Кот Боб. Во имя любви - Джеймс Боуэн

Я вынул ее, положил под язык, подождал, пока она рассосется, и запил водой. Из фольги от таблетки я сделал шарик и кинул его Бобу, чтобы он играл с ним.

— Держи, дружище, — сказал я. — Ты играешь с таким шариком в последний раз.

В ту ночь я был уверен, что мое тело будут сотрясать мучительные судороги. Я ожидал кошмаров, галлюцинаций, метаний по кровати. Но ничего этого не было. Как только моя голова соприкоснулась с подушкой, я отключился.

Проснувшись на следующее утро, я прислушался к себе и подумал: «Вот и все. Я чист».

Я выглянул в окно и посмотрел на лондонское небо. Небо, к сожалению, не было прекрасно-голубым, однако оно было чистым. И казалось, что сияло ярче.

Я знал, что последние тянувшиеся бесконечно дни, недели, месяцы и годы не были для меня легкими. Бывали времена, когда я думал, что этот навязчивый соблазн вернется и я снова захочу принять наркотик, чтобы унять боль и усмирить эмоции.

Одиночество и безнадежность привели меня к наркотикам. Но я решил, что больше такого не случится. Моя жизнь была не идеальной, но она стала в миллион раз лучше, когда я преодолел наркозависимость. Теперь я мог смотреть в будущее. Я знал, что не сдамся.

Мы шли на юг по мосту Ватерлоо через Темзу. Огни Вестминстерского дворца и Лондонского глаза освещали ноябрьское небо, и на улице было полно людей. Время приближалось к половине одиннадцатого, и их день заканчивался. Для нас же с Бобом все только начиналось — нас ждала длинная ночь. «Big Issue» устраивал так называемую большую вечеринку в честь восемнадцатого дня рождения журнала: ночную прогулку по улицам Лондона длиной в восемнадцать миль.

Идея была в том, что с пол-одиннадцатого ночи до семи утра обычные люди могли побродить по пустынному городу в компании продавцов «Big Issue» и узнать о трудностях уличной жизни.

У меня было несколько причин присоединиться к группе. Во-первых, это был шанс подзаработать — каждый продавец «Big Issue», принявший участие в прогулке, мог рассчитывать на 25–30 бесплатных копий журнала, а это значит, что, продав их, я получу около 60 фунтов. Во-вторых, я мог поговорить с людьми о журнале и о жизни тех, кто его распространяет, ведь «Big Issue», без сомнения, стал спасением для многих бедных. Мне он открыл путь и дал цель, не говоря уже о деньгах, благодаря которым я мог перебиваться с хлеба на воду. Этим опытом стоило поделиться с людьми.

Мы должны были встретиться у кинотеатра IMAX на южной стороне моста Ватерлоо. Место очень подходило: еще совсем недавно здесь располагались трущобы, известные как Картонный город; в 80-х и начале 90-х здесь жили более двухсот бродяг. Многие сооружали жилища прямо из деревянных поддонов и картонных коробок, и у некоторых даже были гостиные и спальни с матрасами. Я жил там недолго в конце 1997-го — начале 1998-го, как раз перед тем, как всех выселили и построили IMAX.

Мои воспоминания об этом месте были отрывочными, но, войдя в кинотеатр, я увидел, что здесь организовали фотовыставку, посвященную истории Картонного города. Боб сидел на моем плече, пока я рассматривал зернистые черно-белые изображения знакомых мне людей. Оказалось, я смотрел не туда.

— Привет, Джеймс, — послышался знакомый женский голос. Я узнал его сразу же.

— Привет, Билли, — ответил я.

В 2000 году, когда я был на самом дне, мы с Билли очень подружились и поддерживали друг друга. Мы вместе переживали холода в приютах Святого Мунго и «Сентрпойнт», тесно прижавшись друг к другу.

— Как дела, Билли? — спросил я.

— Хорошо, — ответила она. — Я полностью изменила свою жизнь.

Билли рассказала, как она ночевала прямо на центральной улице Лондона, когда ее разбудил продавец «Big Issue».

— Сначала я разозлилась, — говорила она. — Я даже не знала, что это за журнал такой, но потом я пролистала его и уловила суть.

Билли удалось изменить свою жизнь, и своим примером она показала, насколько важен «Big Issue».

Мы говорили о прошлом за чашкой чая. Было сложно вспомнить те дни — теперь они превратились в размытое пятно. Но мы все еще были здесь, а ведь многим, кто жил с нами в то время на улице, не повезло так, как нам.

Билли была очень воодушевлена предстоящей прогулкой.

— Она поможет людям понять, через что мы прошли, — сказала она. — Вместо теплой постели они проведут ночь снаружи с нами.

У Билли была собака породы бордер-колли по кличке Соло. Несколько минут Соло и Боб присматривались друг к другу и вскоре решили, что обоим нечего опасаться.

К 22:30 появился Джон Бёрд, основатель «Big Issue», и воодушевил всех пламенным рассказом о том, как изменился журнал за восемнадцать лет. К этому моменту собралось уже более ста человек, включая несколько десятков продавцов и координаторов.

Мы вышли в ночь, и Джон Бёрд начал обратный отсчет.

— Три, два, один! — выкрикнул он, и мы двинулись вперед.

— Ну вот, мы идем, — сказал я Бобу, убедившись, что ему удобно на моем плече.

С одной стороны, я переживал, выдержит ли моя нога такую длительную прогулку, но с другой — радовался тому, что могу обходиться без костылей. Поэтому, когда мы прошли Саут Бэнк и пересекли Мост Тысячелетия, я постарался просто насладиться прогулкой.

Вскоре Боб, как обычно, привлек к себе внимание. Установилась дружелюбная атмосфера, и многие участники вечеринки его фотографировали. Однако Боб был в плохом настроении, и его можно было понять. В это время он обычно засыпал, к тому же от Темзы веяло холодом. Но у меня были достаточный запас еды, вода и миска для него; также я пообещал ему миску молока, как только мы остановимся передохнуть.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал я самому себе.

Мы с Бобом присоединись к группе людей в середине процессии, двигающейся вдоль реки. Среди них были студенты, социальные работники, а также несколько женщин среднего возраста. Одна из них спросила меня:

— Откуда вы? Как вы оказались на улице?

— Я приехал из Австралии, когда мне было восемнадцать, — ответил я. — Я родился в Великобритании, но мои родители расстались, и мать забрала меня с собой в Южное полушарие. Мы много переезжали, и я доставлял немало хлопот. Когда я приехал в Лондон, я надеялся стать музыкантом, но не вышло. Тогда и начались неприятности и я оказался на улице, а затем мне помог «Big Issue».