Девять смертных грехов. Часть вторая - Антон Дмитриевич Емельянов

понимать, как именно работает обучение в Примере.

— Разбирайте, — старик кивнул на бревна. — Ваша задача на ближайшие часы — носить этих милашек. Носить и защищать.

— Та девчонка, что была с ним, пропала, — виконт Фонтес старался держаться рядом со мной.

— Похоже, она и будет отвечать за повреждение бревен, — согласился я с его догадкой, а старик тем временем продолжал.

— Бревна носим на плечах. Вы можете прикрывать их чистотой, можете использовать подручные средства и даже свои тела, но учтите. Поцарапаете кору — я буду внимательно осматривать каждую милашку — получите в наказание штрафной круг. Получите стрелу в бревно — штрафной круг. Защищайте их, словно это ваш раненый товарищ, которого вы пообещали вытащить с поля боя.

— А долго их таскать? — уточнил Веларес.

— Хороший вопрос, — обрадовался старик. — Мы будем бежать вперед, пока каждый из вас хотя бы разок не спасет свою милашку. Так что постарайтесь, ради нас всех.

Старик хохотнул и неспешно рванул сквозь лес. Мы задержались буквально на мгновение, а потом последовали за ним. Бревно давило на плечи, но чистота пока справлялась, и я погрузился в духовное зрение, чтобы не пропустить обещанных попыток повредить наш груз.

— Белый Шарик! Я сказал тащить бревно на плечах. Это значит на двух, а не на одном или под мышкой! — старик даже не оборачивался, но это не мешало ему следить за происходящим. Первый комментарий и кличка достались Карлосу Асторге.

— Белоснежка! Я бы понял, если ты упал для защиты своей милашки, но не просто так, — следующим попал под удар чернозубый. Он не заметил корень, когда обегал плотную группу деревьев, споткнулся и рухнул лицом в грязь… Ну и, соответственно, пострадал.

За полчаса мы сделали несколько запутанных петель по лесу, и пока особых сложностей не было. Если не считать, конечно, веса бревен, которые с каждой минутой давили на нас все сильнее. Еще бы, учитывая, что старик только увеличивал темп, и запасы чистоты у каждого таяли со все большей скоростью. А тут он еще резко сменил направление, и через пару минут мы оказались на крутом берегу пограничной реки.

— Не отставайте! — старик перебежал на ту сторону. Ловко и уверенно, словно под быстрым течением была спрятана невидимая дорожка.

— Там брод! — молодому Веларесу опять пришла в голову чудесная идея, которая все объясняла, и он, недолго думая, рванул проверять ее на практике.

Естественно, брода не оказалось. Парень со всего разбега влетел в воду, навернулся, закашлялся, еще и получил своим же бревном по затылку.

— Торопыга, — нарек его старик и, скрестив руки на груди, принялся ждать, пока мы переправимся.

Де Медина пожал плечами, а потом уверенно двинулся вперед. Я помнил, как он ходил по озеру во время охоты за артефактами, и сейчас он использовал тот же прием. Зубы сжались, вокруг тела показалось серо-золотое пламя, а потом маркиз уверенно преодолел реку.

— Будешь Первым, — выдал новое прозвище старик, не показав ни капли удивления.

— Но это неправильно! — не выдержала Паула. — Вы ведете нас за пределы Примеры, а по уставу это доступно только для групп с наставником. Директор, вообще, знает, что вы творите?

— А я тебе что, не наставник, Заучка? — старик оглядел себя со всех сторон. — Хватит болтать, иди купайся.

Паула покраснела, но спорить дальше не решилась. Вслед за остальными она отправилась к воде. Кто-то пытался оседлать свое бревно, кто-то плыл и толкал его руками, кто-то упорно брел по дну, насколько хватало роста и сил. У меня тоже не было особого выбора, и как-то стало обидно. Впрочем, а почему бы и нет?

Я размахнулся и просто бросил бревно так, чтобы то рухнуло в паре метров от берега. Без груза пробежаться по воде оказалось совсем не сложно. Вначале хватило скорости, потом на один шаг чистоты, а под конец я прыгнул на бревно и проехал на нем почти до старика. Получилось.

— Я бы назвал тебя Хитрожопым, — задумался наставник, — но будешь Живодером.

— Почему? — возмутился я.

— А ты разве забыл, что ваши милашки — это павшие товарищи? И кто их будет бросать, а потом ездить на спине?

Мне было нечего возразить, и тут прямо в берег рядом со мной врезалось бревно. Да с такой силой, что во все стороны только щепки полетели. А через мгновение к нему подскочила раскрасневшаяся от усердия и гордости за себя Мария.

— Знаешь… — задумался старик. — Живодеркой будет она. А ты станешь Счастливчиком. Кстати, Живодерка, твоя милашка пострадала, штрафной круг.

Теперь уже Мария возмутилась, а я только рукой махнул.

Через десять минут переправа закончилась вручением еще пары кличек, и мы двинулись дальше. Сами мокрые. На плечах тоже мокрые и разом потяжелевшие бревна. А старик словно подпитывался нашим возмущением — только прибавлял скорости и дурацких шуток.

После реки и поля мы пробежали мимо какой-то деревни и снова свернули к лесу. Этот уже был не такой величественный. Обычные лиственные деревья, густые кустарники, а еще… Я заметил несколько взлетевших неподалеку посланцев Ночной сестры.

— Вороны! Кто-то их потревожил! — я попытался предупредить остальных, но не успел.

Из леса вылетело несколько десятков стрел, и каждая из них нашла цель.

— Наш отряд преследуют неудачи, — старик картинно вздохнул. — Милашки-товарищи получили новые раны, вы — штрафные круги. Но ничего страшного. Мы никого не бросим и будем носить до последнего, даже если ваши бревна превратятся в ежиков.

— Моя чистота, она больше не может попасть в бревно! — возмутился один из пострадавших.

— Конечно, — старик явно ждал этого вопроса. — Вам не повезло наткнуться на лесных разбойников, которым достались аретфактные стрелы с ядом скверны. Он попадает в тела и не дает использовать чистоту. Но…

Он вопросительно посмотрел на нас.

— Мы все равно не бросим наши бревна. Даже без чистоты, — ответил я.

Ученики продолжили переругиваться, и тут из лесу прилетел еще один залп. Опять два десятка стрел. Девятнадцать ударили по бревнам, одна засела в плече у одной из сестер-франкиек.

— Она ранила меня! Ваша ученица ранила меня! — красноволосая девушка кричала по весь голос.

— Хм, — старик задумался — А ты чувствуешь чистоту внутри себя?

— Чувствую? — красноволосая растерянно оглянулась, а в ее взгляде появился страх. — Она пропадает…

— Что ж, — старик важно поднял палец. — Тогда все правильно. Вы замерли под обстрелом врага, использующего артефактные стрелы, он уверенно поражает вас — так что не вижу ни одной причины, чтобы он остановился. А вы? Кстати, как тебе прозвище Пустышка?

— Не-е-е-ет! — красноволосая завыла, а ее сестра бросилась к ней, вливая свою чистоту.

— А вот это правильно, — оценил старик. — Если чистоты будет больше скверны, она не сможет выжечь ее дотла. Пустышка, будь благодарна и запомни: теперь твою сестру зовут Монашка. Кстати… — он обвел взглядом остальных. — Не хочу накаркать, но что-то мне подсказывает, что чем дальше, тем усерднее враг будет пытаться поразить именно живых, а не раненых. Вы же понимаете.

Я встряхнулся, прогоняя ступор. Глупое чувство, что мы на тренировке, когда можно отложить часть силы про запас, растаяло без следа. Это тренировка, но на ней можно и умереть. Думаю, старик давно придумал прозвище для первого трупа. Мертвец или Неудачник? Неважно.

— Надо сократить дистанцию! — голос де Медины взлетел над нами.

— Слушайте его, Первый дело говорит, — согласился с ним старик. Звучало подозрительно.

Я пробежался взглядом по своим, но они, кажется, потеряли меня из виду. Неудача, если пытаться собрать отряд, или совсем наоборот, если действовать самому. Надо было пользоваться моментом. Я оставил бревно на земле и скользнул в лес, заходя в тыл лучникам.

Неожиданно за спиной послышались шаги. Кто-то все же пошел следом.

— Фонтес? — разглядел я виконта.

— Вы решили ударить в тыл? Я с вами, — у него уже сбилось дыхание, по вискам тек пот, но парень все равно не отставал.

— Может, вернешься? — предложил я.

— Нет, — Фонтес решительно покачал головой. — У меня брат работает в страже, десятником у герцога. Он мне много чего рассказывал, так что я обязательно пригожусь.

Я только кивнул в ответ. Хватит сил не отстать — пусть так и будет.

Я ориентировался на духовное зрение, которое не могло засечь конкретных врагов, но зато подмечало завихрения чистоты там, где те недавно проходили. Судя по количеству стрел, я ожидал два десятка человек, но дорожек было только семь. Я ускорился, где-то в стороне отряд де Медины, сбившись в плотные ряды и прикрывшись чистотой, тоже шел вперед.

— По одному человеку на раненого! Остаемся и прикрываем! — до ушей долетел рев маркиза. Похоже, у них новые жертвы.

Хотелось ускориться еще больше,