Черный пудель - Дмитрий Александрович Самгин

в руках завернутое в ткань. Толик, почему то подумал, что без рясы тот был похож на инженера технолога, который живет в том же подъезде что и он, и по утрам гуляет с собакой под его окном.

— Ну, что? Рад вас видеть и рад, что вы помните ту историю.

— И рад бы забыть. — Усмехнулся Толик, — да не дают.

— Да, да. — Не понял Андрей и продолжил. — Садитесь. — Юрка положил спортивную сумку, которая была все это время у него в руках на стол и достал из неё две темные деревянные доски.

— Ну, теперь они снова вместе и мы можем их подробнее рассмотреть чтобы…

— Чтобы что…? — Усмехнувшись спросил Андрей и, отвернув ткань, достал три старые фотографии. — Помните, я их фотографировал.

Толик посмотрел сначала на фотографии, а затем на Юрку и с удовольствием улыбнулся. — Так ты там был?

— Где?

— Ну, в том месте, что здесь указано?

— Конечно.

— Далеко отсюда? — как то тяжело спросил Юрка и взял фотографии.

— Пойдемте, покажу. Вижу, вам не терпится. — Продолжал Андрей улыбаясь.

— Так это здесь?

— Конечно, пойдемте. — Он встал и аккуратно завернул ткань перед собой.

Все встали и вышли из комнаты. — Я когда еще не был в сане — Заговорил Андрей спускаясь по каменной лестнице в подвал. — Пытался понять что это на фотографии и где находится. Искал в книгах, рисовал планы. Так ради интереса в память о том приключении. Только план то тут стандартный. Много похожего. А когда уж попал сюда… — Он подошел к нижней окованной старым железом двери и вставил короткий ключ в замок. — Когда попал сюда и спустился. — Он повернул ключ и открыл дверь. — То проверил все пропорции и детали что были на фотографиях и по моему это именно это место.

— Что значит, по-моему? Так ты не уверен точно? — Кажется Юрка был в отчаянии.

11

Они вошли в аккуратный, сухой подвал со стенами из красного кирпича в слабом свете недавно проведенной лампы. В полумраке четыре пузатые бочки с крупными тяжелыми галышами на крышках стояли в углу. Между стеллажами с пыльными банками висели гирлянда банных веников и кислый запах капусты и дубовых сухих листьев возбуждал желание еды и покоя.

— Больше ни чего здесь ни нашел. — Горестно спросил Юрка пройдясь вдоль сеток с луком и мешков с картошкой.

— Нет. И то, о чем ты спрашивал по телефону, ничего этого не было. Я сюда вошел когда здесь кроме старых стеллажей вообще ничего не было. Поверь, пустое это.

Юрка продолжал ходит по углам что то высматривая, а Толик с усмешкой наблюдал радуясь и успокаиваясь то ли от запаха то ли от неудачи этого плана.

Наконец Юрка остановился возле углового стеллажа и стал отодвигать банки.

— Посвети ка сюда. — Не дожидаясь он сам достал фонарь и сунул голову в стеллаж. — Дайка твои фото. — Он посветил на фотографии. — Почему здесь черное пятно?

— Не знаю, может свет не лег, может засветил чуть. А, что?

— Ну, ка пойдем. Я точно помню. Пойдем. — Он уверенно шагнул к лестнице и через несколько минут они уже были снова в той комнате где на столе остались три доски.

— Вот, смотри. У тебя на фото здесь темное пятно, а здесь, на Толькиной доске что. Ниша. Ну, вот же, видишь. Пошли вниз. — Они бросились по лестнице, перепрыгивая в полутьме через ступени и Юрка сразу стал снимать с полок банки. За стеллажом стена оказалась не из красного кирпича. После того как все вместе стеллаж отодвинули и оторвали одну из досок то под ней оказалась кладка более поздняя чем была везде.

— Надо ломать. — Спокойно и твердо сказал Юрка.

— Зачем? — Неуверенно засомневался Андрей. — Что ты там найдешь? Ну, ниша? Что там может быть?

— Вот и посмотрим. Где у тебя молоток? Ага, вон, кажется. — Он вытащил откуда то снизу довольно большой молоток и ударил в край новой кладки.

Вскоре подвал стал наполняться пылью и они остановились, после чего Юрка привел Игоря и Макса, принес ведро воды и смочил стену, чтобы пыли было меньше. Через несколько минут в стене образовалась дыра, а еще через три минуты Юрка протиснулся внутрь подсвечивая себе фонарем.

Первым из проема появился среднего размера саквояж с двумя массивными защелками и ручкой цвета темного дерева. Макс принял его, оценив находку на вес, передал Толику и помог Юрке выбраться наружу.

— Ну, вот, а ты спрашиваешь… — Юрка поднявшись быстро отряхнулся, растолкал собравшихся, схватил саквояж и попробовал открыть. Замок не поддался и, не долго думая, все бросились к выходу.

Шесть человек обступили стол, на который был водружен потрескавшийся, порыжевший от времени и пыли саквояж, и с нетерпение ждали пока Юрка, поддевая замок отверткой, вскроет найденное богатство.

Внутри оказалось именно то, что и ждал тот, кто открывал замок. Золото. В разном виде и разного размера, рыжевато красное, тяжелое золото заполнило все нутро своего хранителя. Женьку, почему то стало тошнить, и он отвернулся. Повернув голову, он увидел прямо перед собой злое и удивленное лицо Максима и ему стало не по себе. Все смотрели на золото, а Женька не мог и не хотел смотреть на него. Он с удивлением стал всматриваться в лица окружающих его. На Юркином лице был запечатлён триумф и момент победы, Толик, почему то, тяжело дышал и тер подбородок. Игорь был радостно удивлен и только монах даже без формы излучал неуместный здесь покой и тихое равнодушие.

— Вот оно. Вот. Максим, ты видишь. Это именно то …как мы и думали. Видишь. — Он доставал из ларца горсти монет, толстые витые цепочки, резные шкатулки, рассматривал и передавал кому то дальше массивные портсигары и что-то совсем не понятное, но разумеется золотое. Гоша брал, подносил предметы к лицу и почему то тихо смеялся, и от этого начали смеяться и Толик, и Юрка. Женька продолжал вглядываться в лица тех, кто брал золотые безделушки в руки, и жар хлынул к лицу, отчего ему становилось тяжело дышать. Почему то он вспомнил собаку, которая укусила его и испугался, так не к месту была эта его реакция на то, что произошло.

Вещи переходили из рук в руки и каждый возбуждался все больше, беря новый предмет.

— И что мы теперь со всем этим будем делать. — Тихо спросил монах. — Дальше то, что? — Переспросил он, но снова никто кроме Женьки и Юрки не обратили внимание на его тихий вопрос.

— Да. — Почему то тихо усмехнулся Женька и осмотрел остальных.

— Жить будем. —