Восстание Феникса - Татьяна Бочарова

Неделю я провел в обычном состоянии прострации, голода и холода. На всякий случай съездил к дому старушки. Нашел ее квартиру. Но звонить не стал – ждал субботы, как мне было велено. В субботу вечером я нацепил самую грязную одежду, какая у меня была, и отправился на дело. Бабуленция открыла сразу. Я даже удивился, как это она не боится в столь поздний час пускать к себе незнакомого мужика. Она вообще была странная – как из прошлого века, с картинок старой детской книжонки, которую как-то в детстве принесла мне подруга матери. Там были такие старушки, с седыми буклями, в смешных остроносых туфлях, худенькие и церемонные. Обычно к ним еще прилагалась такая же маленькая собачка. Но здесь собачки не было. Я быстро сделал то, что требовал отец: отыскал в ящике комода связку ключей, сунул ее в карман. Потом для отвода глаз поковырялся в смесителе и, объявив, что все в порядке, удалился восвояси.

Я был доволен. Все прошло без сучка без задоринки. Меня распирала гордость. Каких-нибудь десять минут непыльной работенки – и пятьдесят косарей! Я хотел было позвонить отцу, но вовремя вспомнил, что он велел не звонить. Тогда я отправился домой и принялся терпеливо ждать. Он позвонил на следующий день.

– Ну что, как?

– Все пучком.

– Ключи у тебя?

– Да.

– Старуха ничего не заметила?

– Нет, по ходу.

– Отлично. Вези их сюда.

Я снова поехал на другой конец города. Он встретил меня довольно сухо. Взял ключи, прямо у порога, в квартиру не пригласил.

– А деньги? – спросил я.

– У тебя карта есть?

Карта была у матери. Я иногда пользовался ей. Я продиктовал ему номер. Он записал его в блокнот.

– Жди. На днях переведу. Сейчас иди, мне некогда.

Честно сказать, я был разочарован. Я уже мысленно держал в руках огромную для меня сумму, да что там держал, вовсю ей распоряжался. А тут – жди. Однако делать было нечего. Контракт мы с ним не заключали, так что права качать я не мог. Я уехал домой и весь остаток дня глотал слюни – чертова соседка на кухне варила борщ, который пах так, что у меня сводило кишки. Тысяча, которую дал мне папаша, давно закончилась, в кармане у меня звенела мелочь, на которую, кроме краюхи хлеба, ничего не купишь. Я чувствовал себя полным лохом. Подумать только – спереть ключи от чужой квартиры и помирать с голоду! Но что мне оставалось? Я выждал пару дней – перевода на карту не поступало. Тогда я позвонил отцу.

– Ты? – рассеянно проговорил он. – Что надо?

– Денег за работу.

– А, да, точно. Забыл, прости. Сегодня скину.

Но он ничего не скинул. Я ждал еще два дня. Снова звонил. Он отвечал, что совсем вылетело из головы и сегодня вечером наверняка…

Так прошла неделя, за ней другая. Мне уже было ясно, что меня банально надули и денег я не получу. Я почувствовал ярость, ту самую, которая помогала мне в колонии держаться на плаву и уходить от верной гибели. Меня одолело желание плюнуть в рожу этому мерзавцу, пожалевшему для родного сына пятьдесят штук, в то время как его имущество оценивалось в миллионы.

Денек выдался отличный, солнечный и теплый. Я стоял на знакомой площадке и звонил в дверь, но никто не открывал. Тогда я забарабанил в нее кулаками, и – о чудо – дверь распахнулась сама собой. Мне показалось это странным. Однако я вошел в квартиру. Вокруг была тишина.

– Эй! Есть тут кто-то? – позвал я.

Ни звука. Я заглянул в гостиную, там никого не было. Мне пришло в голову, что Соболев накануне выпил лишнего и теперь лежит в спальне в состоянии бревна. Я отправился туда и увидел труп на полу. Огромный нож, казалось, пригвоздил тело к дубовому паркету. Я видел всякое, но зрелище было не из приятных. Пока я стоял и раздумывал, как быть и что делать дальше, в прихожей раздались тихие шаги. Черт! Это совсем не входило в мои планы. Если это тот, кто убил папашу, то он зарежет и меня. У меня при себе нет ничего, что могло бы меня защитить. А если это соседи или менты, то дело мне обеспечено.

– Костя! – послышался из прихожей старческий голос, показавшийся мне странно знакомым. – Костя, ты дома?

Слух у меня как у кошки, это природное, с детства. В следующее мгновение я узнал того, кто говорил. Старушка учительница, которую я обокрал. Это точно была она. Шаркала по всей квартире и звала Костю. Но она-то что здесь делает? Не успел я принять какое-то решение, как она уже была в спальне. Взглянула на труп, затем на меня. На лице ее отразился ужас.

– Боже! Что это! Убийца!

Убийца – это она мне. Ну а как еще? Я один в незапертой квартире рядом с зарезанным. И видок у меня что надо. Прямо просится за решетку. Что я мог ей ответить? В этой ситуации – ничего. Я видел, что она боится меня. До обморока боится. И вот-вот бросится наутек. Так и вышло. Она повернулась и побежала в прихожую, на ходу призывая на помощь. А я, дурак, ничего лучшего не нашел, как кинуться вслед за ней. Я хотел опередить ее и удрать. Но не тут-то было. На крик старушки выглянули бдительные соседи. Один из них просто Кинг-Конг. Он, как снаряд, метнулся за мной по лестнице и настиг. Бороться с ним было бессмысленно – у нас разные весовые категории. Этот Орангутанг притащил меня обратно на площадку. Там уже вызвали полицию. Я понял, что влип по полной. Мало того, что при жизни папаша не дал мне ничего, так еще и смертью своей он ухитрился запихнуть меня за решетку. Я болтался в руках Кинг-Конга, стараясь не встретиться взглядом со старушкой. Но она все равно узнала меня. Вот глаз-алмаз. Так и сказала:

– Ты же этот… сантехник!

Менты должны были приехать с минуты на минуту. И тогда пиши пропало. На свободу я выйду, когда мне будет далеко за тридцать. Если вообще выйду. Все эти печальные мысли табуном теснились в моей голове, и внезапно я понял, что сдаваться нельзя. Нужно рискнуть. Я рванулся из рук Кинг-Конга так, что затрещали кости. Из глаз моих брызнули искры. От боли я ничего не соображал, ноги сами несли меня вниз по ступенькам. До сих пор не понимаю, как я не упал и не сломал себе шею. За мной грохотали шаги. Это Орангутанг не желал смириться с потерей добычи. Но я успел! Я выскочил за дверь на десять секунд раньше его. Дальнейшее было делом техники. Очутившись на улице, я почувствовал себя в своей тарелке. Юркнул в какой-то магазинчик поблизости, отыскал дверь в подсобку, зашел. Мне тут же, не глядя, всучили тележку с товаром. Видимо, у них была текучка среди грузчиков. Мозги у Кинг-Конга работали далеко не так хорошо, как бицепсы. В магазин он заглянуть не догадался. Из окна я видел, как он бегает по улице в растерянности. Затем он ушел. А я услышал полицейскую сирену. Медлить было нельзя. Я кинул незаконно присвоенную тележку и был таков.

От ментов я сбежал. Но это было лишь частью дела, причем частью весьма незначительной. Вопрос был в том, что делать дальше? Камеры меня засветили, пальчики, которые я оставил на дверных ручках, в два счета найдут в базе. Наверняка уже объявлен розыск. В квартире засада. Улицы прочесываются.