Отпусти свою волчицу - Лёка Лактысева

Крис, съехав на пол и прижав ладонь к пульсирующей болью щеке, наблюдала, как на старый затертый кафель прихожей падают ключи, расческа, тюбик гигиенической помады, телефон… Телефон! Старый добрый кнопочный Нокиа-раскладушка не вынес столкновения с каменной поверхностью и развалился на две части. Семен то ли нарочно, то ли случайно наступил на ту часть, в которой был встроен экран. Раздался хруст…

– Ну, все, Семён! Ты на мою девочку руку поднять посмел? Сидеть тебе снова в обезьяннике! – взвилась баба Маша, сняла трубку и набрала 02.

Алкаш в этот момент наконец добрался до бумажника Кристины и принялся потрошить его, поэтому не обратил внимания ни на слова Марии Ефимовны, ни на то, что она звонит в полицию.

– Кур-рва! Всего тысяча в кошельке! Еще скажи, что это все, что у тебя есть! – зыркнул он на Кристину.

Крис отвечать не стала: в этот раз сосед не ждал ответа. Девушка про себя порадовалась, что из пятнадцати тысяч аванса двенадцать она положила на карту, еще две тысячи отдала бабе Маше – на продукты и лекарства, а в портмоне отправила всего тысячу. Банковские карты сосед за деньги не воспринимал. В его пропитых мозгах не помещалась мысль, что вот эти куски пластика могут служить средством оплаты.

Убедившись, что кроме двух пятисотенных купюр и пары монет, никакая добыча ему не светит, Семен отшвырнул бумажник в сторону и пошел в свою комнату – одеваться, чтобы пройтись до ближайшего магазинчика, в котором продавалось дешевое пойло.

Уйти с деньгами Семен не успел: явился полицейский наряд, буйного соседа скрутили и увезли в участок, Кристине посоветовали, не дожидаясь утра, обратиться в травмпункт – снять побои. Крис решила, что она обязана сделать это – если не ради себя, то ради Марии Ефимовны. Нужно сделать все, чтобы избавиться от окончательно съехавшего с катушек соседа-алкоголика раз и навсегда!

Поездка к медикам, освидетельствование, поход в участок и оформление заявления заняли добрую половину ночи. Прилечь подремать Кристине удалось ближе к четырем утра. И то задремала она не сразу: разбитая скула тревожила пульсирующей болью, и даже лед и принятая таблетка обезболивающего не смогли до конца снять эти ощущения.

Неудивительно, что утром Кристина проспала – впервые в жизни. Проснулась около восьми, долго пыталась нашарить на прикроватной тумбе мобильный. Потом вспомнила, что телефона у нее больше нет. Как и часов – наручные Крис не носила, настенные не вешала: не любила. Старый механический будильник, оставшийся в наследство от мамы, стоял незаведенный. Пришлось включать телевизор, чтобы узнать, который час.

Обнаружив, что уже девятый час, Крис начала поспешно собираться. Умываясь, глянула на себя в зеркало и поняла, что с таким лицом ей на люди лучше не показываться: синяк расплылся вверх и вниз, скула отекла.

Но терять рабочее место не хотелось, и девушка решила, что попытается хоть немного замазать свой фингал. Откопала в косметичке маленький пакетик – пробник тонального крема, равномерно распределила крем по всему лицу. Потом нанесла слой пудры. Синева под глазом перестала резко бросаться в глаза, а вот с отеком ничего сделать было нельзя. Пришлось ехать как есть.

Наверное, следовало бы позвонить Бертрану, предупредить, что опаздывает – номер мужчины Крис сохраняла. Но ее мобильный был испорчен окончательно и бесповоротно, а наизусть длинный набор цифр Крис не запомнила. «Ладно, приеду – буду объясняться и извиняться на месте», – сказала себе девушка и, прикрыв лицо глубоким капюшоном зимнего пуховика, отправилась на работу.

Ромуальд отсчитывал дни, оставшиеся до истечения срока контракта с агентством «Александра». Его раны заживали слишком быстро. Уже к утру четвертого дня все они покрылись тончайшим слоем первичного эпителия, из которого потом получится кожа. Регенерация у оборотней всегда проходила много лучше, чем у людей. А это означало… означало, что продлить контракт не получится.

Если ничего не предпринять, то Кристина, истинная пара, с милой улыбкой вновь упорхнет от него, умчится помогать кому-то еще. Возможно, переедет на новое место, где потребуется сиделка с проживанием. И тогда Берту придется вновь ломать защиту агентства, чтобы разузнать новый адрес девчонки.

Что предпринять?

Как вообще ухаживать за девушкой, которая считает себя обычным человеком? Этого Ром не знал. Ему не приходилось заигрывать с человечками. Хотя с человеческими женщинами он спал. Правда, только во время гона и только с дорогостоящими профессиональными жрицами любви.

Это была вынужденная необходимость. Волчицы слишком сильно подпадали под влияние охваченного любовной горячкой альфы и сходили с ума. Спасти волчицу могла только поставленная альфой метка – она давала частичный иммунитет, и самочка не терялась, не растворялась целиком в желаниях альфы и могла при необходимости остановить его: пусть не отказать совсем, но хотя бы отложить на время неизбежный акт соединения. Но метил альфа только истинную.

Еще провести несколько часов в постели с альфой могла обычная человеческая женщина, не чувствительная к подавляющей силе самца.

Правда, с людскими самками была другая беда. Они были не так выносливы физически, так что альфе приходилось заказывать минимум две женщины за сутки. Одну – на день, другую – на ночь. Потому что альфа в состоянии гона делал только две вещи: спаривался и охотился. Два часа метаний по лесу, потом четыре часа с женщиной, и так сутки напролет семь дней подряд. Практически без сна, почти без еды. Ни одна женщина не в состоянии вынести такой режим даже в течение суток.

Ром передернул плечами.

За пятнадцать лет он откровенно устал дважды в год превращаться в одержимого похотью зверя, вынужденного прятаться в каком-нибудь уединенном доме на отшибе и спать с женщинами, которых доставляли ему верные помощники-беты.

С истинной все было бы не так. Проще и приятней.

Волчица, принявшая метку альфы и поставившая ему свою, обладала волшебной способностью дарить своему самцу такое полное и глубокое удовлетворение, что у него почти не возникало необходимости оборачиваться зверем и рыскать по лесу в поисках жертвы, чья теплая кровь на время приносила облегчение. А если истинная носила ребенка – гон у ее самца и вовсе не начинался, пока малыш или малыши не появлялись на свет.

…Ром уселся на диване, с которого не вставал вот уже больше трех суток. Оставаться прикованным к постели становилось все труднее. Если бы не Кристина – наверное, он бы не выдержал, начал бы расхаживать хотя бы по квартире.

Кстати, где она? Чутье подсказывало оборотню, что сиделке пора бы уже явиться.

Мужчина ткнул подушечкой самого здорового пальца в экран смартфона. Тот показал десять минут девятого.

– Бертран? – позвал Ромуальд. Тишина. – Беррррт!

Шлепки босых пяток по полу. Черная всклокоченная голова друга появляется в дверном проеме:

– Чего рычишь? Утку срочно подать?