По ту сторону - Сергей Щепетов

Чайки сидели в отдалении и, надо полагать, глотали слюнки. Однако приближаться пока не решались. Между тем Серёга милостиво изволил заметить нас – своих истинных спасителей. Я его не заинтересовал, а даму он некоторое время рассматривал, даже с боку заглянуть попытался. На столь пристальное внимание незнакомка реагировала угрожающим движением ножа, который держала прямым хватом.

– Эх, ма! – вздохнул вундеркинд и изобретатель. – Вот ведь вляпались… Ты чо меня бросил, Вован? Чуть не заели эти тараканы! Весь халат искусали, сволочи!

На самом деле халат был почти цел, если не считать нескольких дырок. А вот от его трусов действительно остались рожки да ножки.

– Слушай, Серёга, – раздумчиво сказал я, – когда ты успел отрастить такое пузо?! Ты ж всю дорогу тощий был!

– Сам не понимаю, – горестно вздохнул изобретатель. – В перестройку – в голодные годы – оно вдруг само стало расти. Вроде и питался я только макаронами с хлебом, а оно растёт и растёт! Но я уже привык.

– Ты, может, и привык… Слушай, надень хоть халат – не удобно же перед дамой!

– Кому неудобно?! – слегка растерялся мой бывший одноклассник. – Ах, да, сейчас надену…

Он успел завязать пояс, прежде чем спохватился:

– Чо ты мне грузишь, Вован?! Твоя дама вообще голая!

– Во-первых, не голая, а обнажённая. А во-вторых, она же красивая, – сделал я интонационный акцент. – А ты?

– А я… – Серёга, похоже, разгневался, – А я… Слушай, Вован, что ты вообще в жизни понимаешь?!

– Всё! – самоуверенно изрёк я. – Мужчина должен быть…

– Да заткнись ты, придурок! – прорычал изобретатель и лёгким движением руки смёл меня в строну. – Не позорься перед девушкой!

– Сам дурак, – пробормотал я, понимая, что остался не у дел. А Серёга уже рокотал «обволакивающим» басом:

– Простите, мадам, мой непритязательный вид. Это всё местные насекомые!

– Они не насекомые!

– Ну, не важно… Агрессия этих тварей поставила меня в слегка затруднительное положение. Вы спасли мою жизнь и здоровье! Если б не вы, о, таинственная незнакомка, мои кости украсили бы этот пляж! Нет меры для выражения моей признательности! Я готов пасть к вашим ногам! Я готов…

– Хорош орать! – буркнула женщина, убирая нож в чехол. – Кости они тоже потом съедают. А если готов падать к моим ногам, так падай!

– Что, прямо так? – опешил Серёга. – Я же весь изранен, весь в крови – вдруг какой сепсис занесу! Может, вы меня сначала перевяжете, приложите к ранам целебные травы, а потом я и паду – в смысле к вашим ногам, а?

– Сейчас я тебе приложу, – пообещала красавица. – И приложу, и перевяжу так, что мало не покажется! Падать к ногам будешь или нет?

Серёга, кажется, растерялся. Это было так на него не похоже, так для меня непривычно, что прерывать их диалог было просто грешно.

– Конечно буду… раз надо, – пролепетал он. – А зачем?

– Для удобства разделки, – деловым тоном ответила женщина и оглядела Серёгу с головы до ног. – Слушай, пойдем на ту сторону, там ты и падёшь, а? У меня ж птички вечно голодные, а ты тяжелый! Хотя, собственно, можно и расчленить… Или просто сюда их позвать… М-да-а… Давай, падай, пока не передумал!

Мой несгибаемый приятель оказался в смущении. Местная дама ожидала. Она села, стала пересыпать песок из руки в руку и откладывать в сторону железки, которые в нём попадались. Серёга тоже уселся на грунт и в пароксизме отчаяния обхватил руками голову. Однако, в отличие от меня, в трудную минуту одиноким он не остался. Сильно хромая, к нему подскакала серая ворона:

– Ка-а!

– Вот! – сказал изобретатель и протянул свою немаленькую лапу. Ворона не отстранилась и позволила ему погладить себя пальцем по голове. – Только ты меня понимаешь!

– Ка-а, – сказала птица и обильно погадила на песок. – Ка-а!

– Да, – сказал Серёга, – ты права. Злые они все. Корыстные. Только о себе и думают! А я… А мне…

– Ка-а, – сочувственно кивнула птица.

– Вот именно! – как бы воспрял духом изобретатель. – Ну, вляпались мы во что-то! Что ж теперь, помирать, что ли?!

– Ка-а! – сказала птица. И добавила: – Кх-а-а…

– Это мы ещё посмотрим! – категорически не согласился мой приятель и воззвал: – Вован, ты собираешься меня представить своей даме? Или ты вааще?!

– Это ты мне? – оторвался я от раздумий о суициде. – А вы разве ещё не знакомы?

– Ну, ты, блин…

– Заткнись! – резко возразил я. – Слушай, пока ты тут спал и с раками воевал, я провёл разведку. Ничего хорошего сообщить не могу. Мы куда-то плывём. Люди здесь как бы живут. Надо ли и нам тут жить – не уверен. Зачем эта девушка взялась тебя спасать, я понятия не имею. Как её зовут – тоже не знаю. Усёк? Но она довольно красивая и… добрая, – добавил я, вспомнив про летающий суп.

Как это ни странно, но ожоги мои почти не болели – может, суп был действительно не очень горячим?

Возникла пауза – кто сидел, кто лежал – и все думали о смысле жизни. Включая обожравшуюся ворону, которая растопырилась на песке и тяжело дышала.

– Света меня зовут, – вдруг сказала женщина. – Кандидат биологических наук.

– Владимир, – откликнулся я. – Тоже кандидат, но совсем других наук…

– Ученые, бли-ин… – прохрипел Серёга. – А я на докторскую пошёл, но на предзащите затоптали гады!

– Не признали юного гения! – хмыкнул я. – Ретрограды, ревизионисты хреновы!

– Традиционалисты, – поправил Серёга. – Нет у людей полёта… Света, можно с вами на «ты»?

– Ну, рискни…

– Мне терять нечего! А что ты имела в виду под падением к твоим ногам? Причем в каком-то определённом месте, а?

– Да ничего я не имела! Просто чайки же всегда голодные. В море им нельзя, а у них инстинкты. Наверное, сейчас идёт отбор – выживут те, кто сможет обходиться без хватания добычи с воды. Но их же тянет, они же чайки… А там эти верхоплавы – почти всю популяцию извели! Теперь, похоже, сами вымирают – птицы кончились. Но туда им и дорога – уроды какие-то инопланетные!

– И ты кормишь чаек, чтоб они в море не летали? – сообразил я.

– Да разве их накормишь…

– Погодите, – привстал на локте Серёга, – ты, значится… Я, значит, от избытка чувств паду к твоим ногам, а ты, значит, меня чайкам скормишь, да?

– А что, ты большой, – пожала загорелыми плечами женщина. – Тебя им надолго хватит. Но лучше на той стороне – я их к одному месту кормёжки приучаю.

– Какой цинизм…

– Причём тут цинизм?! Сейчас речь идёт о судьбе популяции! Если она по численности перейдёт порог резистентности, то уже не восстановится, и чаек здесь не будет. Нужно продержаться, пока станет репродуктивным нынешний молодняк. И следующее поколение надо проконтролировать. Они быстро учатся, но инстинкты часто оказываются сильнее.