Требуется няня - Алина НеКабаева

Егор Егорович лежал на огромной кровати, отделённой от остальной комнаты симпатичной ширмой. Мне понравилась эта однушка, которую для нас арендовал Костя. Большая площадь комнаты визуально делилась на две зоны, хорошие стеклопакеты на окнах гарантировали отсутствие посторонних звуков с улицы. Кондиционер с тихим гудением очищал и охлаждал воздух в помещении. Кожаная мебель, приличный телевизор, посуда на кухне. Милые шторочки и занавески, вкупе с пледами и подушками, создавали в съёмной квартире уют и ощущение собственного жилья.

Дом почти в центре города, огромное количество проживающих людей, порой проживших рядом ни один год и всё равно не знающих друг друга даже в лицо. Чем не идеальное место, чтобы спрятаться? Ну, один, два человека заметят новичков, но через неделю вряд ли вспомнят их мелкие приметы. Особенно если намеренно выставить то, что необходимо запомнить окружающим. Те же огненные волосы… Что в первую очередь кинется в глаза? Правильно. Яркое, необычное — не такое как у всех.

Подойдя к подопечному, проверила пульс и заодно подгузник. Пора заняться своими прямыми обязанностями. И пусть фактически я уволена, но принципов ухода за пациентом никто не отменял. Привычные процедуры — переодеть, сделать лечебный массаж, влить лекарства, накормить… К концу я напоминала выжатый лимон — столько приходилось отдавать энергии на уход за ним. Но на лежание в ванной пока нет времени, схожу перед сном, поваляюсь в пенке.

Только я выползла из душа, вернулся Костя с покупками. Пришлось кормить и его. В этот раз он не остался ночевать с нами и ближе к ночи уехал домой. Я была только рада, не хотелось бы снова пережить его приставания. Не то чтобы мне так не понравилось вчера, но было как-то грубо с его стороны даже не поинтересоваться моим мнением. А в тот, в свой первый раз я вообще не слишком отдавала себе отчёт в действиях. Помню только обрывочно, как в тумане, ничего конкретного. Я была слишком пьяна для твёрдой работы памяти.

Мы, кажется, отмечали тогда успешное окончание учебного года и перебрали с выпивкой. Бабушка не запрещала общение с однокурсниками, желая, чтобы я не отрывалась от коллектива. Мне с ними было не слишком интересно, я жила совершенно в другом мире, но бабушку в тот день послушалась. Алкоголь лился рекой, парни притащили канистру с каким-то самопальным коньяком и угощали всю общагу. Новоприбывшие приносили своё, и грандиозная попойка всё больше набирала обороты. Когда я с непривычки быстро опьянела, Костя увёл меня к себе. Дабы никто не воспользовался моим беспомощным состоянием. Мне кажется, я первая к нему полезла с поцелуями… А на утро было — жуткое похмелье, неприятная резь в промежности, испачканные простыни и ощущение жгучего стыда. Я сбежала.

Потом я полностью отдалась учёбе, работе, только бы не столкнуться случайно со своим первым мужчиной, но в то же время неистово желая встречи с ним. Мне даже порой казалось, что я влюблена в Костю и, боясь этих чувств, загружала себя дополнительными сменами в больнице. Потом, смерть бабушки, депрессия, мне стало совсем не до глупых чувств к моему приятелю.

Вынув пробку из ванной, натянула на голые плечи халат и поплелась в единственную комнату. Можно лечь на кожаный диван, но спать на таком — наименьшее из удовольствий. Никакой поддержки спины, нормального постельного белья и комфорта обычной кровати. Поэтому я лягу рядом с подопечным. На краешек.

В контракте же указано «круглосуточное нахождение», вот я и буду исполнять требования договора. Осторожно откинув край одеяла, юркнула под него и замерла. И чего я так переживаю? Егор в бессознательном состоянии и ничего плохого со мной сделать не сможет всё равно. За время его болезни, мышцы ослабли и он сейчас не сильнее ребёнка. Глубоко вздохнув, удобней уложила голову на подушке и моментально провалилась в сон.

Среди ночи я проснулась от ощущения чужого взгляда. Тусклый свет луны проникал сквозь неплотно задёрнутые шторы, не позволяя разглядеть предметы в конце комнаты. Неприятный озноб пробежал по телу, подняв дыбом волоски на коже. Поёжившись, прогнала мурашки и обвела глазами комнату. Ощущение взгляда никуда не делось, и я повернула голову в сторону лежащего рядом Егора Егоровича.

Мой подопечный пришёл в себя.

— Егор Егорович, вы меня слышите? — почему-то шёпотом спросила я.

Мужчина лежал, повернув ко мне голову, и просто смотрел, не пытаясь что-либо сказать. Я очень обрадовалась тому, что он в сознании и к тому же в состоянии двигать головой. Значит, паралич если есть, то не полный. Можно будет утром проверить, как отзовутся его нервные окончания на ногах и руках.

— Меня зовут Надежда, меня наняла к вам сиделкой ваша супруга — Анджелла Олеговна… Вы понимаете, что я вам говорю? — попыталась достучаться до сознания подопечного. Егор бессмысленным взглядом обвёл комнату и закрыл глаза. Надеюсь, с ним всё в порядке и он просто уснул. На всякий случай проверила пульс.

Жив, просто спит. Да уже то, что он очнулся, огромный прогресс. И в том, что он ещё слишком слаб, нет ничего удивительного. Пусть спит и набирается сил, а я поставлю ему капельницу с витаминками. Организму после той отравы не помешает сторонняя поддержка.

Настроив ползунок на капельнице, подала через назальный катетер воды во избежание обезвоживания и, поправив Егору подушку, пошла на кухню. Радость от осознания, что я справилась, прогнала сонливость и, из-за гуляющего в крови адреналина хотелось действовать.

Чашка свежезаваренного кофе сиротливо стояла на идеально чистом столе, а я, закопавшись в кухонный шкаф по самые плечи, драила его внутренние стены. Холодильник был вымыт в первую очередь, затем все доступные поверхности кухни, а полки в навесных шкафчиках — это так, последний всплеск практически исчерпанного запаса адреналина.

Выставив продукты на свежевымытые полки, с удовлетворением оглядела фронт исполненных работ. Кухня буквально сияла чистотой. Нет, конечно, она и до этого не была особо грязной, но когда сама сделала уборку, то как-то больше уверена в качестве чистоты дома.

Глотнув холодного кофе, проверила пациента. Егор Егорович спокойно спал, раствор в капельнице закончился, подгузник мне пришлось поменять. Вот и славно, вот и хорошо. Организм работает нормально, значит, в скором времени из него выйдет вся гадость, которой его угостили. Знать бы ещё, кто такой «добрый» оказался…

Ну да пусть, мне всё равно кто с ним так поступил — он не мальчик, сам разберётся. Не мне в этой клоаке копаться. Ни связей, ни денег — ничего. Одна квартира да кошка… Даже работы, и той больше нет. Не думаю, что меня оставят и дальше присматривать за Егором Егоровичем, ведь я фактически его похитила. И даже никого не заинтересует тот факт, что я, может быть, спасла ему жизнь. Когда я его перевозила, он был без сознания и в любом случае никак не мог воспротивиться творимому над ним произволу.

Я потихоньку работала, абсолютно не задумываясь над тем, в какой последовательности что делать, и никак не могла отогнать от себя не слишком приятные мысли. Порой я начинала сожалеть о своём столь необдуманном поступке. Ведь можно было бы вызвать полицию, скорую, МЧС, хоть кого-нибудь, кто отвезёт Егора Егоровича в больницу и проведёт нормальное обследование. Не то, что тот доктор-недоучка… Жаль, я не захватила его медкарту, могла бы показать пациенту, как его лечили. Хотя, кто я такая, чтобы Егор поверил именно мне, а не доку, нанятому своей женой…