па шаг.

Он не остановился. Обвел контур ее лица цветком. Елена глубоко вздохнула — запах, который она ощутила, не был запахом цветка. Это был запах темного вина, древнего и ароматного. Она мгновенно захмелела — от «черной магии» и от собственного возбуждения… от близости Дамона.

«Это не я, — возразил голос в голове. — Я люблю Стефана. Дамон… хочу…»

— Знаешь, почему я выбрал именно эту розу? — мягко спросил Дамон. Его голос вплетался в ее мысли. — Просто из-за названия. Это «Черная магия».

— Да, — коротко ответила Елена. Она уже догадалась об этом — другое название такому цветку не подошло бы.

Дамой изобразил поцелуй, очертив розой круг на щеке и чуть-чуть усилив давление. Жесткие лепестки из середины цветка прижались к коже, а внешние, мягкие, нежно ее гладили. У Елены чуть-чуть закружилась голова. День был теплый и сырой — почему роза такая прохладная? Лепестки прикоснулись к губам, она хотела возразить, но не могла сказать ни слова.

Это было совсем как раньше, когда Дамон впервые увидел ее, впервые предъявил на нее права. Когда она почти позволила ему поцеловать себя, даже не узнав ее имени. Он ведь по-прежнему хочет того же самого… Елене показалось, что она уже думала о чем-то подобном. Дамон менял людей, сам оставаясь неизменным.

«Я изменилась, — подумала Елена. Земля под ногами поплыла. — Я так изменилась с тех пор. Я могу разглядеть в Дамоне такое, чего раньше не могла бы даже представить. Не только дикую злобу, но и нежность. Честь и благородство — как золотые самородки в камне его разума. Я должна помочь ему. Я должна помочь ему — и мальчику, прикованному к стене».

Сознание казалось отделенным от тела, мысли текли лениво. Она настолько увлеклась ими, что перестала ощущать собственное тело и не понимала, насколько близко подошел Дамон. Она почти упиралась спиной в старую раздолбанную машину. Дамон спросил легко, но, кажется, серьезно:

— Роза в обмен на поцелуи? Она называется «Черная магия», и я добыл ее честно. Ее звали… звали…

На мгновение Дамон умолк в замешательстве. Потом улыбнулся — улыбкой воина, исчезавшей прежде, чем в нее успеваешь поверить. Елена почувствовала: что-то не так. Конечно, Дамон даже имя Мэтта толком запомнить не может, но он не способен забыть имя девушки, которое не хочет забывать. Особенно когда живет за счет крови этой девушки.

Снова Шиничи? Он все еще крадет воспоминания Дамона (самые яркие, само собой)? Хорошие и плохие. Елена знала, что Дамон думает то же самое. Черные глаза горели. Он был взбешен — но при этом уязвим в своем гневе.

Не размышляя, Елена положила руки на плечи Дамона. Она не думала о розе, хотя все еще чувствовала ее прикосновение на своей щеке.

— Дамон, что мы будем делать?

И тут пришел Мэтт. Точнее, прибежал. Кружа по лабиринту машин, он пронесся мимо белого внедорожника со спущенной шиной и закричал:

— Ребята, этот «приус».

И замер.

Елена знала, что он увидел. Дамон ласкает ее розой, а она почти обнимает его. Она отпустила руки Дамона, а вот отступить не смогла — за спиной была машина.

— Мэтт, — начала Елена, но голос сорвался. Она собиралась сказать: «Это не то, что ты думаешь. Мы не обнимаемся. Я его вообще не трогаю». Но это было бы ложью. Она думала о Дамоне, он ей нравился, она хотела быть с ним.

Эта мысль повторялась и повторялась, сравнимая по эффекту с солнечной вспышкой, пронзающей тело вампира.

Ей нравится Дамон.

Это было действительно так. Да, рядом с ним трудно — слишком уж они похожи. Упорные, идущие своим путем, страстные, нетерпеливые…

Они с Дамоном похожи.

Ноги ослабли. Она прислонилась к машине, рискуя запачкать одежду.

«Я люблю Стефана, — подумала она почти в истерике. — Он — моя единственная любовь. Но чтобы добраться до него, мне нужен Дамон. Дамой ради меня в лепешку расшибется».

Она смотрела на Мэтта. Глаза были полны слез, но заплакать не получалось. Она моргнула, но слезы остались на ресницах.

— Мэтт…

Он ничего не сказал. Не нужно было. Кто лицо сказало все: изумление перешло во что-то, чего Елена раньше никогда не видела в устремленном на нее взгляде.

Отчуждение, заставившее ее замолчать. Порвавшее все узы между ними.

— Мэтт, нет… — получился сдавленный шепот.

А потом заговорил Дамон — к ее удивлению:

— Ты ведь знаешь, что это я во всем виноват. Вряд ли ты будешь обвинять девушку в том, что она защищалась. — Елена посмотрела на свои дрожащие руки. — Ты знаешь, что это моя вина. Елена бы никогда…

Елена поняла, что Дамон пытается зачаровать Мэтта.

— Нет! — Она схватила его за плечи, затрясла. — Не делай этого! Только не Мэтт!

Черные глаза уже не были глазами влюбленного — Дамона прервали в момент использования Силы. Если бы это сделал кто-нибудь другой, он бы быстро превратился в грязную лужицу на земле.

— Я тебя спасаю, — холодно сказал Дамон. — Ты против?

Елена заколебалась: всего один раз, это пойдет на пользу самому Мэтту…

Внутри нее поднялась волна. Все силы пришлось направить на то, чтобы не выпустить ауру.

— Никогда не пробуй это на мне. — Она говорила тихо, но очень холодно. — Не смей даже пытаться зачаровать меня. И оставь Мэтта в покое!

В бесконечной черноте взгляда почудилось что-то, похожее на одобрение. Но оно исчезло почти сразу же. Когда он заговорил, то казался уже не таким далеким:

— Отлично, — сказал он Мэтту. — И что теперь? Тебе решать.

Мэтт отвечал медленно, не глядя на них. Он покраснел, но остался совершенно спокойным: