Смерти нет - Всеволод Глуховцев

— Ты это про взрыв?

— Конечно! Ты видел результат?

— Еще бы, — Бабай криво усмехнулся. — Как ножом срезало.

— Вот именно. Как это могло быть? Запас энергии... и когда выстрел прозвучал, она вырвалась в направлении выстрела. И все там снесла. Как такое можно было сделать? Не иначе, сработали те... их высшие уровни. Видно, умеют это делать.

Бабай подумал.

— Может быть, — сказал он. — А нам делать что?

— Идея есть, — Очкарик кивнул. — Но прежде всего — пока об этом звонить не надо.

— Да уж сообразил как-нибудь. А никто еще не догадывается?

— Нет. Разве что Костя, да и тот смутно... Но это ладно. А суть вот в чем: по некоторым моим соображениям их маги могут находиться... ну, словом, в одном месте. Вот я и хочу эту догадку проверить.

— Ну, — Бабай хмыкнул, — про место и спрашивать нечего?

— Да, пока я не уверен. Ты уж извини...

— А, что там. Но ребятам сказать надо будет. А то как-то не так. Куда — не надо говорить, а что идешь, надо. Просто там поразведать, поглядеть.

— Дельно, — Очкарик улыбнулся. — Вот за ужином и скажу.

— Завтра с утра хочешь?

— Точно, — вновь улыбнулся Очкарик.

— Решил уже, — понял Бабай. — Ну ладно. Один хочешь?

— Естественно.

— Смотри. Дело опасное.

— Э-э!.. Волков бояться — в лес не ходить.

В пословицах да поговорках Очкарик был знаток.

За ужином — все той же опостылевшей картошкой — он объявил о своем завтрашнем походе. Восприняли нормально, как должное, лишь Костя пробормотал:

— А почему это тебе надо идти?

— А почему бы и нет? Я что, особенный? — И Очкарик подмигнул Косте. Тот смешался.

— Да нет... Я просто... — И совсем запутался. Утром Очкарик взял с собой автомат, два магазина, немного картошки.

— К вечеру ждать? — спросил Костя.

— Постараюсь. Если не успею, ночь пересижу где-нибудь, а уж наутро... Ну, бывайте! Пошел я.

Это были последние его слова.

8

То есть последние, какие слышали ребята от него.

Он не вернулся.

Сначала они все ждали, думая, что он задерживается где-то. Зашел слишком далеко — ну, вернется... Но прошел и второй день, а за ним и третий, и четвертый...

Он не вернулся.

Бабай это понял уже к исходу второго дня, хотя виду не подал. К концу четвертого, когда кто-то извелся в нелепых догадках, кто-то угрюмо молчал, а кто-то взирал на командира с безмолвной надеждой, как на оракула, он сказал:

— Ну вот что. Сейчас пожрем, а потом перетрем этот вопрос. И там уж от и до. Девчонки, давайте жратву!

Этот ужин прошел как-то живее, словно всем показалось, что их лидер сейчас объявит нечто такое, что другим неведомо... Сам же лидер решение принял верное. Что он мог сказать своим подопечным? Да ничего! Но это «ничего» надо сказать так, чтоб в нем стала сила. И Бабай сумел сделать это.

— Ну что, братва, — сказал он, — дело, сами видите, какое... Никто не знает, что случилось с нашим другом. И я не знаю! Ушел и не вернулся. Вот и все.

— И все... — эхом повторил Костя.

— Да. Что делать дальше? — вот вопрос. Все закивали, молча, скорбно.

— Вот я и скажу, что делать. Во-первых — ждать. Чего б там не было — ждать! Даже если кажется, что ждать нечего, — все равно ждать, и все тут.

— И надеяться и верить, — Костя вздохнул.

— И это тоже. А во-вторых — не киснуть! Дело делать. Мы команда или нет? А?!

— Да! Команда!.. Да!.. — поддакнули все. Даже Гондурас буркнул глухое «да».

Бабай повысил голос:

— А раз так, то и будем командой! Зачем жили наши друзья? Чтобы биться! Так что, мы раскиснем, что ли?

— Нет!..

— Нет! Значит, будем биться. Ради их памяти. Для всего! Так я говорю?

— Да!..

— Вот так. А теперь к делу. Как у нас с продуктами?

— Последнее доедаем, — тихо проговорила Снежана.

Она была тихая, бледная девочка, не то что Гулька с Тумбочкой: те носились наравне с пацанами, да и сами были такие крепкие, большегрудые, широкобедрые... А Снежана заведовала хозяйством и «детским садом». Для малышей она была как мама.

— Ага, — подхватил Бабай. — То-то и оно! Еще три дня — и взвоем. Поэтому...

— Бить гадов! — Кишка стукнул прикладом о пол.

На том и порешили. Чему быть, того не миновать, а помирать, так с музыкой. Потому и стали готовиться к акции — нападению на продовольственную базу гоблинов, обнаруженную Гондурасом во время его блужданий. Он видел, как уроды выгружали туда картошку, крупу и капусту:

— Жрать будут, сволочь.

Готовились тщательно, зло. Коль уж суждено погибнуть — то суждено. Но надо постараться выжить! И они старались. Они забыли про страх. Победа или смерть! — только так. Они, конечно, не знали таких пафосных слов. Но делали все так, как будто этот лозунг, начертанный на кумаче, висел в их подземелье.

И победа улыбнулась им! Сработали на «ять». Трое гоблинов, загружавших продукты в КамАЗ, и моргнуть не успели своими свирепыми глазами, как огневой шквал смел их с лица Земли, Через две минуты три смердящих трупа валялись на холодной весенней земле.

С КамАЗом Костя разобрался как с игрушкой. Затем был сделан ловкий маневр: окружным путем грузовик подогнали к дальнему коллектору, откуда расходились сразу несколько коммуникаций. Часть трофеев забросили в один из ходов, обрушили его, а остальное все уволокли в другой. Это был адский труд — в диком темпе, без отдыха, во тьме. Как смогли это сделать? — сами потом изумлялись. Но сделали, и уцелели, и врагов пустили по ложному следу. Те через пару дней отыскали брошенный КамАЗ, спустились кое-как в коллектор, ревели, как бабуины в брачный период. Потом, еще через день-другой, вдруг рвануло — над тем самым, заваленным ходом. Вновь дрогнула земля. Малость зацепило и те ходы, где ребята обитали. Потрескался кое-где бетон, полопались трубы... Бабай смекнул, что это, должно быть, работа тех, кого Очкарик назвал «магами». Но друзьям не сказал, чтоб не было брожения умов.

Потом были дни, месяцы... Пришло лето. Команда сделала еще пару дерзких, удачных вылазок. В них отработалась боевая слаженность, парни и сами не заметили, как заматерели, стали воинами. Самого старшего из мелкоты, Шурупа, стали подключать к акциям — восемь лет как-никак, не маленький... Твари неистовствовали — их били, а они ничего не могли поделать. И магия не помогала. (Ребят спасало только то, что магов было мало: большая часть их квартировала в центре города — обеспечивая безопасность князю Шаппи-Ру. А остальные просто не могли «перекрыть» огромные территории — наземные и подземные, — которые занимали нефтехимзаводы. Но пацаны об этом не знали.)