Пленник гибнущего мира - Кирилл Смородин

Но ведь это только бумага. Как может она погрузить в транс?

Андрей прикрыл глаза, представляя желтоватые листы, неровные строчки, отпечатанные на машинке. Неожиданно вспомнилась давным-давно прочитанная статья. Суть Духов понял лишь в общих чертах: при помощи особого сочетания слов можно воздействовать на волю человека. Что, если и Кагановский владеет чем-то похожим? Только он не говорит, а пишет.

В любое другое время Андрей назвал бы подобные размышления бредом. Но не теперь – после плетей-огневух, общения со странными существами, наделенными Умениями, битвы оживших механизмов с отвратительным монстром…

«Да, это гипноз, – подумал он. – Кагановский отключил меня, чтобы показать, как проживает события книги. Выходит, он погружается в транс самостоятельно. Невероятно!»

Но как быть с чувствами? Духов ведь ощущал и вонь дыши-зелья, и усталость, и боль. Возможно ли это при гипнозе?

«Возможно», – Андрей припомнил несколько историй, в которых гипнотизеры обладали поистине фантастической силой внушения. Стоило им сказать испытуемому, что он обжегся, как на коже «жертвы» тотчас проступали следы ожога.

Жуть, если подумать. И теперь эта самая жуть коснулась Духова. Теперь он, как выражается Кагановский, «проживает события».

«История как раз в его духе, – продолжал размышлять Андрей. Он по-прежнему был напуган, но, по крайней мере, растерянность стала уходить. – Жестокая, полная смертей, трагедий и монстров. А я – ее часть».

По спине пробежал холодок, Духов передернул плечами.

С другой стороны – это ведь приключение. Да, страшно: кажется, что все происходит на самом деле. Но лишь благодаря фантазии Кагановского. Это он придумал Волну Безумия, Ползучий Бор, Пожирателей, Извергов, Фронов и Шкурников, наделил Андрея воспоминаниями о фантастическом мире, внушил ему, что все взаправду. А в действительности Духов сейчас сидит в убогой, но безопасной квартире писателя и видит странный, очень похожий на настоящую жизнь, сон.

«Ну и ну!» – Андрей не удержался – покачал головой и усмехнулся. На душе легчало с каждой секундой.

Хорош аттракциончик!.. Зато потом он напишет такую статью, что Юрий Миронович слюнки пустит! Это ведь сенсация! Известный писатель-фантаст создает истории, погружая себя в гипноз! И молодой журналист, отважившийся взять у него интервью, испытал все на собственной шкуре!

«Супер!» – от возбуждения Духов заерзал на лавке. Перлмар кинул на него неодобрительный взгляд.

Правда, оставался вопрос: сколько Андрею еще предстоит пробыть здесь? Когда Кагановский собирается выводить его из гипноза? Неизвестно.

Напрягало и еще кое-что. В пострадавшем от непонятной Волны Безумия мире Духов уже несколько часов. А сколько времени прошло в реальности?

«Будем надеяться, гораздо меньше», – подумал он, чувствуя, как в защитном костюме становится все жарче. Клювастый шлем лежал на коленях, топор – под скамьей.

Многое вроде бы прояснилось, но чувство тревоги не торопилось покидать Андрея. Однако, как он ни пытался, так и не смог понять, что именно его беспокоит.

«Надо расслабиться, – в конце концов сказал себе Духов. – Расслабиться и наслаждаться. Когда еще в подобное приключение попаду? С полным эффектом присутствия… Такого ни одна книга, фильм или игра не даст. А Кагановский сам себя в гипноз погружает, перед каждой новой историей. Счастливчик…»

Тут Андрей осекся, вспомнив, что пришлось пережить писателю еще ребенком.

Повозка, слегка раскачиваясь, катила к Степной Обители. Слышался скрип колес, посвистывание Дымовиков, тяжелый топот железных ног. Черный дым просачивался в окошки, и воздух внутри был кислым. Шкурники сидели неподвижно и молча, точно куклы в громоздких нарядах.

Духов привстал, выглянул наружу. В маленьком квадрате окна проплывала голая, с редкими островками сохнущей травы, степь. Небо оставалось желтым.

«Ни облаков, ни солнца, ни луны, ни звезд, – возникло в голове, и Андрей понял, что сейчас опять «вспомнит» что-нибудь о мире, созданном Кагановским. – Уже почти двести лет, с самой Волны Безумия».

Все, кто стал свидетелем катастрофы, давно лежат в земле. Кроме, разумеется, Азэса-Покровителя – его считали бессмертным. Однако воспоминания о Волне Безумия передавались от поколения к поколению очень подробно.

Это случилось в самый обычный весенний день, теплый и солнечный. Началось все с трещин в земле. Из широких проломов неизвестной глубины стали подниматься языки красного дыма. Воздух задрожал, с неба обрушился тяжелый стон, а вслед за ним вопли – дикие и яростные. Так кричать могли лишь твари из Преисподней. Стена красного дрожащего воздуха поднялась до облаков и понеслась вперед, сметая леса, города и деревни, обращая в прах все живое, что попадалось на пути.

Как рассказывали, время от времени дым принимал форму жутких исполинских созданий. Проступали очертания безобразных морд – оскаленных и беззубых, многоглазых и слепых. Тянулись вперед призрачные лапы с когтями, щупальца, клешни и жала. Чудища исходили яростью, толкались и ревели, упиваясь радостью разрушения.

Волне Безумия хватило нескольких часов, чтобы заглянуть в каждый уголок, где жили люди, звери и птицы. Чаша Жизни – так назывался этот мир до катастрофы – наполнилась ядом. Опустела земля, небо стало непроницаемо желтым. На континенте уцелели немногие – быть может, один из тысячи. Тех, кого Волна Безумия застигла в океане, больше не видели.

«Выходит, я в мире после конца света, – заключил Андрей. – Причем апокалипсис случился не из-за ядерных войн или чего-то похожего, а по вине потусторонних сил. Бр-р! – он поежился. – Жутко!»

В голове больше не возникали ложные воспоминания. Духов устроился поудобнее на лавке, уставился в одну точку и стал ждать, когда караван со Шкурниками доберется до Степной Обители.

Прошло не меньше полутора часов, прежде чем повозки стали замедляться. Шкурники немного оживились. Кто-то потягивался, разминая затекшие руки и ноги, кто-то перебросился парой слов с соседом. Фабел опять закашлялся и, утершись, на весь вагончик, с паникой в голосе, стал рассказывать, как пошлет Зеглу на торгашеский виток. Перлмар встал, выглянул в окошко. Постояв пару секунд, обернулся и, мрачно зыркнув на Андрея, пробурчал:

– Вот и дотащились.

«Сейчас я увижу Степную Обитель», – понял Андрей и тоже поднялся. Повозка качнулась, он не удержал равновесия и налетел на Перлмара.

– Осторожнее надо, – бросил тот, хмурясь.

– Простите, – еле слышно выдавил Духов и обернулся к окошку.

Вот и Степная Обитель. Никогда прежде Андрей не видел такого громадного и странного сооружения. Оно напоминало детскую пирамиду из пяти колец – только здесь все кольца были серо-коричневыми, сделанными из камня и железа и точно оплавленными. Будто начали таять, а потом внезапно застыли. На фоне голой земли и отравленного желтизной неба Степная Обитель казалась еще более фантастической.