Ведьмы не сдаются! - Станислава Муращенко

Не в окно же сигать вместе с решеткой! И не с вампирами драться, видно же, что это элита стражи. Рес вряд ли справился бы даже с десятью обычными вампирами, что уж говорить о самом Атроне. Да и отдавать папку не хочется. Впрочем, есть один способ…

– Жаль, – совершенно безучастным тоном произнес Атрон. – Ничего не поделаешь, тогда тебя придется убить.

Он коротко кивнул страже и отошел в сторонку, чтобы не мешать. Что ж… другого выхода действительно нет. Рес скороговоркой выпалил сложнейшее заклинание, его и, соответственно, папку окутало традиционное свечение. Через несколько секунд свечения не стало. Мага и папки тоже.

На их месте осталась сиротливо стоять небольшая статуэтка из черного дерева, схематически изображающая человека с протянутыми вперед руками. На крошечных ручках с трудом можно было угадать еще более крошечную папку.

– Ах ты, маг джиннов! – в сердцах выругался Атрон и, подумав, добавил еще несколько более крепких выражений, заставив стражу заинтересованно прислушаться.

Такой пакости глава вампиров никак не ожидал. Маг, вместо того чтобы оказывать какое-то сопротивление или умереть с честью, просто-напросто превратил и себя, и папку в эту самую статуэтку. Из серии «ни вашим ни нашим». И ведь действительно никому, так как снять это заклинание практически невозможно. Снимется оно либо само собой по истечении некоторого срока, на который заклинание было рассчитано проклятым магом, либо если (или когда) маг сам решит освободиться. Засел прочнее, чем черепаха в панцире… чтоб его!

Все еще нецензурно поминая мага (на сей раз мысленно), Атрон принял решение, что с ним теперь делать. Все очень просто. Нельзя позволить, чтобы о похищении ценной бумаги пошли слухи, а значит, в этой комнате все останется по-прежнему. А вот в музее какого-нибудь провинциального городка, где есть служащие Атрона, появится новая, очень интересная статуэтка из черного дерева…

Следующие несколько дней были скучными и однообразными. Многочасовые сидения в библиотеке под чутким руководством Амели, не дававшей сбежать нам с Бьеном и присоединившейся к поискам Даллеме, многочисленные заклинания, вызывавшие порой самые непредсказуемые последствия… Но просто неосторожными заклинаниями дело не ограничилось – Бьен и Даллема, относившиеся друг к друг с вежливой неприязнью, сменили ее на невежливую неприязнь, которую и выражали методом «случайных» заклинаний. Позавчера с утра у Дал на руках выросли длиннющие когти, добавив ее имиджу зловещий оттенок. Когти вырастил ей Бьен, и к вечеру почему-то именно у него на голове появились роскошные оленьи рога. Мы с Амели только похихикали по этому поводу, но Бьен обозлился, и к утру у Даллемы полностью пропал голос. Амели, попытавшаяся вмешаться, вчера пришла в полном расстройстве: ее роскошная шевелюра из длинных черных кудряшек, которой она безмерно гордилась, внезапно выпрямилась, да еще позеленела. Я, похихикав, сказала, что в общем-то очень миленько выглядит, но Амели не оценила моей поддержки и почти обиделась не только на Даллему с Бьеном, но и на меня. Кто из них это учудил, было непонятно, но у обоих были такие невинные лица, что напрашивалось предположение о совместном творчестве. Хм… приятно убедиться, что хоть в чем-то они могут достигнуть компромисса. Пакостники мелкие. Надо будет спросить у них, каким заклинанием они воспользовались…

Сегодняшний день в библиотеке тоже начинался весело: Бьен пришел, помахивая в воздухе длинным рыжим хвостом (естественно, на том месте, где у нечеловекообразных он до сих пор остался), и возмущенно заявил:

– Нет, так дело не пойдет!

Покосившись на явно довольную Дал, он ушел в глубь библиотеки. Наверняка разыскивать проклятие пострашнее. Как дети, честное слово! Хотя временами я им завидую. Амели на них уже плюнула, и теперь они помогали нам только по своей воле… и то «помогали» – это слишком сильно сказано. А у меня просто не было выхода, к тому же Амели с такой энергией взяла меня в оборот, что я просто не могла вырваться, хотя временами мне хотелось плюнуть на все это. Амели, все еще пытавшаяся придать своим волосам нормальный цвет (после ночных стараний они стали ярко-желтыми), только снисходительно посмотрела на шутников. «Чем бы маг ни тешился, лишь бы некролог не писал», – ясно говорил ее взгляд. Поймав себя на мысли, что тоже скоро почувствую себя матерью большого семейства, я срочно решила исправляться и, немного поколдовав, подшутила над обоими противниками. У Бьена отпал хвост, зато появились кроличьи зубы, а Даллема обзавелась раздвоенным языком. Дал с Бьеном переглянулись, расколдовались и смылись из библиотеки, наверняка строить планы мести. На рудниках науки остались только мы с Амели, причем на ее помощь рассчитывать явно не стоило, пока она не разберется со своей шевелюрой.

Я ушла в дальний край библиотеки. Хотелось побыть одной. Настроение мое, приподнявшееся было после моего «милого развлечения», снова начало зашкаливать за отметку «очень плохо». Я ничем не могла объяснить столь внезапную смену настроений, но теперь мне в голову приходили только плохие воспоминания. Вспомнилась я себе семилетней девчонкой с отчаянной тоской по чуду, вспомнились мои двенадцать лет, когда я казалась себе полной неумехой, недавние слова Реса про то, что я полная неудачница.

Впору было разрыдаться, но этого делать я не собиралась. Схватив подвернувшийся под руку фолиант, я открыла его наугад. Заклинание, попавшееся на глаза, показалось мне смутно знакомым. Я, не думая о последствиях, начала зачитывать его. Но воспоминания мешали мне сосредоточиться. Мне показалось, будто я услышала чей-то шепоток, помогающий вспоминать плохое дальше.

Я вскочила и резко оглянулась. Так я и думала. Позади меня витал в воздухе дух плохих воспоминаний. Пакостливая тварь, особого вреда не приносит, но иногда может даже свести с ума, навевая на человека плохие воспоминания. Дух этот обычно жил в библиотеках или других старых и пыльных помещениях, где бывает много людей, но почти всегда тихо: в музеях, галереях и тому подобное. Там он выискивал себе новую жертву. Иногда мог помучить несколько минут, пока не надоест, а иногда мог преследовать месяцами – все это зависело только от человека и от того, как он воспринимает мир. К некоторым оптимистам в розовых очках вроде Амели или Бьена он вообще не полезет, но у меня сейчас и так не лучший период… вот на меня он и обратил внимание.

Я не спеша произнесла заклинание. Дух скривился, показал дулю и исчез, лишь только после этого я поняла, что произнесла заклинание в ритме предыдущего, тем самым переплетя их. Я повернулась к книге, надеясь, что это прошло без последствий. Но они не заставили себя ждать.

Книга слабо светилась. Сначала совсем чуть-чуть, по краям, потом ближе к центру и, наконец, вся. Сияние становилось все ярче, к концу оно просто резало глаза. Я невольно зажмурилась, потом, подумав, закричала, наверное, в надежде, что кто-то принесет солнцезащитные очки. На место происшествия уже бежала Амели, что я определила по приближающимся цокавшим шагам: Амели всегда оставалась верна каблукам. Я перестала кричать, жалея барабанные перепонки подруги, хотя до ее обычных криков я все равно не дотягивала, да и глаза уже можно было открыть. Сияние потухло.