Шерлок Холмс возвращается в Лондон - Филип Дж. Карраэр

Энгельс показал на высокого, очень бледного человека со впалыми щеками. Его можно было бы посчитать красивым мужчиной, если бы не старый шрам от ожога на лице. Энгельс подвёл нас к нему:

— Инспектор Коули, я хотел бы познакомить вас с мистером Шерлоком Холмсом.

Когда Коули услышал имя моего друга, его лицо просветлело.

— Тот самый Шерлок Холмс! — Он протянул Холмсу крупную костлявую руку. — Очень рад!

Холмс слегка улыбнулся и кивнул.

— А это доктор Уотсон, — продолжил Энгельс.

Коули крепко пожал мне руку.

— Приятно познакомиться, доктор, — сказал он с неподдельной радостью.

— Я попросил мистера Холмса изучить наше ужасное дело, — произнёс Энгельс. — Надеюсь, вы не будете против.

— Против? Конечно нет! — воскликнул Коули. — Признаться, я не представляю, каким образом можно разгадать, кто устроил эту бойню. Я никогда не сталкивался ни с чем даже отдалённо похожим на это дело. Это выше моих возможностей.

— Я постараюсь вам помочь, чем смогу, — произнёс Холмс. — Не позволите ли осмотреть тело Рекберри?

— Конечно, я отведу вас туда.

— А я предпочту остаться здесь, — тихо произнёс Энгельс. — Не хочу снова видеть эти кровавые останки. Меня и так будут преследовать ночные кошмары.

* * *

Мы поднялись по лестнице, миновали тяжёлые железные двери с зарешечённым окошком, и уютный дом зажиточного сквайра остался позади. Мы оказались в небольшой угрюмой тюрьме. Перед нами простирался коридор с железными дверями камер по обеим сторонам. У входа в тюремное помещение стояли маленький стол и стул, а около одной из камер дежурил офицер полиции.

— Эта дверь была заперта? — спросил Холмс, указав на ту дверь, через которую мы только что вошли.

— Мне сказали, что по внутренним правилам её держат запертой, — ответил Коули. — Обычно здесь сидит караульный на тот случай, если с кем-то из пациентов возникнут проблемы. Караульные редко отлучаются, разве что пообедать. Того караульного, который должен был дежурить в этот раз, к несчастью, увезли с другими служащими на телеге. Его тоже отравили.

— Ключи при нём обнаружили?

— Да.

— Значит, их взяли у кого-то другого?

— Трудно сказать. Среди тех, кто остался в живых, никто не может точно сказать, у кого из служащих находились ключи от камер. Выжили только врач Эдвард Перрет и старшая сестра Мэри… э-э-э… Мэри…

— Клейтон, — подсказал Холмс.

— Да, именно так. Они оба не знают, у кого были ключи.

Холмс тяжело вздохнул.

— Рекберри в третьей камере слева. — Коули подвёл нас к тому месту, где стоял офицер.

Мы вошли в камеру. Она была среднего размера. В центре лежало тело, накрытое простынёй. В воздухе витал запах крови. На полу были видны уже высохшие струйки крови, которые, изливаясь из тела, слились в целые лужи. Рекберри явно обладал привилегиями, потому что в углу камеры располагался столик с книгами и свечой. Окно в каменной стене выходило во двор, и сквозь него виднелись кэбы.

Холмс приподнял простыню за край и стащил с тела. Когда я увидел то, что она скрывала, у меня перехватило дыхание. Лицо представляло собой кровавое месиво: рассечённая на куски плоть, никаких черт разобрать было невозможно. Ушей, как нам уже рассказали, не было.

Дальше я увидел окровавленные обрубки рук выше локтя. Так же выглядели ноги: голени со ступнями были отрезаны.

— Вы нашли отрубленные конечности и уши? — спросил Холмс, глядя на остатки тела.

— Нет, — ответил Коули. — Тот, кто это сделал, должно быть, унёс их с собой.

— Необычная выходка, если не сказать больше.

И тут я разглядел в полумраке помещения на противоположной от входа стене неразборчивую надпись, видимо сделанную кровью жертвы. Чтобы её различить, нужно было подождать, пока глаза привыкнут к этому свету. Поэтому я и не обнаружил её сразу.

«Кровь за кровь» — слова были написаны печатными буквами, как пишут дети.

— Это был акт возмездия! — воскликнул я, показывая на кровавую надпись на стене. — Так я и думал.

— Да, мы тоже так считаем, — согласился Коули. — По правде говоря, что ещё это может быть? Мы полагаем, убийца отравил всех служащих, чтобы свободно передвигаться по зданию и иметь достаточно времени сделать всё, что задумал. — Он кивнул на тело на полу.

Холмс сел на корточки и внимательно осмотрел останки.

— Порезы довольно аккуратные, они сделаны острым ножом, — заключил он. — Ему перерезали горло. Видимо, это и послужило причиной смерти. А конечности отрубили уже после того, как он скончался. — Холмс бросил на меня взгляд: — Вы согласны с этой версией, Уотсон?

Я подошёл к телу, а Холмс направился к надписи на стене. Заключение Холмса, как всегда, было безупречным.

— Порез на горле довольно глубокий, — отметил я. — Да, без сомнения, эта рана была смертельной. — Я отметил, что на простыне, на удивление, мало крови. — Странно, с такой раной кровотечение должно было быть более сильным, вся грудь должна быть залита кровью.

Холмс улыбнулся.

— Да, должно было… — согласился он и снова повернулся к стене. — Про надпись мало что можно сказать, — наконец произнёс он. — Разве что определить рост того, кто писал эти слова. Примерно с вас, Уотсон.

— Но как? — послышался голос Коули.

— Это элементарно, — сказал Холмс. — Обычно люди пишут на стене, поднимая руку до уровня глаз. Вычислить очень легко.

Холмс вернулся к искалеченному телу.

— Значит, вы полагаете, что убийство стало местью Рекберри за то преступление, которое он совершил? — спросил он Коули.

— Да, именно так.

— А зачем тогда уносить с собой отрубленные части тела?

— Хм, я не знаю. Может быть, убийца Рекберри тоже безумен.

— Большая часть улик растоптана и уничтожена. Но очевидно, что убийца намеревался забрать конечности. Зачем-то они ему были крайне нужны.

— Почему вы так считаете?

— Одеяло и простыня лежат на кровати. На полу не видно капель крови, кроме как от ран, конечно. В коридоре крови тоже нет, хотя она должна была бы там быть, если бы убийца просто схватил и понёс отрубленные конечности. Хотя бы немного крови, но вытекло, и остался бы след. Из того, что вокруг нет пятен, следует, что преступник завернул части тела — вероятно, в толстое одеяло. А поскольку он не использовал ни одеяла, ни простыни заключённого, значит, принёс с собой то, во что планировал упаковать конечности. Можно сделать вывод, что тот, кто это сделал, намеревался не просто убить и расчленить тело Рекберри, но и забрать отрезанные конечности с собой. Всё это было частью его тактики.