Пока падают звезды… - Робин Грейди

— Да.

Как только решение было принято, Селест расслабилась. Ее уже не волновало, правильно ли она поступает. Закрыв дверь на балкон и отгородившись от криков и шума, они вошли в большую спальню Бентона, освещенную только лунным светом.

Через открытое окно донесся запах пороха, который вместе с размытыми скользящими тенями на стенах придавал всему происходящему некую нереальность. Вспышки света подчеркивали резкие черты его лица. Не отрывая глаз от девушки, он снял с нее платье и улыбнулся.

И Селест знала, почему.

На ней было черное нижнее белье — аккуратный кружевной лифчик и такие же трусики. Она мысленно поблагодарила провидение за то, что оно направило ее руку именно к этому эротичному комплекту. С дьявольским блеском в глазах Бен-тон подтолкнул ее к постели. Она сделала несколько шагов назад. Бентон тут же настиг ее и, повернув к себе лицом, приник к ее губам в глубоком поцелуе. Неразбериха на улицах не шла ни в какое сравнение с хаосом, творившимся у нее внутри.

Бентон провел губами по ее подбородку.

— Я много думал о тебе, Селест.

Ее сердце подпрыгнуло. Еще одно признание. Он вызывает ее на откровенность?

— Я тоже.

Она уже говорила эти слова на яхте, когда они танцевали. Бентон сказал, что рад их неожиданной встрече. Потом они обсудили будущее «Ландшафтного дизайна Принсов» и наутро после ночи любви распрощались. Когда дни молчания сменились неделями, их расставание стало казаться окончательным…

Его губы скользнули по ее шее, и печальные воспоминания покинули ее. Она не будет думать ни о чем, кроме ощущений, которые вызывали в ней прикосновения Бентона. Потом у. нее будет достаточно времени, чтобы отделить правильное от неправильного. Только не сейчас. Не в данную минуту…

Она спустила с его плеч рубашку, чувствуя под своими ладонями твердость его грудных мышц — живой гранит, которым она так восхищалась. Бентон притянул ее к себе еще ближе.

— Я хочу, чтобы ты сдержала свое обещание.

У нее закружилась голова, когда его зубы начали покусывать ее шею.

— Ммм… какое обещание?

— Что ты останешься на ночь. На всю ночь.

Нетерпеливые пальцы нашли застежку лифчика. Одной рукой поддерживая Селест за плечи, Бентон осторожно опустил ее на покрывало. Его прикосновения были очень нежными. То, как его пальцы скользили по ее телу, напоминало захватывающую дух любовную симфонию. Когда его рот сомкнулся вокруг ее молящего, затвердевшего пика, внутри Селест разгорелся настоящий пожар.

Она вцепилась пальцами в его черные волосы. И она еще раздумывала, оставаться ей на ночь или нет?

— Мне бы хотелось тебя совсем раздеть.

Никто никогда не говорил с ней так страстно и так повелительно. Селест чувствовала, что отныне себе не принадлежит. Ее дыхание стало поверхностным, она подняла ноги и закрыла глаза. Бен ухватился за резинку стрингов и потянул на себя — черное кружево соскользнуло с ее точеных бедер. Она прикусила губы, чтобы не застонать от наслаждения, когда его руки начали движение по ее ногам, приближаясь к горячей, пульсирующей точке.

Она сжимала в руках покрывало, пока он искусными прикосновениями поднимал ее все выше и выше. Но, когда она уже балансировала на грани блаженства, Бентон убрал руку. Селест подавила сдавленный крик протеста.

Он подтянул ее к себе так, чтобы ее бедра легли ему на колени. Обхватив Бентона ногами за талию, Селест соблазнительно выгнула спину. Как только его губы слились с ее губами, она начала двигаться, чувствуя дрожь во всем теле. Спираль пульсирующего желания вышла из-под ее контроля.

Как она жила без него целых шесть недель? Будь что будет. Но она ни на что не променяет эту волнующую ночь с мужчиной своей мечты.

Селест уснула только перед самым восходом и проснулась от запаха свежесваренного кофе. Прежде чем открыть глаза, она вспомнила все, что происходило ночью в этой постели. И невольно залилась краской.

Бен снова превзошел ее ожидания.

Она с улыбкой потянулась.

Жизнь прекрасна.

— Ты проснулась вовремя.

В джинсах и белой майке Бентон внес в комнату поднос.

Селест села на постели, натянув простыню до подбородка. Было немного странно закрываться от него. Он видел ее полностью обнаженной и позволял себе такие ласки, что Селест до сих пор чувствовала смущение. Но тем не менее, когда он посмотрел на нее, ставя на стол поднос, ее щеки вспыхнули. Она чувствовала себя с ним и более свободной, чем с кем-либо другим, и в то же время более уязвимой.

Ночь прошла. Наступил следующий день. Что ждет их теперь?

Бентон взял с подноса белый керамический кофейник.

— Молоко? Сахар? Кофе только что сварен. Терпеть не могу растворимый.

Чувствуя себя по меньшей мере принцессой, Селест сказала, какой любит кофе — горячий и крепкий. Принимая чашку из рук Бентона, она натянула простыню еще выше.

Бентон устроился на краю постели.

— Что мы скрываем? — Зацепив простыню пальцем, он потянул ее на себя.

Дыхание Селест участилось, но она не сделала попытки вернуть свой покров.

— Сегодня утром ты просто сияешь. — Он наклонился и с нежностью поцеловал ее.

Когда Бентон отстранился, Селест захотелось притянуть его обратно. Эмоции, которые он вызывал у нее, делали слова излишними. Ей вдруг показалось, что она всегда знала его и что после долгого отсутствия просто вернулась домой.

Стряхнув наваждение, Селест кивнула на поднос:

— А что там еще?

— Английские кексы. Выбирай — с джемом, с медом, с арахисовой, пастой.

Она рассмеялась.

— О, ты меня балуешь!

Бентон с улыбкой подмигнул ей.

— Исключительно в корыстных интересах. Не забывай, что мы будем завтракать в спальне.

— Ты не боишься крошек?

— Думаю, я переживу легкий беспорядок в своей постели.

Он принес со стола поднос и поставил его рядом с ней. Селест положила масла на свой кекс, налила в углубление меда и вонзила зубы в сладкую сдобу. Никогда в жизни она не завтракала с таким аппетитом.

Бен съел только половину своего кекса.

— Я мог бы съесть больше, но думаю, нам лучше пойти прогуляться и найти какое-нибудь местечко для ленча. Сейчас уже около одиннадцати.

Селест чуть не поперхнулась.

— Одиннадцать!

Она была так увлечена разговором, что даже не удосужилась взглянуть на часы.

— Я немного поплавал, покачал штангу, поработал. — Его улыбка стала шире. — Ты так сладко спала, что мне жалко было тебя будить.