Нечисть, или Тайна старинной шкатулки - Диана Бош

Между тем он сгребал все, до чего мог дотянуться. Вероятно, недавняя сцена пробудила в нем зверский аппетит. Да такой, что любящий плотно поесть Игорь совсем слетел с катушек. Есия наблюдала за ним мрачно, уже смирившись с неизбежностью общения, но продолжая ругать себя за трусливость. Есть же счастливые люди, которые легко умеют говорить «нет». И почему она не входит в их число?

— Я взял сырники со сметаной — они тут сегодня очень хороши, — заявил Игорь, сгружая тарелки на стол. — Еще две отбивные с грибами, одну сметанку с сахаром — это мне, я помню, ты не любишь, два салата, жаркое в горшочке, селедку под шубой, вареную кукурузу, паштет и жюльен.

— М-м, — застонала Есия, закрывая глаза и сжимая пальцами виски.

— Что, голова болит, да? Это у тебя от голода. Сейчас поешь — и все пройдет. Начни с отбивной. Тут ее готовят — пальчики оближешь!

Он окинул плотоядным взглядом стол, заставленный снедью, придвинул к себе свою часть тарелок и начал есть. Делал он это суетливо и дергано, будто боялся, что отнимут. Есия мрачно отметила, что по степени заинтересованности едой он сравнится разве что с дикарем, голодавшим до этого неделю.

Есть решительно не хотелось. Есия вяло ковыряла вилкой сырники, наблюдая, как в ненасытной утробе бывшего мужа последовательно исчезают отбивная, жаркое, жюльен и оба салата. Широко открыв рот и сузив в щелочки глаза, он откусил от бутерброда, и бордюрчики масла пролезли через щели между его широко поставленными зубами. Это оказалось последней каплей. Она отодвинула тарелку и встала.

— Извини, мне пора.

— Так ты ж почти ничего не съела! Чего сидишь как в гостях, давай ешь как следует. Вон, светишься уже. — Он вытер салфеткой жирные губы и попытался, привстав, поцеловать ее в щеку.

Есия откачнулась.

— Меня дома мама с Андрюшей ждут, мне нужно идти.

— Подождут. Твоя мама, между прочим, родная бабушка Андрею. Ничего с ней не случится, если лишних два часа с внуком посидит.

— У нее есть свои дела.

— Какие могут быть дела у старухи? Пусть внука нянчит.

— Вот и поговорили. Спасибо за информативную и полезную беседу. Теперь я точно знаю, какие перспективы в браке с тобой меня ожидали, и уверена, что правильно сделала, когда развелась.

— Почему это, чего я такого неправильного сказал?

— Пропусти.

— Есичка, — залебезил Игорь, — ты же знаешь, как я тебя люблю. Да я бы ни за что в жизни никогда не посмел назвать тебя старухой, сколько бы лет тебе ни исполнилось. Ты для меня всегда будешь молодой.

— Игорь, не смеши. Ты же смог себе позволить целоваться с подружкой невесты на свадьбе друга, прекрасно понимая: если я и не увижу, мне обязательно донесут. Смог. Так это поступок! А тут всего лишь слова.

— Неправда, она сама вешалась на меня!

— Да ладно, я видела, кто на кого вешался.

— Так ты поэтому со мной развелась? — Взгляд его из нахального стал преданно-собачьим.

— А любовница из Иванова?

— Но это мимолетное увлечение, и потом я попросил прощения.

— А юная бродяга, путешествовавшая автостопом?

— Ты сама виновата, не надо было от меня тогда уходить! Я же здоровый мужчина, что мне оставалось делать?!

— Все, мне пора.

— Подожди, ты не можешь так уйти, мы должны закончить разговор.

— Разговор окончен. — Она, путаясь в рукавах, нервно натянула пальто и потянулась за сумочкой.

— Стой! — Он схватил ее. — Не уходи еще пять минут.

— Отпусти меня, — прошипела Есия, вырываясь.

— Хорошо, две.

— Меня ждет мама.

— Мама?! Опять мама?! Да когда ты уже вырастешь! — рассвирепел Игорь. — Если бы не твоя мама, у нас все было бы по-другому. Это она развела нас!

Он повысил голос, и посетители заинтересованно оглянулись на них.

— Отойди в сторону и пропусти меня, — зло прошипела Есия. — Я на сегодня исчерпала лимит глупостей, ни секунды больше здесь не останусь. — Она отпихнула Игоря и пошла к выходу.

— Это она все время настраивала тебя против меня! В моей жизни были две ведьмы — ты и твоя мать!

Девушка, сидящая у крайнего столика, окинула Есию заинтересованным взглядом. Не каждый же день сталкиваешься нос к носу с потомственной ведьмой.

«Как же меня все достало! — жалела себя по дороге домой Есия. — Ну почему у всех все нормально, по-человечески, а со мной вечно какое-нибудь скотство происходит?!»

Вопросами, подобно этому, Еся задавалась с детства. И прекрасно знала, что все равно не найдет ответа. Нет его, ответа на извечный вопрос: «За что?»

Коль суждено тебе всю жизнь совершать глупости и влипать в нелепые ситуации, то так и будет. Или нет? Может быть, выход все-таки есть?

Тут же вспомнилась давняя заметка о лондонском метро, где на дверях существовала надпись: «Выхода нет». И число самоубийц, решивших свести счеты с жизнью, неуклонно росло. Есию та заметка поразила. Она ярко представила, как стоит такой бедолага, опершись плечом о поручень, и смотрит перед собой. А у него все паршиво — нет работы, друзья разъехались, нет жены, нет детей. Он никому не нужен, и эта надпись становится последней каплей.

«Умрешь, начнешь опять сначала, и повторится все как встарь. Ночь. Ледяная рябь канала. Аптека. Улица. Фонарь».

А выход всегда есть. Только он с другой стороны.

Есия достала из кармана магнитный ключ, прижала его к замку. Дверь щелкнула, открываясь. На первом этаже играла громкая рок-музыка, пахло женскими духами, сигаретами и сдобной выпечкой. Почему-то сегодня это раздражало — и музыка, и запахи, и медленно работающий, никуда не торопящийся лифт. Наконец он остановился на пятом этаже.

— Я дома! — крикнула Есия, открывая ключами дверь.

— Мама пришла! — Андрюша бросился к ней и повис на шее. — А у нас домовой появился.

— Домовых не бывает, это сказки.

Есия не смогла удержаться от поучительного тона, и лицо мальчика сразу осунулось.

— Но мама!

Ей тут же стало стыдно.

— Прости, малыш. Просто я сегодня очень устала.

— Мама, я его сам слышал. И бабушка Мария слышала. Это она мне про домового сказала.

— Хорошо, дорогой, пусть будет так, — ласково погладила сына по светлой макушке Есия.

— Мама, мы его с бабушкой покормили. Там за печкой пирожок лежит. Завтра его нужно будет достать и покрошить птичкам, — жарко зашептал ей на ухо мальчик, обхватив ручонками шею.

— Хорошо, милый, мы сделаем все, как ты хочешь.