Девять смертных грехов. Часть вторая - Антон Дмитриевич Емельянов

до ног. Еще один пинок еще одному похожему идальго… Кажется, это не совпадение.

В любом случае надо действовать. Я вскочил на ноги, поднял бревно и… В него тут же вонзилась стрела.

— Счастливчик, ты меня расстраиваешь, — старик тут же повернулся ко мне и картинно погрозил пальцем ученице. — Кто же так позорит прозвище? Только встал и уже должен не один, а два штрафных круга.

Я не мог видеть улыбку Морган под капюшоном, но был уверен, что сейчас она скалит зубы.

— Может, вместе? — ко мне подошла Паула, и, тут же пробив чистоту, в ее бревне тоже выросла стрела.

— Упс, — Морган наслаждалась моментом.

Если раньше у кого-то и были подозрения, то теперь все окончательно поняли, что чистота не сможет защитить.

— Подержишь? — я перекинул Пауле свое бревно.

— И мое! — к нам присоединилась Мария, кинув Осуне третью милашку.

Девушке хватило чистоты, чтобы их удержать, но вот желания это делать явно не было. К счастью, Морган не стала сдерживаться. Еще один выстрел, пробивший чистоту Паулы — но до цели он не достал. Я отбил стрелу прямо перед бревном. Стальной наконечник закопался в траву. Раздался свист с другой стороны — Морган подала сигнал кому-то из своих помощников, но я был не один. Вторую стрелу отбила Мария. Скверна внутри нее не давала защищать бревна так, как это обычно делали идальго, но она умела держать меч, и сейчас это оказалось гораздо полезнее.

— Я с вами, — к нам прибежал Карлос.

— И я! — следом подошел Диего.

Наш отряд снова начал собираться. Под насмешливым взглядом старика мы сгрузили бревна на тех, у кого было достаточно чистоты, чтобы уменьшить их вес. Те же, кто умел обращаться с мечом, окружили их со всех сторон, готовясь отражать выстрелы. Де Медина оценил задумку и начал организовывать своих союзников по похожей схеме. Скоро вокруг него собралась почти сотня человек, две трети курса, и они организованной толпой двинулись к реке.

Мы тоже могли выступать, но мой взгляд остановился на раненых. Тех, о ком старик-учитель на этот раз не стал напоминать.

— Что будет с теми, кто не пройдет положенные круги? — спросил я у него.

— Будут сидеть во дворе, пока их тела не восстановятся, и они не смогут вернуть свой долг, — тот спокойно пожал плечами.

— Еда? Вода?

— Они не инвалиды, река близко. Выживут. Или всегда можно уйти — уверен, директор будет рад, если среди вас не останется тех, кто сможет его опозорить.

Я больше не стал ничего спрашивать. И так было ясно, что скажет учитель с такой-то ученицей на любое мое возражение.

— Возьмем? — я обвел взглядом собравшихся вокруг меня людей. Идальго, наемники… Было видно, что каждый из них сейчас думает, сколько лишних кругов нам придется навернуть из-за взятых с собой раненых. Тех, кто на самом деле не был для нас ни товарищами, ни друзьями.

— Выполнить задание важнее, — покачал головой Диего.

— В бою победа стоит жизни любого обычного воина, — Паула была с ним согласна.

— Иногда бог посылает нам испытания, не будет ли гордыней взять на себя чужую ношу? — Изак тоже не видел в случившемся ничего особенного.

Я обвел взглядом остальных. Чернозубый покачал головой, остальные наемники, идальго — вообще никто не хотел рисковать ради других. Разве что Мария как будто сомневалась, но в итоге отвела взгляд в сторону… В то же время я знал: если прикажу, мы возьмем с собой раненых, но что дальше? Уверен, Морган из шкуры вылезет, но постарается наказать нас за слабость, и тогда…

— Выступаем, — я отвернулся от побледневшего Велареса и остальных учеников, в которых стрелы воткнулись так неудачно, что они не могли ходить.

Следующие десять часов мы наворачивали круги. Решение идти одним точно оказалось верным. Даже так мы постоянно получали стрелы от Морган и ее подельников, но становились опытнее. Начали лучше чувствовать друг друга, и количество штрафных очков стало сокращаться.

Солнце уже село, когда мы закончили все положенные круги, отбив все стрелы. Старик, замерший словно столб на границе леса, встретил наше появление и молча махнул рукой в сторону жилого корпуса. Действительно, у нас теперь было несколько часов заняться собой, зайти на кухню, отдохнуть, потренировать личные техники. Я вспомнил про голову гуля, которая пока отказывалась со мной говорить, но я ведь еще особо и не старался.

Было столько причин сделать так, как разумно.

— Идем? — Паула подвернула ногу на последней переправе и шла последней из нашей грязной толпы, спешащей к замку.

Я покачал головой и вместо этого вернулся к раненым. Было видно, что они пытались. На бревнах добавились новые стрелы, кто-то и лично обзавелся новыми отверстиями. Упорные, из них мог выйти толк.

— Чистота есть? — я пнул ногой Велареса. Еще ничего не было решено, но пусть сразу мотает на ус, что добротой тут и не пахнет.

— Что? — Веларес растерянно поднял на меня взгляд, но потом кивнул.

Да или нет, надо было решать. В небе пролетел посланник ночной сестры, и его крик пронзил вечерний сумрак. Знак?

— Вот и хорошо, — я подхватил растерянного Велареса и закинул себе на спину. — Твоя задача — тащить бревно, что бы ни случилось. Я же буду тащить тебя. От стрел тоже прикрою, справишься?

Несколько секунд за спиной раздавалось только растерянное сопение, а потом молодой граф выдавил из себя только тихое «да».

— А мы? — из толпы раненых донесся еще один знакомый голос.

— Пустышка? — приглядевшись, я опознал одну из красноволосых франкиек. — Извини, но у меня только одна спина. Так что буду таскать вас по очереди.

— Мы будем ждать, — девушка поспешила отвернуться.

Я же неожиданно осознал, что, несмотря на очевидную глупость моего решения, чистота внутри приняла его положительно. Не вся… Часть клубилась в недоумении, а вот та, что была связана с королевскими лилией и розой, наоборот, стала гуще и ярче.

— Не понял? — голос сердца тоже звучал довольно. Словно наевшийся мурлыкающий кот.

— Цветы связаны с королевскими семьями, и уже наша связь становится сильнее, когда я иду по этому пути.

— Значит, решил помочь людям ради власти и силы? — сердце заинтересовалось.

— Нет, это была больше интуиция, чем расчет, — признался я. — Хотя теперь-то понятно, что ответ был спрятан не так глубоко. Мог бы и заранее догадаться.

— Сотни гадалок объяснят, почему все случилось именно так, как случилось. И лишь одна из тысячи угадает, что будет завтра. И то случайно!

Сердце зашлось смехом, но мне было уже не до него. Граф Веларес изо всех сил сжимал мне бока, чтобы удержаться самому и удержать бревно. Я позволил ему запустить немного чистоты в мои собственные запасы, чтобы он точно не свалился, а потом перешел на бег. Лес, переправа, деревня, место, где нас расстреляли — дорога была такой знакомой.

Первый круг нам дали пройти чисто. На втором Морган проверила нас двумя выстрелами, которые я отбил. Забрезжила надежда. Вот только на третьем круге она устроила целый дождь из зачарованных скверной стрел, и мы потеряли все, чего достигли.

— Бросай меня, — Веларес сполз на землю и принялся вытаскивать из бревна засевшие там стрелы. — Потратишь силы сегодня, завтра будешь сидеть с нами. Кому оно нужно? Мы подождем, восстановимся и еще догоним вас.

Я покачал головой. Возможно, дело было в цветах, которые не желали сдаваться, возможно, во мне самом — я тоже ненавидел отступать, или в Веларесе, который неожиданно показал, что и в нем есть стержень. А может… Как бы я ни относился к Морган, она была очень сильна. Мне никогда не удавалось заметить ее заранее, она обманывала духовное зрение ложными следами, она пускала стрелы так, чтобы каждая новая шла максимально неудобно после предыдущей. Собственно, так она нас и подловила…

И все вместе это делало меня сильнее. Не душу, но тело, которому как раз и нужна была такая встряска.

— Продолжаем! — я протянул руку, предлагая Веларесу карабкаться обратно.

* * *

Всю следующую неделю я так и не смог вернуться в свою комнату. Днем бегал с основной группой по новым маршрутам, по ночам пытался провести раненых по старому. В глубине души хотелось, чтобы кто-то из товарищей по испытанию мне помог, но каждый из них считал, что тренировки созданы для того, чтобы становиться сильнее,