Звездный свет - Сандра Мэй

– Ну не знаю… Между прочим, у меня семья большая, но проблем с возвращением в девять и разговорами о хорошей учебе тоже не было.

– Повезло. Потом ты парень. И в спорте ты наверняка с малолетства, так что у тебя и времени на эти подростковые дела не было. Короче, не знаю. Я же не говорю, что у меня все клево и безоблачно, просто… Волна!

– Билли, а деньги? Родители оставили тебе хоть что-то?

– Эй-эй, сними-ка это выражение жалости со своего мужественного личика! Оставить они мне ничего не могли по причине того, что на тот свет в тот день не собирались. Дом от них остался, вот он. А дядя Фред продал свой коттедж Хесусу, под кафе, и деньги эти разделил на нас с Джиной, по-честному.

– Это не жалость, а сочувствие, разные вещи. Ты не любишь, когда тебе сочувствуют?

– Как в анекдоте – не знаю, не пробовал.

– Тогда пора начинать.

Билли Рей только фыркнула – и уплыла в очередную волну. Некоторое время Рой боролся с течением и собственным желанием заключить мокрую нимфу в объятия, а потом, отдыхая во время затишья, решил предварительно произвести разведку на словах.

– Билли?

– Мм?

– Купаться ночью голышом – это хобби?

– Я не голая, я в плавках.

– А ты всегда ходишь на свидания в плавках?

– Вообще-то на мне был и верх от купальника, но Джина стащила его с меня перед самым твоим приходом, утверждая, что с этим платьем лифчики не носят.

Рой мысленно благословил Джину и пожелал ей долгой и счастливой жизни с Ричи. Между тем Билли Рей безмятежно продолжала болтать, не подозревая, что для Роя этот разговор – нечто вроде секса по телефону:

– Кроме того, если бы я знала, что ты будешь шпионить за мной, я бы достала верх купальника из сумочки и надела бы его…

– У тебя в сумочке… купальник?!

– Когда он не на мне, то он в сумочке, это правда. Видишь ли, я довольно много времени провожу в воде.

– По ночам, это я уже понял, кроме того, по вечерам, перед свиданиями…

– Утром обязательно, вместо умывания, а потом еще днем, когда жарко, перед закрытием кафе, чтобы собраться с духом, после закрытия кафе… Да, и на работе, естественно.

– На какой ра…

– Ты еще не все про меня знаешь. Я тренирую на пляже разных толстых парней, которые хотят похудеть. Или худых – которые хотят научиться кататься на серфе. Водный пилатес, дайвинг – все ко мне.

– Ничего себе!

– Я-то люблю воду, а вот что здесь делаешь ты, Рой Биллерс?

– А может, я тоже люблю воду?

– Врешь! И тебе пора домой.

Он игриво подплыл ближе – так близко, что ее обнаженная грудь скользнула по его груди.

– Ты боишься, что я заплыл слишком далеко?

Она посмотрела на него, нахмурившись, а потом плеснула ему в лицо водой. Рой подумал, что эта девушка и в самом деле обладает сильным и независимым характером.

– Ладно, я переборщил, извини. Во искупление могу открыть тебе свой самый страшный секрет. Никто не знает, одна ты будешь знать.

– Больно надо! Правда никто?

– Ни одна живая душа. Точно!

– Ну?

– Я. Не. Скучаю. По. Баскетболу. Совсем.

– Да ладно!

– Все думают, что скучаю, а я не скучаю. И не скучал ни одного денечка.

– Побожись!

– Чтоб я сдох. Нет, я люблю играть и все такое, но ведь это можно делать и на пляже, и во дворе. Я не скучаю по ревущим трибунам, болельщикам и девочкам-группиз. Я не хочу быть знаменитостью.

– Тогда ты не там родился, Рой Биллерс. Кроме того, хочешь ты этого или не хочешь, ты уже знаменитость. Вся Америка обож-жает тебя.

– И потому, слава Америке, очень скоро она меня забудет. Америка любит настоящих героев, а не героев вчерашних дней.

– И тебе совсем-совсем не жалко?

– Абсолютно. Давай теперь твой самый страшный секрет.

– Хо! Мы так не договаривались.

– Зато это по-честному.

– Ладно. Приготовься. Я…

– Ты…

– Не люблю…

– Не любишь…

– Заводить…

– Машину…

– Дурак! Постоянные романы я не люблю заводить.

– И все?!

– Рой Биллерс, я над тобой не смеялась, между прочим. И я серьезна, как учительница в воскресной школе. Спорим, я первой доплыву до берега?

Они рванули к берегу, хохоча и взбивая ногами пушистую пену на волнах, а у самого берега столкнулись, и на песок их вынесло сплетенными в тесном, хоть и шутливом объятии. Но когда волна отхлынула и Рой смог увидеть полностью это прекрасное тело, лежащее в его руках, мир изменился. Воздух стал тягучим и жарким, и звезды сияли нестерпимым, слепящим светом, от которого слезились глаза и пересыхало в горле…

Он медленно провел ладонью по теплому и нежному плечу, по стройной шее, отвел мокрые волосы со щеки, заглянул в бездонные черные глаза.

– Билли… Я не хочу ничего говорить… Во всяком случае, не хочу давать пустых обещаний, но… Я нахожу тебя красивой и сексуальной до такой степени, что с трудом могу дышать рядом с тобой.

Она закинула руки ему на плечи и промурлыкала, не отрывая горящих черных глаз от его губ:

– Полагаю, ты понимаешь, что это всего лишь влечение. Никаких сильных чувств. Никаких обязательств. Никаких романов.

– Билли…

– Я такая, какая есть, Рой. Я не умею иначе. Иначе я боюсь. В одном ты можешь быть уверен: я с тобой честна, я не веду никакой игры и… Пусть будет то, что должно быть.

Сколько раз он говорил женщинам примерно такие же слова? Неужели все они чувствовали такую же горечь на губах и в сердце, слыша это?

В следующий момент Билли прижалась к нему чуть сильнее, и он позабыл о том, что на свете вообще существует членораздельная речь. Только жар шелковой кожи под ладонями, только гул крови в ушах, только ослепительный звездный свет, бьющий в самое сердце…

Они целовались мучительно и страшно, словно выпивая друг из друга жизнь и силы. Они не могли оторваться, потому что боялись расставания ничуть не меньше, чем продолжения.

Они сплелись так тесно и сильно, что уже не чувствовали наготы друг друга – они почти стали единым целым. Снова и снова сплетались языки в схватке, не знающей побед и поражений, снова и снова горели без воздуха легкие, и истина маячила где-то рядом, но не давалась в руки…

А потом Билли вывернулась из его рук и легко поднялась на ноги, и Рой чуть не умер, потому что так она была еще прекраснее – и еще недоступнее.