Нежданный гость - Эйми Карсон

– Пытаешься свести счеты с жизнью?

Рииз повернулась к нему лицом. Ее щеки горели ярким румянцем, губы слегка посинели, зубы стучали. Если бы ей не удалось угробить себя током, в запасе оставалось переохлаждение.

– Я пытаюсь спасти хотя бы часть декора, – ответила она.

И как только ей удалось сохранить членораздельную речь в этом припадке лунатизма? Мейсон взглянул на электрический провод, лежавший на полу у ее ног.

– Если тебе удастся растопить лед и вода попадет на пол, тебя тряхнет двести ватт. Сомневаюсь, что эти дурацкие надписи покажутся тебе такими уж важными.

Рииз нахмурилась и задумчиво произнесла:

– Разве у льда проводимость выше, чем у воды? Мейсон помрачнел. Не хотелось обсуждать с ней вопросы физики, стоя в морозильнике с мокрой головой и в одном полотенце. Его мужское достоинство грозило обледенеть и отвалиться.

– Если бы я знал, что ты помешаешься на этом, предложил бы тебе отменить вечеринку. Говоря серьезно, так и надо было сделать. Любой, кто действительно заботится о тебе, меня бы понял.

– Я собираюсь закатить вечеринку века и хочу сама получить удовольствие.

Мейсон услышал отчаянную решимость в ее голосе и застонал. Ощутив острое желание схватиться рукой за голову, едва не выпустил полотенце.

– Хорошо, только, ради бога, не убивайся насмерть. Давай вытащим отсюда эти фигуры, я помогу тебе удалить надписи.

– Нельзя. – Видимо, по выражению его лица Рииз поняла, что он уже с трудом соображает, ее слова прозвучали особенно отчетливо. – Мы можем делать все что угодно, но только в морозильнике. Я поговорила со скульптором. Каждый раз, когда скульптуры подвергаются резкому перепаду температуры, могут появляться трещины и помутнения.

Плевал он на трещины! Даже если лебеди разобьются вдребезги, наконец нелепо поцеловавшись на полу. Но он вдруг ясно понял: желание спасти праздник – цель, которая придает ей силы жить дальше. Он мог себе представить, как тяжело ей держаться, когда все обернулось таким образом.

– О’кей. Переоденусь и помогу тебе. – Мейсон повернулся, чтобы выйти, но, остановившись, бросил на нее серьезный взгляд. – Не делай ничего, пока я не вернусь, иначе твоя треклятая вечеринка превратится в поминки и следующие несколько дней я буду писать «покойся с миром» на каждом куске этого идиотского льда.

Губы Рииз дрогнули, на прекрасном лице впервые расцвела настоящая улыбка. Мейсон уставился на нее как дурак, чувствуя себя в долгу перед холодным воздухом, гулявшим под полотенцем, охлаждая те части, которые грозили вспыхнуть огнем. Нет желания испытывать первую после ранения эрекцию с намотанным вокруг торса полотенцем. В конце концов Мейсон отправился в свою комнату. Подальше от Рииз. Не стоит тешиться надеждой, как он снова почувствует ее голое тело под собой, разжигающее неукротимое пламя. Достаточно ее улыбки. Проклятье!

Даже через двадцать минут очертания его мускулистого тела и загорелой кожи все еще теснились в ее сознании. Татуировка из двух ангельских крыльев на спине, казалось, навсегда отпечаталась у нее на сетчатке. Рииз схватила чашку горячего шоколада, обволакивающее тепло которого совсем не лишнее. Зимней одежды, которую Рииз позаимствовала у домоправительницы Этель, оказалось недостаточно даже для двадцати минут, которые она провела с феном в руке над одной из ледяных фигур, рискуя лишиться пальцев от обморожения, удаляя надпись «Дилан и Рииз». Тем не менее от одного взгляда на Мейсона волна жара захлестнула ее с головой. Она бы не удивилась, если бы от этого огня разом расплавились все ледяные фигуры. Рииз получала удовольствие от секса. И почему она вдруг превратилась в нимфоманку, вроде молодой Джины? Одно лишь то, что он расстегнул на ней платье, едва не лишило способности двигаться. А теперь одного взгляда на его открытое загорелое тело хватило, чтобы мозг буквально вскипел. Ее связь с Диланом… Была… Или будет, как знать… да, по-настоящему прочной. Как в постели, так и вне ее. Интересно, почему Мейсон одним лишь своим присутствием так подействовал на нее? Сердитый взгляд, который он бросил на нее, прежде чем уйти, до сих пор не шел из головы. Она отхлебнула густого напитка. Он считает ее затею смешной и тем не менее предложил помощь. Рииз никогда бы не подумала, что сможет испытывать благодарность к человеку, который умудрялся выводить ее из себя одним взглядом. Словно уловив ее мысли, Мейсон вернулся с ящиком с инструментами. И, благодарение богу, надел джинсы, теннисные туфли и фуфайку с надписью на груди.

– Что там? – спросила она. Он поставил ящик на стол.

– Всякое разное, в том числе беспроводная шлифовальная машина.

– Беспроводная… Значит, ее не нужно включать в розетку?

– Беспроводная, значит, что при неправильном срабатывании тебе не грозит неминуемая смерть.

Рииз едва удержалась от улыбки. Мейсон направился в морозильник. Рииз за ним, оставив в двери щелку. Когда поток холодного воздуха окутал ледяным покрывалом, она невольно поморщилась, молча наблюдая за Мейсоном. Он работал быстро и эффективно, снимая по очереди крышки с фигур и стирая шлифовальной машинкой их с Диланом имена. Странно, но, глядя на это, Рииз стало как-то не по себе. Не хотелось бы увидеть в этом кармический смысл.

– Сколько у тебя этих ледяных ваз?

– Тридцать.

Он приложил палец к виску, будто хотел прострелить себе голову.

– По одной для цветочных композиций на каждом столе, – пояснила она.

– А нельзя было обойтись обычным стеклом? – буркнул он, приступая к очередной вазе. – Ну конечно, это слишком просто для тебя.

Просто. Нет. Их свадьба, да, была совсем простой. Она, Мейсон, судья и его помощник в качестве свидетеля. Через пять минут, извольте, миссис Мейсон Хикс. А через год с небольшим заявление на развод. Все, что касалось их отношений, развивалось быстро и неистово. Знакомство, влюбленность. Решение пожениться. Секс… И… снова она мысленно проваливалась в бездонную яму. Рииз быстро зажмурила глаза, стараясь освободиться от видения. К счастью, в морозильнике было достаточно холодно, чтобы выморозить любые вспышки жара. Она обхватила себя руками, стараясь удержать тепло. Тем не менее пробила дрожь. Мейсон бросил на нее колючий косой взгляд.

– Тебе ни к чему стоять здесь, я сам все сделаю.

Теплая волна благодарности разлилась по ее телу. Она быстро моргнула, чтобы не подать виду.

– Не могу же я со спокойной душой оставить тебя замерзать одного, учитывая, что сама заварила эту кашу.

Мейсон, по обыкновению, промычал в ответ что-то неразборчивое. Соглашался с ней? Не соглашался? Или просто с максимальной краткостью констатировал, что она не в себе?

– В следующий раз, когда решишь выходить замуж, обещай мне использовать обычное стекло. И без имен.

Глядя на этого мужчину, трудно оставаться равнодушной. Погрузившись в работу, он зажал зубами нижнюю губу. Память услужливо подсунула Рииз воспоминание о том, как Мейсон простоял пять часов в очереди, добывая билет на шоу, которое она очень хотела посмотреть. Забавно, как глубоко погребены хорошие воспоминания под грудой плохих. Рииз увидела, что Мейсон замерз. Время от времени останавливался, чтобы согреть пальцы дыханием, тут же превращавшимся в облачко пара в ледяном воздухе. Периодически переминался с ноги на ногу. Она несколько раз предлагала ему выйти, но он отказывался, говоря, что хочет быстрее закончить. С каждой стертой надписью ее благодарность возрастала.