Контора - Дмитрий Алейников

— Ты читаешь лекции в МГУ? — Борис выхватил из общей кучи новость, казавшуюся самой невероятной.

— Не в МГУ, в МЭГУ. Коммерческий университет. Московский тоже...

— Коммерческий университет? — переспросил Борис.

— Да. Очень мощный, кстати. Наверное, видел рекламу в метро?

Борис видел рекламу с откормленной голубой ласточкой, гарантировавшей обучение чему угодно в рекордно короткие сроки.

— А окончил ты?..

— Его и окончил. Экстерном.

— И защищался экстерном?

Природа столь быстрой эволюции недалекого продавца попсы в кандидата наук начала проясняться. Образ Ломоносова наших дней начал таять, уступая место оборотистому юноше, разительно напоминающему кого-то из гоголевских персонажей.

— Защищался? Мне предложили проработать дипломный проект до диссертации, что я и сделал.

Саша Кузнецов начал проявлять признаки беспокойства. Он снова взглянул на часы и начал излишне бдительно оглядываться по сторонам. Происходи эта беседа по сюжету шпионского детектива, зрителю не оставалось бы ничего, кроме как сделать вывод: шпион Кузнецов сболтнул лишнее контрразведчику Апухтину.

— Слушай, — спохватился он, — а ты-то? Работаешь здесь?

— Работаю. С сегодняшнего дня.

— Да? — Кузнецов оживился. — И как? Кем?

— Пока на испытательном сроке. В зале.

— В зале. Ага. — Саня закивал, что-то прикидывая в уме. — Слушай, — всплеснул он руками, закончив прикидывать, — это ж хорошо. Я тебя давно знаю, парень ты башковитый, на первом курсе лучшим был...

— Я и окончил лучшим.

— Да?! Ну вот видишь как... Так вот! Я ж буду набирать новых сотрудников, отделы новые создавать. Смекаешь?

— Ну... — Борис, если честно, не поймал пока мысль собеседника.

— Да не «ну»! Нужны будут и руководители. Молодые, грамотные, толковые, на большие оклады. Смекаешь? А Зачем мне искать по сусекам, когда вот он ты! Готовый специалист! Верно я говорю?

— Ну верно. — Борис был полностью согласен. Да, он, Апухтин, грамотный специалист, толковый парень, достойный большого оклада. Кто ж спорит?

— Вот и отлично. — Саня хлопнул знакомого по плечу. — Отлично. Значит, договорились. Будешь ты у нас начальником. Только... знаешь что?

Саня взял Бориса за локоть и отвел к стене, подальше от ручья сотрудников «Конторы» и клиентов, сновавших взад-вперед мимо них.

— Ты не очень... — Саня сделал непонятный жест пальцами, — не очень афишируй, что мы с тобой знакомы. Смекаешь? Иначе может возникнуть впечатление, что я просто лоббирую старого приятеля. Смекаешь, да? Зачем нам это нужно?

— Не нужно, — согласился Борис.

— Вот! Значит, так. Мы с тобой пока не знакомы, да? Вместе не учились. Вообще, ты меня не знаешь, не видел, ничего не слышал обо мне. Договорились? Ну а я тогда смогу тебе нормально помочь. Сговорились?

Борис утвердительно двинул бровями.

— Вот и чудесно! — Саня снова хлопнул его по плечу. — Тогда до встречи и до нового знакомства!

Он развернулся и сделал несколько энергичных шагов в направлении главного выхода, оставив Бориса переваривать новости, но вдруг вернулся.

— Слушай... — Лицо его приобрело вид озабоченный, он начал рыться в карманах. — Ты ведь сказал, что в зале пока? Вот, возьми, а то мне сунули тут... Ношу второй день, не знаю, куда деть... Хотел выбросить... На! — Он вложил что-то в руку Борису и, еще раз улыбнувшись на прощанье, быстро ушел.

Борис посмотрел на свою ладонь. На ладони лежал ключ. Английский ключ с небольшой синей биркой. Борис знал, от чего этот ключ.

Нынешние совладельцы «Конторы» — Станислав Игоревич Бах и Феликс Григорьевич Лесков — не всегда были миллионерами. Они даже не всегда были коммерсантами, и, более того, некогда они даже не были знакомы.

В самом конце восьмидесятых Станислав Бах в меру сил трудился в профкоме крупного подмосковного завода. В основном занимался организацией разгрузки продовольственных заказов и только начинающей поступать гуманитарной помощи. Делить и раздавать продукты ему не доверяли: слишком прибыльное место для молодого парня.

Феликс Лесков, попав под последнее в истории своего института распределение, пришел на этот завод в качестве молодого специалиста. Завод уже чувствовал себя неважно: слабость, утомляемость, прерывистое дыхание. Так что пристроить новый кадр к какому-нибудь делу оказалось непросто. Бродил пока Феликс неприкаянным, делая вид, что выполняет наказ главного инженера осваиваться.

Так вот о гуманитарной помощи. Как раз в ту пору и обрушилась на нашу Родину эта беда, обрушилась на народные плечи эта лавина жратвы и шмоток от бывших врагов и «вероятных противников». Американские консервы, французские овощи, итальянские макароны — все это плыло, летело и ехало к нам со всего света. Великая держава согласилась наконец со всеми дружить и милостиво принять все, что дадут на халяву.

Как обычно, общую идиллию нарушали немцы. Так уж повелось исстари, что терпит русский народ от этой нации бесчисленные притеснения. Они, видишь ли, считали недальновидным просто возить нам еду. Самовлюбленным бюргерам не терпелось научить нас кормиться самостоятельно. Как будто мало страдал русский мужик от этих наук еще со времен царя Петра!

Так вот именно немцы прислали на завод очередной контейнер с «гуманитаркой». Вскрыли ящики. А там агрегаты какие-то, машины. Что за ерунда? Оказалось, германские друзья прислали нам пекарню: пеките, дескать, себе хлеб на здоровье!

Но руководство завода было не лыком шито; отбили телеграмму: мол, как же так, не умеем мы на этой технике управляться, да и муки на нашем заводе отродясь не водилось.

Педантичные немцы не бросили дело на полпути. Прислали и муку и специалиста. Только специалиста они прислали на время, с возвратом: учитесь, дорогие друзья, и отпускайте человека домой.

Озадачился директор завода. Негоже от помощи отказываться. Могут не понять и больше ничего не прислать. Но и возиться с этими булками не хотелось. Решил он назначить ответственных за пекарню, чтобы было кому немецкую премудрость передать, а заодно со своей головы эту боль переложить. И, посовещавшись с профкомом и кадровиком, выбрал он двоих: молодого парня из профкома — это, в конце концов, по их части, и недавно присланного инженера — один черт занять его нечем.

Так Стас и Феликс сделались заведующими пекарней. Дело пошло. Булки распространялись через профком вместе с заказами, народ был доволен.

Через месяц присланная мука кончилась. Доложили немцам: капут, шлите еще! А эти злыдни факс отбили: дальше сами, bitte, хватит на чужой шее сидеть, не маленькие уже! Не так, конечно, грубо, но смысл именно такой.

Погоревало руководство завода и махнуло рукой. Наплевать! А на вопрос заведующих пекарней «Что дальше делать?» огрызнулось: «Что хотите!»